Выйдя из ванны, закутанная в широкое полотенце, я заметила на кровати приготовленное для меня платье. Оно было достаточно простое, без ненавистных мной рюшек и пайеток. Аккуратный узор, изображающий изящные завитки с полураскрывшимися бутонами, шел по подолу платья, как бы оплетая ноги. Голубой цвет ткани подчеркивал голубизну мои глаз. Посмотрев на себя в зеркало я осталась вполне довольна. Туфли мне на этот раз решили заменить удобными балетками в тон платья. С волосами я заморачиваться не стала, а просто заплела в косу.
Есть хотелось неимоверно. Желудок громко напоминал о своем присутствии и тем самым выказывал свое недовольство. Алешу поселили через одну комнату. Крыс наверное решив сейчас меня не трогать остался с ней. Посмотрев еще раз на себя в зеркало я направилась к выходу. Странно, но на этот раз охраны не было. Выскользнув из своего убежища я пошла в уже знакомом мне направлении. На кухню. Но утешить ноющий желудок мне не дали, а бесцеремонно схватив за руку потащили в уже знакомый кабинет. Тащил меня какой‑то щупленький мужичонка, ниже меня ростом. Хоть он и был не велик, внутренняя сила в нем чувствовалась. Я даже не стала сопротивляться. Втолкнув меня в кабинет короля он сразу захлопнул дверь с той стороны. Вот что за невоспитанность, а? Ни тебе 'здрасте', ни 'до свидания'. Как они здесь персонал набирают? Организовали бы здесь что‑нибудь на подобие отдела кадров и то проще бы было.
— Присаживайся, — с ходу сказал король показывая на кресло возле камина. Фарен сидел в соседнем и внимательно рассматривал меня.
Я послушно села на предложенное место и выжидательно уставилась на короля.
— Устала? Есть хочешь?
— Устала. Хочу, — вот так, коротко и ясно.
— Курт! Легкий ужин, — сказал он в пустоту.
За дверью послышались отдаляющиеся шаги. Понятно. Курт значит. Ну Курт, погоди!
— Ну, пока нам готовят ужин можно и поговорить, — подался вперед Фарен.
— И о чем же вы хотите поговорить ваше величество? — обреченно спросила я потирая лицо руками. Как‑то резко спать захотелось.
— Кто тебе показал тайный ход?
— Я не могу сказать.
— Боишься наказания для преступника?
— Какого еще преступника? — не поняла я.
— За утайку такой важной во всех смыслах информации следует казнь. Это равносильно предательству, — пожал плечами король. — Ты же занималась укрытием этой информации. Я больше скажу, ты сама пользовалась этой информацией.
— Меня вы тоже казните? — безразлично спросила.
— Увы, — развел руками. — Тебя не могу. Во — первых, Арона мне этого не простит. Во — вторых, будем считать что часть вины искупает присоединенная к Амирею, благодаря тебе, территория.
— Что же вы все зациклились на этой территории! — вспылила я. — Как вообще Ример Дар допустил это?
— У нас с ним был договор. Он косвенно виноват в том, что этот ублюдок Мирэль занял мое место. Но просто так землю не передашь, пришлось жертвовать свободой сына, — начал объяснять Фарен. — Ты еще со своим 'не хочу'. Но если в первый твой побег я могу на это смотреть сквозь пальцы из‑за Ароны. То во второй раз ты так просто не отделаешься.
— Что вам от меня нужно? — по спине пробежал холодок.
— Постарайся изображать любящую жену хотя бы на людях. В честь свадьбы наследника Амирея будет дан бал — маскарад, на котором ты моя девочка будешь блистать, и вести себя как подобает будущей королеве. Совет Лидеров и так постоянно дышит мне в спину своим недоверием. Никто не должен знать что брак был заключен из политических соображений.
— Да вы достали со своей политикой! — Повысила я голос.
Дверь приоткрылась впуская Курта с небольшим подносом в руках. По кабинету сразу поплыл запах сдобы и корицы. Желудок радостно заурчал, а во рту образовалась слюна. Курт поставил поднос на чайный столик и поклонившись удалился. Не став церемониться я схватила теплую булочку и сразу откусила половину. Было вкусно. Король на время моего поглощения сластей ни произнес ни слова. А мне было просто плевать. Сейчас я была почти счастлива. Это конечно не прожаренный кусок свинины, но тоже не плохо. Чай был горячий с легкой ноткой имбиря, вдохнув приятный запах я улыбнулась. Как давно я не ела ничего подобного.
— Кати, — прервал тишину Фарен. — Я могу рассчитывать на твою благоразумность?
— Ваше высочество можно вам задать всего один вопрос? — с надеждой в голосе спросила я.
— Задавай.
— У меня есть хоть маленький, мизерный шанс вернуться домой?
— Нет. Это невозможно.
— Но почему?!
— Один вопрос Екатерина. Вы просили всего один вопрос, — сказав это он откинулся на спинку кресла и сцепил руки на груди в замок. — Я повторяю свой вопрос. Могу ли я рассчитывать впредь на вашу благоразумность? Не наделаете ли вы больше глупостей?
— Нет, — сказав это я закрыла лицо руками сдерживая очередные рыдания. Я не могу вернуться домой. Что может быть хуже? — Не наделаю.
— Замечательно. Думаю наш разговор можно считать оконченным.
— Я могу идти? — убрала руки от лица и посмотрела на Фарена.
— Можете, — кивнул тот и закрыл глаза.
Ясно. Со мной больше говорить не собираются. Ну да и черт с ним.
Встав я поплелась к двери. Курт стоял неподалеку и подпирал спиной стену. Не говоря ни слова он провел меня обратно в комнату. Сходила на кухню, ничего не скажешь. Вот почему у меня все ни как у людей? Из привычного мира вырвали, не спросив меня о том хочу ли я вообще что‑то менять в своей жизни. Замуж выдали насильно и еще пытаются мной манипулировать…
Феликс ко мне свой любопытный нос так и не совал. Я уже даже стала скучать по этому серому безобразнику. Походив из угла в угол стала осматриваться в своей новой комнате. Красиво конечно, но не мое. Ощущение что я здесь на правах гостьи радости не приносило.
Подойдя к окну я раздвинула тяжелый шторы и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Небо уже обволокла ночная тьма и разглядеть хоть что‑нибудь было невозможно. Только отдаленные огоньки домов резко выделялись на общем фоне окутавшего все вокруг мрака.
В дверь резко постучали. Сердце забилось в бешеном ритме гоняя по крови адреналин. Ну нельзя же так пугать в самом деле!
— Кто там? — дрожащим голосом спросила перепуганная я.
— Кати, открывай! Служба психологической поддержки пришла! — раздался веселый голос Белого.
Улыбнувшись я подскочила к двери и быстро ее распахнула.
— Вижу ты в хорошем расположении духа? — сказал Ли входя в мои покои.
— Ну не так чтобы очень, — улыбнулась. — Но тебе безумно рада.
— Это хорошо. Мне всегда все рады, — сказал он, ставя на прикроватный столик бутылку с какой‑то синеватой жидкостью.
— Лиен, а это что, — ткнула пальчиком в бутыль.
— А это лекарство от депрессии.
— А у кого депрессия?
— У тебя.
— У меня? С чего ты взял, — опустила глаза, уставившись на пол, стараясь не смотреть на друга. М — м-м, а симпатичный ковер. Пушистый ворс переливался серебром. Красиво.
— А то я слепой, не вижу, — хмыкнул Белый. — Ты же по этому седому сохнешь как первоклассница.
— А вот и не правда! — начала заводиться я.
— Эх… не умеешь ты врать Катюха.
— Ну знаешь что…
— Стаканы есть?
— А? — что‑то я сегодня торможу.
— Ну не будем же мы из горла пить.
— А почему нет, — мне начинала нравиться эта идея.
— Не побрезгуешь?
— Не — а.
— Ну тогда давай так.
Ли завалился на кровать и взял довольно не маленькую бутылку в руки. Отсалютировав мне он первый приложился к горлышку. Блаженная улыбка растянула его губы и он протянул напиток мне. Я не стала мяться и, схватив сие лекарство, сделала большой глоток. Горло слегка обожгло, но в целом синеватая жидкость была сладковатой. Чем‑то напоминала настойку из имбиря. Тело тут же расслабилось и я присела рядом с Белым на кровать.
— Ну как? — спросил Ли.
— Класс, — сказала я делая следующий глоток. — Второй раз в жизни напиваюсь.
— Ну это своеобразное закрепление пройденного материала, — изрек Лиен, чем сразу мне напомнил что рядом со мной сидит бывший информатик. Надо же. Ни за что бы не подумала что буду пить с преподом. С одной стороны это как‑то не правильно, а с другой… какая уже теперь разница?
Когда от бутылки оставалась половина я уже чувствовала себя настолько хорошо, что даже мысль о вечном заточении не казалась уже такой жуткой.
— Кать, а спой чего‑нибудь, — сказал захмелевший Ли лежа на моей кровати и подпирая руками голову.
— А чего спеть?
— Ну… что‑нибудь о высоком. О любви пой.
— Да без проблем! Ща, только вспомню…
И что я в таком состоянии собиралась вспоминать? Я скоро с такими темпами свое имя забуду. Еще и на утро скорее всего мне светит похмелье и головная боль. Ясное дело что сейчас мне глубоко плевать, на то, что будет завтра. А вот завтра… Тем не менее, мозг хоть и не хотел работать, но несколько строчек вспомнил.
— Не забывай, помни меня,
Ты не один, навсегда вдвоём.
Не забывай пламя огня,
Где мы с тобой греем себя…
— Не Кать, — поморщился мой собутыльник. — Не на столько смазливо — плаксивое. Давай что‑нибудь по веселее.
— Ну тебе не угодишь, — засопела. — Просил же о любви…
— Да, просил. Вот и давай.
— Р — р-р.
— Не рычи!
— Волнующий миг, сладкий миг — свершилась детская мечта,
Что мы с тобой в мире одни — лишь ты и я, и темнота.
Мне хочется плакать и петь, и быть с тобой, во тьме с тобой.
А если вдруг явится смерть, то пусть ее зовут любовь…
Ли быстро подхватил и стал мне подпевать. Не думала я что он слушает рок. Но в свое время я и не могла себе представить что он из другого мира, так что чему я удивляюсь.
— Я столько лет тебя ждала, что мне уже не страшно.
Пусть любовь — убийца — сердце не боится, если ждет любви оно все равно.
От нее не скрыться, что должно случиться, то случится все равно, раз оно суждено.
— Так — так — так, — раздалось от двери. — Чего вы тут голосите?
Я опрокинула в себя порцию алкоголя и посмотрела на вошедшего вперевалочку крыса.
— Феликс, — промурлыкала я, — присоединяйся.
— Вы чего тут, — подошел ко мне Феликс, — квасите?
— Ну серый не бухти, — проворчал Лиен.
— Я не бухчу. Как я пить буду?
— А мы тебе какую‑нибудь емкость найдем, — заплетающимся языком сказала я.
Встав на не твердо стоящие ноги, я поплелась в ванну. Помниться мне там небольшая плошка была. В ней лежали какие‑то травяные шарики. По запаху напоминали шалфей. Высыпав содержимое на маленький столик в углу ванны я тщательно промыла в воде емкость и вышла из ванны с победной улыбкой на лице.
— Вот, — сказала, поставив плошку на прикроватный столик. — Ли, наливай! — скомандовала я и посадила рядом крыса.
— Вот это я понимаю, — довольно проворчал Феликс. — А то все травяной чай, да вода колодезная.
— А кто вино у старосты в свое время хлестал, — насупилась я.
— Давно было и не правда, — сказал серый безобразник, лакая синеватую жидкость.