– Удалось-удалось. Держи свое молоко и пошли уже, раз с тобой все в порядке. А то нам надо еще до темноты место привала найти.
Я отхлебнула из глиняного кувшина холодного молока, а остальное запрятала в рюкзак (целее будет, а то вдруг вампиры еще и молоко употребляют – кошмар!).
За первый день путешествия по заброшенной дороге я никаких особых изменений в окружающем нас лесе не обнаружила. Все те же деревья и кустарники, та же зеленая травка, и все так же поют птички. Ночь также прошла достаточно спокойно, если не считать того, что дракон загонял меня до того состояния, когда хочется убить любого, на кого падает взгляд. Только вот сил не осталось ни на что, даже пальцем пошевелить лень. Утром думала, что поднять с земли мою бедную тушку можно будет только с помощью домкрата, однако ничего, расходилась. Даже сделала небольшую разминку, после чего почувствовала себя почти человеком. Если так пойдет и дальше, этот дракон из меня сделает какого-то универсального солдата или терминатора – это кому уже что больше нравится.
Следующие несколько дней прошли в таком же режиме, если не считать того, что лес становился все гуще и неприветливее, а идти становилось тяжелее. Так как приходилось зачастую пробираться через буреломы или обходить по дуге лесные завалы хаотичного нагромождения деревьев. Где-то на третий день под ногами начал пружинить мох и стало сыро. Но это еще полбеды, а вот то, что начали виться тучи наглых комаров-кровопийщ, явилось для меня целым стихийным бедствием. Дакка-то они совсем не трогали, наверное, чувствовали родную душу, а вот мне доставалось по полной. Режим нашего передвижения также изменился. Больше мы не надеялись на чутье вампира и наше везение. На стоянках Дакк уходил далеко вперед, чтобы загодя разведать дорогу, а на мне оставалось обустройство привала. Хорошо еще, что, благодаря моей бурной подростковой юности, проводимой в различных походах, в памяти сохранились навыки разведения костров. Сейчас это очень помогало, и я не чувствовала себя совершенно бесполезным придатком в нашем тандеме путешественников. В один из вечеров я и обзавелась новым Прошкой. Но лучше все по порядку.
Вечер проходил по прочно утвержденному плану. Я готовила себе постель, параллельно разогревая скудный ужин на костре. В целях жесткой экономии все припасы были заранее поделены на суточные порции. Остатки молока в кувшине уже давно превратились в простоквашу, и я решала серьезный вопрос, употребить ли ее в пищу сейчас, или подождать превращения в творог. По моим рассуждениям выходило пятьдесят на пятьдесят, и твердое решение этого животрепещущего вопроса все никак не приходило в голову. Так ничего и не решив, отложила его до возвращения Дакка.
Внезапно из глубины леса послышался жалобный плач, такой тихий, что балансировал на грани слышимости. Плач напоминал голос маленького ребенка, но в воображении почему-то сразу возник мой Прошка. Вот привязался! И чего ему в моем мире не сидится. Слишком часто в последнее время снился мне мой котик, всегда в разной интерпретации. Часто во сне Прошка активно звал меня куда-то за собой, а если я не понимала, то пытался воздействовать физически. Мне оставалось только надеяться, что у Прохора все хорошо и моя подруга не оставила бедного котика в связи с моим внезапным исчезновением.
Не в силах сдержаться, я подхватила свой меч и пошла в сторону звуков. В лесу стояла темень хоть глаза выколи, но я этого будто и не замечала. Меня полностью захватил желание быстрее найти того, кто так жалобно звал меня на помощь, это было похоже на какое-то наваждение. Я лезла сквозь кусты, отодвигая рукой ветки деревьев, так и норовившие воткнуться мне в глаз, пару раз падала, ударяясь всеми частями тела о пни, камни (и откуда в лесу взялись камни?), но упорно вставала и топала дальше. Мне даже ни разу не пришла в голову мысль, что можно дождаться Дакка и в относительной безопасности и комфорте найти того, кого я с таким маниакальным упорством ищу непонятно сколько уже времени. То, что направление было выбрано верно, я поняла по приближению звуков. В какой-то момент, в очередной раз споткнувшись о корень, я полетела в темноту. Шаря в поисках опоры, рука наткнулась на что-то мягкое и теплое. И тут, видимо, от большого испуга, наконец-то «включилось» мое ночное зрение. Сначала я не поняла, что это такое, вернее, кто это. Но когда до меня дошло…
Мама родная! Передо мной лежала огромная кошка, размером с амурского тигра, если не больше, только совершенно необычной расцветки. Серебристо-голубоватая шерсть, с более темными пятнами, размытыми по всей длине, отливала жидким перламутром в лунном свете. А к этому шерстяному великолепию прилагалась огромная морда с клыками, как у доисторического динозавра или саблезубого тигра, и гигантские лапы с кинжалами (когтями назвать это было нельзя!). И моя рука опиралась на шею этого огромного пушистого монстра. Так вот что-такое было мягким и теплым! Минуточку, как теплым, эта же кошка вроде как мертвая?! Взвизгнув, я отпрыгнула на добрых полтора метра из положения сидя! Судя по всему, очень даже вовремя, так как глаза огромной кошки вдруг открылись, и она уставилась на меня в упор. Такая игра в гляделки продолжалась, наверное, минуты две-три, хотя мне показалось, что целую вечность. А потом… потом большая кошка приподняла переднюю лапу, и наружу вылез… маленький котенок! Не знаю, что уж эта кошка во мне увидела, только она легонько подтолкнула носом ко мне это маленькое пушистое чудо размером с трехмесячного щенка сенбернара. Я растерялась: и что я теперь должна сделать?! Малыш тем временем, смешно переваливаясь на своих чересчур огромных для такого туловища лапах, подковылял ко мне и ткнулся холодным носом мне в руку. Машинально я начала его поглаживать и чесать за ушами, как частенько делала это со своим котом Прошкой. Видимо, маму-кошку такое положение дел вполне устроило, так как напряжение в ее взгляде пропало, и она устало положила голову себе на лапы. Ярко-зеленый взгляд немигающих глаз начал менять свой цвет на желтый, а затем становиться все бледнее и бледнее. Через какую-то минуту кошка тяжело вздохнула и закрыла глаза. Насовсем.
– Елки-палки! Что здесь происходит? Киса, а киса, ты живая? – Я взяла веточку подлиннее и, набравшись храбрости, потыкала в кошку. Никакой реакции! Котенок требовательно мяукнул. Оказалось, именно этот голос я и услышала у костра.
– Подожди, маленький. Сейчас твою маму разбудим, и она тебя накормит. А тетя Лика пойдет по своим делам…
Подталкивая перед собой малыша на манер живого щита, я стала осторожно подползать к замершей кошке. Уже начиная подозревать самое нехорошее, я дотронулась до огромной лапы и резко отдернула руку. Никакой реакции! Набравшись нахальства, я потеребила ее за холку. Ничего! Вот тут-то я и поняла, что ОЧЕНЬ крупно попала! Киска-то померла ненароком, а перед смертью умудрилась сплавить свое малолетнее чадо на мою многострадальную голову. И ведь бросить его я не смогу, что бы там ни говорил мой здравый смысл, совесть ему все равно не переорать.
– Ну что, пушистый, давай выбираться отсюда? Дакк нас, наверное, уже обыскался.– Только теперь я сообразила, что совершенно не представляю, в какую сторону мне нужно идти.– Обалдеть!!! – Внезапно ногу пронзила резкая боль. Охнув, я с изумлением увидела уже у себя на руках маленького нахала.– Ну ты даешь! Ты же мне все штаны порвал! – Если он и дальше будет по мне так карабкаться, то я скоро буду выглядеть хуже, чем самый последний бомж в моем мире. От когтей «маленького» котеночка штанина повисла живописными лохмотьями, как будто ее нарезали на тонкие и длинные лоскутки очень острым скальпелем. Стоять на одном месте смысла не было, и, примерно определив направление, откуда я пришла, небольшими шажками двинулась в обратный путь. В общем, как дошла до места нашей стоянки, просто не представляю. Знаю только, что, когда среди деревьев забрезжил свет костра, у меня было ощущение, что я вынырнула со дна самого глубокого озера (предположительно, Байкала), предварительно проплыв его все вдоль и поперек. Стряхнув! «котенка» на травку, я привалилась к ближайшему дереву чтобы отдышаться как следует. Руки просто отваливались после такой «маленькой» ноши. Надо что-то придумывать: постоянно таскать на себе несколько килограммов набора из шерсти, мяса и костей я просто не в состоянии. Со стороны костра повеяло жареным мясом. Вот балда! Я же убежала в лес, забыв снять с костра разогревающийся ужин, Но тогда я совершенно ничего не понимаю! Ведь меня не было достаточно долго, а за это время наше мясо должно было не то что разогреться, а просто превратиться в угольки! На всех этих непонятках можно голову сломать. Тем временем «котенок» начал истошно орать, всем своим видом показывая, какой он несчастный и как сильно хочет кушать. Да-а, еще на один рот наших припасов точно не хватит. Достав из рюкзака кувшин с остатками простокваши, я налила ее в пустую мисочку и поставила перед малышом.
– Пей, дурашка. Как же мне тебя назвать, чудо пушистое? – Как-то сам собой пришел на ум мой кот Прошка. А вот не буду я ничего придумывать! В моем мире у меня был кот Прошка, почему бы и здесь не быть? – Решено. Нарекаю тебя Прохором! Носи это имя гордо, чтоб твоему тезке не пришлось за тебя краснеть.
Вроде как соглашаясь с моим решением, котенок оторвался от простокваши и согласно мяукнул, облизнув мордочку розовым язычком.
А тут и Дакк пожаловал.
– Ну на удивление, пока все в порядке. На расстоянии дневного перехода никаких проблем я не обнаружил. А как у тебя дела, еще не все слопала, пока я там трудился, дорогу разведывал?
– Да нет, я еще и не приступала, все тебя, ненаглядного, ждала.
– Ого, а это что еще такое? Лика, это только у меня галлюцинации или ты тоже это видишь? – Опасно прищурив глаза, Дакк начал подкрадываться к ничего не подозревающему котенку, вылизывающему начисто миску.
Давясь от смеха, я решила немного подурачиться и сделала вид, что совершенно не понимаю, о чем он говорит.
– Ты, собственно, о чем говоришь? И нечего пихаться, я тебе ничего плохого не сделала! – Дакк остановился рядом со мной, указывая пальцем на моего «малыша» и подталкивая меня локтем под ребра.
– Лика, ты мне ответишь наконец, что это такое?! Ты откуда взяла этого, этого…
– Ты про Прошку, что ли? Так это теперь мой котик. Правда, миленький? Смотри, какой лапочка.– Тяжело вздохнув, я заискивающе улыбнулась своему товарищу.
– Ты что, совсем обалдела? Тебе мало тех проблем, которые уже есть, захотелось новых? Ты у кого его украла? Не боишься, что за ним могут прийти его родители? Ё-моё, бросай все, мы немедленно рвем когти, если еще получится. С минуты на минуту могут появиться его родственнички, и тогда я даже за свою шкуру не уверен, не говоря уже про тебя… – Всполошившись, Дакк подскочил ко мне, схватил за руку и волоком потащил в лес.
– Да не шебурши ты так. Никто сюда не придет. Его мама померла ненароком у меня, можно сказать, на руках.| А перед смертью завещала мне заботиться о своем чаде. Так что теперь его родители – это я! И я этого малыша не брошу, можешь даже не просить. Да, кстати, его зовут Проша, и он теперь полноценный член нашей команды.– Я с вызовом посмотрела на ошарашенного моим заявлением Дакка.
Пока мы так препирались, Прошка подобрался к горячему мясу, разложенному на листьях лопуха, и, утроб но урча, сожрал его вместе с лопухом, наверное, вместо салата.
– И как это тебя угораздило? Ты хоть примерно представляешь себе, кого ты пригрела? Это же самый страшный зверь, ну или один из самых страшных.
– Почему это он самый страшный? По-моему, внешне очень даже ничего. Вообще-то его мамаша выглядела, конечно, куда как внушительно, но, судя по твоим рассказам, в вашем мире есть звери и пострашнее моего котика?