Внутри царила полутьма. Горели, бросая тени, светильники, в центре зала, крепко взявшись за руки, стояли люди. Полузакрыв глаза, раскачиваясь в такт, они протяжно пели, и что-то в звенящем воздухе отзывалось им. Шла служба. Дожидаться окончания её Властилена не стала – взяла и вошла. Собравшимся, чтобы видеть, глаза были не нужны. Пение прекратилось, круг, казавшийся таким нерушимым, распался. Так бывает, когда в присутствии слуг, возомнивших себя хозяевами, в комнату заходит настоящая хозяйка. Такая, перед которой лучше опустить глаза.
– Ты останься, – сказала Властилена одному, безошибочно угадав в нём Того, Кто Замыкает Круг. – Остальные пошли вон.
В негромком голосе слышалось брезгливое презрение. А как ещё разговаривать с теми, кто использует отпущенное на всех во благо себе одному? С теми, кто давным-давно позабыл, что, кроме Продвинутых и Посвящённых, есть простые люди, погрязшие в злобе, невежестве, кровопролитии? Кто наставит их на путь, научит, вразумит, охранит от тёмных сил? Кто, как не они? Те, кто получил всё – и все свои клятвы забыл…
– О…
Жрецы молча поклонились и поспешно, не поднимая глаз, вышли из зала. Упаси Предвечный отвечать перед альвами за грехи, свои собственные и предков. Если подумать, кто они здесь? Всего лишь смотрители за домом, хозяева которого в отъезде. Не дайте боги, чтобы передумали и вернулись…
– Так. – Властилена смерила взглядом жреца, оставшегося в зале. – А где же Тот, Кто Стоит В Центре Круга? Как же вы проводите Великое Слияние?
Действительно, как?
– О Совершенная… – Жрец сглотнул. – Мы давно его уже не проводим. Наверное, уже тысячу лет. Нет того, кто прошёл бы Испытания Вечностью, чтобы стоять в Центре Круга. Дух наш, увы, ослаб, души измельчали, размякли…
– Ты, жрец, напоминаешь мне землепашца, который из отборных зёрен выращивает спорынью, – холодно сказала Властилена. – Упаси Предвечный есть хлеб из такой муки!.. Впрочем, я не о том. – Взгляд её сделался как клинок и упёрся посвящённому в переносицу. – Может, ты не знаешь, но эрбидеи состоят теперь на побегушках у тех, – показала она пальцем в зеркальный пол. – И те руками эрбидеев опять берутся за старое, нарушая Договор. Высовывают нос из своих подземных дыр и лезут в дела людей. Да как лезут-то…
– Мы знаем, о Совершенная, – угрюмо вздохнул жрец. – Земля слухами полнится. Но что мы можем сделать, – он опустил глаза, – против них? С их волшбой нам не совладать. Не мне объяснять тебе это.
Лицо его было бесстрастно, но Властилена видела, какой страх переполнял его. Испугаешься тут, оказавшись между альвами и снагами. И те и другие – могучие мастера волшбы, древние могущественные племена, пришедшие откуда-то из глубин Поселенной. А он – всего лишь простой смертный…
– Насчёт этих, – снова показала Властилена пальцем в пол, – не беспокойтесь, не ваша забота. Остановите эрбидеев с прихвостнями, это вам вполне по силам. Право человека на веру священно, нельзя навязывать её ни силой, ни хитростью… И помни, жрец, – не только взгляд её, но и голос превратился в клинок, – терпение наше не безгранично. Мы можем и пересмотреть Договор… Сам-то куда денешься тогда? В жрецы-веды подашься? Али в кудесники? Так ведь не возьмут, там же надо дело делать благое, чтобы людям польза была. Жрец, ты понял меня?
– Да, о Совершенная, – кивнул тот. – Остановить эрбидеев.
– Исполняй, – махнула рукой Властилена.
А сама подумала: слышал бы отец!.. Он бы показал ей и пересмотр Договора, и то, что она собиралась совершить дальше… Только суровый родитель далеко, и это к лучшему. Но вот узнать бы, как он там, как мать? Как братья? Как сестрёнка? Крепко ли стоит родимый дом-крепость, почти неразличимый на фоне окрестных гор?.. Нет, не думать об этом. Сейчас не время размякать, пускать слезу, надо быть твёрже булата. Иначе…
– Да, о Совершенная, – низко поклонился жрец, двинулся было к двери, но тут же оглянулся. – Ты ведь останешься на ужин? Это будет большая честь для нас…
Как-никак посвящённый, он отлично знал, что альвы во многом похожи на людей. А кто откажется от вкусной и обильной пищи?
– Благодарствую, в другой раз, – отрезала Властилена.
Подождала, пока жрец не уйдёт, и стала разглядывать внушительную дверь, сделанную из целой каменной плиты.
Собственно, её интересовала не сама дверь, а массивные, вмурованные в стену колонны по сторонам прохода, причём лишь одна из них – левая.
Её, как и правую, покрывала сложная резьба, узорчатая вязь переплетений, бессмысленная на первый взгляд. Но это для кого как. Властилена подошла, внимательно всмотрелась, задумчиво кивнула. Вздохнула полной грудью, обнажила плечо и крепко обхватила колонну, так чтобы жёлтая отметина-звезда совпала с хитрой вязью переплетений. Обнималась она с холодным камнем не зря: не издав ни звука, колонна дрогнула и стала величаво поворачиваться, на ранее невидимой поверхности постепенно обнаружился проход. Овальное, в рост человека отверстие, в которое, видят боги, никто не заходил уже сотни лет. Словно приглашая войти, оно струило мягкий зеленоватый свет. Властилена в повторном приглашении не нуждалась – вошла, чихнула от поднявшейся пыли и стала медленно спускаться по наклонной, с витыми поручнями лестнице.
Спуск был недолог. Не успела колонна наверху встать на место, как Властилена очутилась в странном помещении, похожем на примерочную в лавке одежды: пустота, мало места, а на одной из стен зеркало в рост человека.
Это и было то, о чём не подозревали жрецы наверху. Малые Ворота Вечности, предназначенные для путешествий в этом мире. Ворота, сквозь которые не проходил никто уже сотни лет.
«Так…» Властилена посмотрела на своё отражение в зеркале, собралась, умерила дыхание. Она знала, что у неё всё получится. Обратной дороги попросту не было. Выбраться отсюда можно было, только двигаясь вперёд.
Между тем отражение в зеркале стало блёкнуть, выцветать, словно пыль, скопившаяся на глянцевой поверхности, начала превращаться в непрозрачную коросту. Минута – и зеркало сделалось пустым, словно Властилена вдруг превратилась в привидение. Малые Ворота начали открываться.
«Ну, помогайте мне, боги…» Властилена закрыла глаза, сложила на груди руки и принялась представлять то место, куда хотела попасть. Представляла в точности таким, как его описывал отец, побывавший однажды в чертогах Великого Змея. Тогда, помнится, продлевали Договор и церемония происходила в Большом Драконьем зале. Ярко горели хрустальные огни, в их свете бесчисленные алмазы и сапфиры, усеивающие стены, отбрасывали огненные сполохи и казались живыми…
Когда Властилена открыла глаза, в зеркале, словно за приоткрытой дверью, был виден просторный, скупо освещённый зал, стены которого были сплошь усыпаны драгоценными камнями. Холодно поблескивал зеркальный пол, статуи отбрасывали тени. Никакой торжественности, всё буднично…
«Хвала богам! – Властилена протянула руку к зеркалу и не ощутила твёрдой поверхности. – Получилось!»
Зачем-то крепко зажмурилась и решительно шагнула в Ворота.
На миг голова закружилась, она почувствовала муторную тошноту… но на этом всё кончилось – вокруг уже разливался полумрак огромного неприветливого зала. Было довольно свежо, пахло погребом, со стен скалились черепа чудовищ. То ли в гримасе агонии, то ли в мерзостной усмешке, поди разбери.
«Ладно, будет тебе сейчас продление Договора», – усмехнулась в ответ Властилена, зябко повела плечом и, стараясь поменьше шуметь, двинулась вперёд.
Путь её лежал через анфиладу залов, мимо странных статуй и аляповатых картин, по широкой, ведущей наверх каменной лестнице. Встретившийся по дороге белоглазый здоровяк в мундире вздрогнул, раскрыл тонкогубый рот, хотел закричать, но встретился с Властиленой взглядом и разом сник, сделался безвольным, а главное, очень тихим. Такая же участь постигла и караульных в коридоре, и тащившего поднос слугу, и двух дюжих охранников, томившихся у резной закрытой двери. Пока всё было тихо и мирно.
«Ну что, приступим к продлению Договора…» Властилена резко выдохнула, настраиваясь как на бой, отбросила, словно ненужный хлам, все чувства и с совершенно непроницаемым, нечитаемым лицом открыла тяжёлую дверь.
Внутри оказалось просторно, но уютно. Стояла тишина. И пахло… так, что рот сразу наполнился слюной. Посередине зала стоял огромный приземистый стол, а на нём, словно цветы обширного цветника, красовались и благоухали всевозможные горшки, рассольники, соусники, судки. Сразу чувствовалось, что покушать здесь любили и умели.
Однако, несмотря на обилие еды, сотрапезников было всего четверо. Могучий зрелый муж, совершенно лысый. Рядом – весьма похожий на него парень, тоже, видимо, очень сильный. Статная, с царственной осанкой пожилая жена. И девка – спелая, с ладной фигурой.
Всех можно было бы легко принять за людей.
Если бы не змеиные, с вертикальными зрачками, глаза да не текучая плавность в движениях. Та самая, благодаря которой снаги всегда так опасны в рукопашном бою.
Да, перед Властиленой предстали шестеро снагов. Четверо – за столом и ещё двое прислужников. Полдюжины извечных врагов, которым, если бы не Договор, никакой пощады не было бы… Впрочем, спросил бы кто Властилену, почему снаги были извечными недругами, недостойными пощады, она не взялась бы внятно ответить. Это просто само собой подразумевалось. Её так воспитали. Так говорили в семье. Такую священную историю преподавали для Малого посвящения.
Разве не с проклятыми снагами они, альвы, вели в древности смертельную войну? И, хвала богам, победили, загнали змеиное племя в преисподнюю подземных городов! Разве не снаги присвоили Источник Радужной Воды, меняя живительную влагу лишь на Огненный Камень? Не они ли то и дело нарушают Договор, дающий шаткое, словно валун у края пропасти, перемирие? Не они, наконец, разлучили её с ребёнком и любимым мужчиной?
Нет, снаги в самом деле враги, смертельные и заклятые. И главный враг – вот этот лысый, рассевшийся за столом…
Властилену между тем заметили. Парень скорчил рожу, тронул кинжал, дама с ненавистью округлила глаза, девка оценивающе качнула головой, слуги вопросительно взглянули на хозяев.
Лысый же бесстрастно поднял чашу, не спеша отпил и поверх гранёного платинового края посмотрел на Властилену:
– Давненько не видел я такой яркой жёлтой звезды… Кто ты, дочь альва? Что надо тебе здесь?
Говорил он на староальвийском, уже полузабытом наречии, голос у него был раскатистый и глубокий, словно горный поток. А ведь голос – основной признак могущества и внутренней силы души.
– Я Властилена из клана Совершенных, старшая и законная дочь Гвардха, первого из равных, – громко произнесла та на снагском парадном диалекте. – Я пришла сюда, чтобы в глаза назвать тебя, Ригал, князь и Великий Змей, лжецом, не отвечающим за свои слова, и клятвоотступником, нарушающим тобой же подписанный Договор. Ты опустился до того, что поддержал эрбидеев, вмешался в дела людей, пустил в ход знаменитую высшую магию снагов. Я сама всё это видела, и свидетели мне боги!
Она говорила спокойно, не испытывая ни сомнений, ни колебаний, ни страха – ибо правда и справедливость были на её стороне. К тому же ей пока ничего не грозило. Великий Змей – не какой-нибудь белоглазый полукровка, по поводу и без повода хватающийся за меч. Нет, он в первую очередь посвящённый и маг, заботящийся об укреплении своей хиу, то бишь силы ясного чувствования. Он знает, что каждый неблаговидный поступок, будь то ложь, предательство, необоснованное насилие, отделяет от Высшего, ослабляет связь с Сущим, а значит, уменьшает могущество, получаемое свыше. Ни один посвящённый, вкусивший пьянящий вкус волшбы, никогда на это не пойдёт. Власть, деньги, почести, прочие радости плотного плана по сравнению с хиу – ничто. Ибо она открывает путь в другие сферы бытия.