— Да привык я к твоим выражениям, — отмахнулся Рон.
— Здравствуйте, господин барон! — послышался голос Ишвара. Он был явно навеселе.
— Здравствуйте, полковник.
— Как я сожалею о случившемся, вы бы знали! Представьте, опять в штабе напутали, говорили учения, учения! Там правая рука не знает, что делает левая! Бюрократию развели.
— Ага, и Лавийские флаги нацепили, так? И со стороны Лавии шли, странные учения!
— И не говорите, я тоже удивился, но приказ есть приказ, а я человек военный, — продолжал включать дурака полковник.
— Тогда я тоже проведу учения по высылке вашего представителя из замка и вовсю уже натренировался с его арестом. Вы как на это посмотрите?
— Вы в своем праве. Я сообщу в штаб и буду действовать по их приказу. Никакой самодеятельности, такое мне было распоряжение.
— Больше наблюдателей от вас я не приму, можете не присылать.
— И об этом сообщу командованию.
— Давайте на чистоту, полковник, как вы сами расцениваете ваше поведение, как честный офицер?
В рацию долго слышалось сопение, а потом решительный голос полковника произнес:
— Предательство! Плевал бы я на все приказы, если бы не выслуга, демоны бы её забрали! У меня семья, доходов других нет, а воровать не сподобился — не по интендантской части, знаете ли. Очень вам сочувствую и искренне рад вашей победе. Мы её славно отметили.
— Ценю вашу искренность и знайте, я вам не враг. Ни вам, ни Хрому, чтобы ни наговорили обо мне в "штабе".
— Я-то всегда был в этом уверен, господин барон, вы мне как друг! — и с явным любопытством спросил, — как вы их разбили, если не секрет? Слухи ходят самые невероятные!
— Какой секрет? Нет никакого секрета! Заманили в засаду и пожгли из амулетов. Все остальное — вымысел. Да и не я всем командовал, а мой комендант, бывший охотник Гром.
Рон удивленно уставился на меня.
— С которым вы приезжали? Передайте ему мои поздравления, очень талантливо.
— Непременно передам. До встречи, Ишвар, за дружеской попойкой, а никак не иначе.
— Я тоже на это надеюсь. Плевать на начальство!
Я отключил амулет. "Кажется это, я от него уже слышал", грустно вспомнилось мне.
— Ты чего это на меня все перекидываешь?
— Рон, пойми, мне и так внимания хватает, а теперь… — я грустно вздохнул, — тебе жалко, что ли?
— Да ну тебя, говори, что хочешь. Я на все согласен.
Я с наслаждением потянулся. Устал сидеть.
— Ужин скоро?
— Через час примерно, а что?
— Может, винцом аппетит нагуляем? Ну его, этого Яроша, пусть еще помаринуется.
— Давай! — с этими словами он встал, подошел к шкафу, открыл и достал с полки, не занятой папками, бутылку хорошего Ангурского вина и два фужера.
— Пьянствуем на рабочем месте?
— Люблю хорошее вино и не считаю это зазорным, — не понял шутку Рон.
Разлили и начали наслаждаться, отпивая из бокалов редкими небольшими глотками. Я, подражая знатокам вина, пытался насладиться еще и запахом — не получалось. И ладно, хоть вкус различать научился.
Рон односложно отвечал на редкие вызовы по рации, а посетителей спроваживал. Они и сами спроваживались, едва завидев меня в кабинете. И я тоже, изредка говоря по разговорнику, не рассусоливал. Отказался даже забежать на секунду к Агнару, чего раньше никогда не делал. Одним словом — отдыхали. На ужин после этого отдыха пришли со зверским аппетитом, а я вдобавок еще и пораженный новостью, что Рон женится. На Агне, разумеется, и, разумеется, это была тайна. Пока.
— Не попил бы с другом вина, узнал бы последним, — посетовал я.
— Пережил бы, — успокоил меня Рон.
С утра я вызвал в свой кабинет Семуса:
— Давай, политрук, то есть политический руководитель, вызывай Яроша.
Старик неодобрительно покачал головой:
— Никак не могу привыкнуть к вашим словечкам, ваша милость, сейчас. Он и вчера мне все уши прожужжал, вас требовал. Злился — ужас.
— И как ты оправдывался?
— А чего это я буду оправдываться? Занят барон и все, сам свяжется, когда освободится. Кто он мне теперь? Никто. Как и сам граф.
— Ты, как всегда, прав, но ссориться с ними мы не будем. Вызывай.
— Здравствуйте, граф, — ответил я на приветствие Яроша, — как погода в столице?
— Спасибо, прекрасная, как и у вас. Вас можно поздравить с благополучным разрешением недоразумения с Лавийцами?
— Недоразумения? Ах да, поздравляйте, но право, этот пустяк не заслуживает внимания: всего-то неполные девять сотен, безделица. Решили прогуляться и не заметили заставы, мелочь, с кем не бывает. Вы мне лучше скажите, какая постановка была наиболее удачной в этом сезоне?
— Барон, барон, мне понятен ваш сарказм, но поверьте, это была досадная ошибка в нашем армейском командовании. Одному идиоту пришла в голову мысль устроить учения с использованием реальной Лавийской символики, чтоб, так сказать, поднять дух в войсках с учетом настоящего противника. Вот и разослали на заставы предписания, что, мол, наши части скоро пройдут, а другие идиоты не обратили внимания, что идут они с другой стороны застав. Такое вот нелепое стечение обстоятельств. Все виновные уже достойно наказаны.
У меня так и вертелось на языке: "Я передам это родным погибших, они утешатся", и вообще обматерить Яроша вместе с графом, но сдержался. Погибших не вернешь, а лишняя напряженность с Нугаром мне не нужна — существующей более, чем достаточно. Вряд ли он успокоится, но и в явный конфликт не полезет. По крайней мере, в ближайшее время. Как говорил незабвенный Иосиф Виссарионович: "На провокации не поддаваться!", вот и не будем поддаваться. Правда, на земле дело кончилось плачевно, но у нас я надеялся этого избежать. Сохраним статус-кво.
— Прекрасная пьеса, граф! Ой, простите, это я не про то, — я все же не сдержался, — я по поводу старинного договора о запрете держать войска в Комесе. Мне кажется, он морально устарел, особенно в свете последних идиотов… опять оговорился, хотел сказать событий.
— Какое совпадение! Я буквально вчера имел беседу с его сиятельством, и представьте, у него точно такое же мнение по поводу договора! Устарел безнадежно. Какие войска и сколько вам прислать?
Вот это наглость! Хитер граф, ничего не скажешь.
— Не стоит. У меня уже подобрался гарнизон из числа сил самообороны и наемников, я его просто легализую.
— Похвально, но от офицеров, инструкторов, помощи оружием вы, я надеюсь, не откажитесь? Второй день ждут разрешения, все прямо рвутся к вам на службу.
— Боюсь путаницы, граф, у нас намечаются учения и как бы чего не вышло. Дураков везде хватает, перепутают ваши штандарты с Лавийскими, а потом разбирайся. Ну их. Спасибо за предложение, но мы сами справимся.
— Как хотите, барон, но мы думаем исключительно об общей безопасности.
— Понимаю и еще раз благодарю. Со стороны Комеса граница с Лавией перекрыта надежно, не беспокойтесь и не растрачивайте ресурсы графства. Отныне все ложится на наши плечи.
— Что ж, я рад, что мы друг друга поняли. Ценю вашу сдержанность и дальновидность. Кстати, зачем вы отпустили пленных и что вы им наговорили о войне с Батвией?
— Каких пленных? Было несколько заблудившихся Лавийских военных, я показал им дорогу домой и все. А на счет чернокнижников… об этом только ленивый сейчас не говорит, а я не ленивый.
— Бросьте! Вы знаете, что эти заблудившиеся военные прошли через Тогурскую заставу и чуть не захватили её?
— Впервые от вас слышу, расскажите!
Ярош усмехнулся, на секунду задумался и начал говорить:
— Это случилось на следующий день после… недоразумения, вернее в следующую ночь. В тот гарнизон уже пришло сообщение о недопустимой ошибке, которую они совершили когда пропускали якобы наши войска, но они расслабились. Им тогда сдались в плен два человека: главный маг экспедиционного Лавийского корпуса и сам командующий этим корпусом. Они рассказали о полном разгроме Лавийских войск и попросили отправить их в Волчек, так как дома их якобы ждала расправа.
— Так вот, представьте, ночь, дозоры обычные и только с Лавийской стороны. Все спят. Они там совсем распустились, развели пьянство, службу несли спустя рукава. Это я исключительно из доверия к вам разглашаю военную тайну.
— Польщен, продолжайте.
— Продолжаю. Небо было ясное, звезды так и сверкали. Месяц освещал все, как днем. Гарнизон мирно спит, только редкие дозорные иногда перекликаются, да собаки лают по своим, собачьим делам. И вдруг, как гром среди ясного неба! В центральные Хромские ворота, простите, Комесские, влетают всадники и что там началось! Да, перед этим створки были буквально сметены воздушным кулаком, а стража тихо вырезана.
— Конница пролетела всю крепость и порубила всех дозорных, кто пытался оказать им сопротивление, а следом за ней забежала пехота и захватила все спящие казармы и арсенал. Маги, которые пытались оказать сопротивление, были убиты, кто сдался — оглушены ловчей сетью. Главное, они все знали, где кто располагается и сколько. Магов нейтрализовали в первую очередь. Это наверняка предательство и сейчас ведется следствие, но это уже моя кухня, вам не интересная.
Я промолчал о талантливом жизнюке с привязанным орлом. Как объяснил мне Агнар, такие уникумы встречаются редко и их связь с животными длится всю жизнь, и видят они через них не только картинку, но и слышат, и обоняют, и видят ауры, и заклинания. У этого есть и отрицательная сторона — маг чувствует гибель подопечного буквально как собственную, но с этим приходится мириться: разведка и диверсии с помощью зверей бывает незаменимой. Как в этом случае.
— Дальше настало утро. Командир гарнизона встретил её под арестом вместе со всем командным составом. Представляете себе их состояние? Подняли ночью, некоторые были пьяные, отмечали, видите ли, неизвестно что, ударили по голове, скрутили и кинули на площадь перед штабом. Утром к похмелью прибавилась еще и эта головная боль.
— На площади выстроились Лавийцы и их командир, он назвался полковником ор'Буткосом, сказал речь… о дружбе и взаимопомощи в грядущей войне с черными. Вот так вот. Вскоре они ушли. Прихватили самое ценное в арсенале, дополнительные подводы и продовольствие — с ними было много раненых. Забрали арестованных командира корпуса и главного мага, он в ошейнике был, и снова посадили их под арест, уже свой. Как они возмущались! Но это к делу не относится. Такая история.
— Как занимательно! Только получается, что не "чуть не взяли", а взяли, да обратно вернули. А вы наверняка пишете, признайтесь, граф.
— Вы правы в обоих случаях. Я пишу, но исключительно пьесы, я завзятый театрал. И что самое интересное, свидетели говорят, что Лавийцев было больше шести сотен! Можете себе это представить? Откуда они взялись в таком количестве? Я думаю, что наши подследственные пытаются этим себя выгородить, или я не прав?
— Вы совершенно правы, более четырех сотен здоровых воинов их быть никак не могло, даже меньше.
— Я тоже так думаю. Может, дадите официальные показания? Я пришлю следователя.
— Достаточно моего слова, граф. Мне некогда.
— Совершенно достаточно, я не настаиваю. Понимаю вашу занятость. А как быть с Батвией? Эти слухи уже порядком надоели, а вы их еще больше подогреваете. А вы стали модным в нашем обществе.