— Хм, да. — Старик укоризненно качает головой. — Ну, мэтр архимаг, видимо, слишком занятой человек, чтобы заботится о мелочах, но смотритель-то о чем думал? Так вот, молодой человек, сейчас у вас глаза вполне нормального серо-голубого цвета. А вот когда вы меня рассматривали, они стали абсолютно черными, без белка и радужки. Просто два черных зеркала вместо глаз. Жутковатое зрелище, надо признать.
Маг зябко передергивает плечами, затем продолжает:
— А могу я поинтересоваться, что же вы увидели?
Мэтр спрашивает разрешения присесть и дальше слушает, удобно устроившись в кресле.
— Вы маг. Корона из семи зубцов, но очень-очень бледная. В вас почти не осталось магической силы. Два зубца то ли бледно-желтого, то ли бледно-коричневого цвета. Остальные отливают сиреневым, но тоже практически прозрачны. Похоже, вы в основном испытываете ко мне благожелательный интерес, есть некоторая настороженность, но явного страха нет. Это странно. Обычно эмоции прямо противоположные.
— Поразительно! — Старичок чуть ли не подпрыгивает от восторга. — Это просто великолепно! Я читал о таком, но… — Маг несколько успокаивается. — Собственно, ничего странного в моем назначении нет. Вы сами все прекрасно рассказали. Во-первых, я стар. Очень стар. И мой магический потенциал уже сильно ослаб. Именно поэтому мне легче, чем кому бы то ни было, находиться рядом с вами. Видите ли, маг воспринимает мир при помощи своей магии. Это как еще один орган чувств. Чем-то это, наверное, похоже на дыхание. Сила выходит наружу, сила входит в организм, неся информацию об окружающем мире. Соответственно моя слабость позволяет мне меньше страдать от вашего «дыхания». К тому же мне за мою долгую жизнь приходилось общаться и с темными магами. И, скажу я вам, они, конечно, слегка сумасшедшие, но не более чем, скажем, маги огня или ветра.
— А маги огня и ветра — сумасшедшие? — не могу не прояснить этот вопрос.
— Да нет. Просто существует теория о влиянии магической силы на характер человека. Вроде как маги огня вспыльчивые и агрессивные, но отходчивые. Маги земли надежны, но медлительны, ну и дальше по аналогии. Собственно, особого распространения теория не получила — слишком много исключений и слишком разнообразны стихии. Но мне она нравится. Вы за собой ничего такого не замечаете?
Он память мою читает, что ли? Да нет, кажется.
— Замечаю. Повышенная агрессивность, склонность к насилию. Упоение чужой болью. По крайней мере, раньше подобное мне если и было свойственно, то в гораздо более мягкой форме. А какие отклонения были у ваших знакомых темных? Может, они подскажут способ с этим бороться?
— Это маловероятно. Самоограничение вообще не свойственно темным магам. Напротив, они отдаются своим эмоциям и желаниям целиком и полностью. Но само ваше стремление бороться уже внушает оптимизм. В этом вам должны помочь упражнения на контроль и концентрацию. Я вам позже покажу специальную дыхательную гимнастику, которая позволяет успокоиться и сгладить эмоциональные пики. А из темных я дольше всех общался с одним из некромантов. Так вот, у него было довольно своеобразное отношение к жизни. Жуткий циник.
— Наверное, это как у врачей. Слишком много смерти и страданий. Защитная реакция.
— Не уверен насчет обычных лекарей, но в отношении магов-целителей вы ошибаетесь, молодой человек. Они как раз очень мягкие и деликатные. Говорят, маг-лекарь физически не способен использовать свою силу во вред. Маги разума довольно расчетливы и меньше подвержены эмоциям. Это я по себе сказать могу, тут вы правильно разглядели. Я действительно адепт двух стихий. Кроме ментальной магии имел некоторые (весьма небольшие) способности в магии земли. Это, кстати, еще одна причина моего назначения вашим наставником. Меня довольно трудно вывести из себя не только в силу возраста, но и из-за магической предрасположенности.
— А сколько вам лет? Сколько вообще живут маги? А то мессиру архимагу никак не меньше восьмисот. Аж завидно. У нас редкие люди доживают и до девяноста.
— Архимаг — это архимаг. Он скорее исключение, чем правило. В среднем обычные люди живут лет по шестьдесят-восемьдесят. Маги по сто — сто пятьдесят. Маги-лекари, понятно, дольше, они свой организм поддерживают в порядке, даже не задумываясь над этим. Мне сейчас сто шестьдесят восемь. А вообще это вопрос личного могущества. Если заняться продлением жизни целенаправленно, то можно и пятьсот, и семьсот лет протянуть… — Маг замолкает.
— Вы не могли бы подробнее про дыхание, уважаемый?
— Собственно, существует такой термин: «дыхание силы». Это свойство любого мага. Неинициированные маги его не ощущают. Но, становясь опытнее, мы учимся этим процессом управлять. Тут опять же уместно сравнение с дыханием человека. В обычном расслабленном состоянии мы просто дышим, не контролируя процесс. Но можно управлять своим дыханием, если потренироваться. Например, не дышать под водой. Или погасить свечу резким выдохом. Опять же при обучении воинов тоже учат дышать по-разному. При беге на длинные дистанции — одним образом, при резком, взрывном бое — совершенно иначе. Так и с магической силой.
— Неинициированные? — еще одно интересное слово.
— У ребенка-мага в начале жизни особые способности никак не проявляются, они словно дремлют. Умение управлять собственным источником энергии проявляется примерно в возрасте двенадцати-пятнадцати лет. Собственно, объединение с магической силой и называется инициация. Вероятность инициации в более позднем возрасте мала. В более раннем — еще более маловероятна и почти всегда заканчивается гибелью юного мага. Детское тело просто не способно справиться с источником, оно буквально выгорает изнутри.
— А как определяют будущих магов?
— Никак. Почувствовать мага до инициации невозможно. Два мага могут определить друг друга только по эху творимых заклинаний или находясь очень близко друг к другу. Например в постели. — Старичок похихикал, видимо, вспомнив какие-то особые случаи подобного «опознания». — Саму инициацию не узнать невозможно. Инициированный приходит в академию, где с помощью специального артефакта определяется его примерный потенциал. Если маг достаточно силен, то его зачисляют в академию.
— А кроме академии?
— Традиционная передача знаний от учителя к ученику все еще преобладает. Богатые семьи нанимают для своих чад персональных наставников. Иногда выходцы из сельской местности просто не имеют денег на поездку в Белый город и предпочитают обучаться у какой-нибудь травницы или лекаря. Обучение-то у нас бесплатное, но… Столица есть столица. С другой стороны, престиж выпускников очень высок. Думаю, юноша, вы и сам понимаете преимущества комплексного систематического образования. К тому же окончание академии дает право на получение дворянства, да и вообще открывает очень хорошие перспективы для дальнейшей службы. — Маг встает с кресла и потягивается.
— Вам не надоело сидеть в четырех стенах, молодой человек? — резко меняет он тему разговора. — Как насчет прогулки?
Черт, и он еще спрашивает! Или это такое утонченное издевательство?
— А можно? — на всякий случай уточняю.
— Со мной можно. Идемте, покажу вам академию. Как раз успеем до обеда, а потом займемся собственно письмом и счетом.
Я покидаю уже изрядно поднадоевшую комнату. Уже за одно это я готов слушать старичка целыми днями. Впрочем, я и так готов его слушать и даже простить постоянные намеки на разницу в возрасте. Мы направляемся к небольшой лесенке слева, но вдруг мой сопровождающий резко меняет планы:
— Нет, пойдем-ка другой дорогой. Покажу кое-что занимательное.
Занимательное так занимательное. Я не против. Поднимаемся по узкой винтовой лесенке на один этаж и натыкаемся на охранника. Использую темное зрение. Сам охранник короны не имеет. Видимо, не маг. Но вот на его доспехе под сюрко выделяются какие-то светящиеся магией элементы. Амулеты, скорее всего. Да и меч фонит даже сквозь ножны. Архивариус и стражник обменялись несколькими словами, после чего нам позволили пройти.
В следующем помещении я ошалело замер на пороге. Это был зверинец! Два ряда довольно просторных клеток, усиленных магическими барьерами. Если убрать барьеры, то обычный мини-зоопарк. Но вот его обитатели! Первым взгляд наткнулся на какого-то гибрида дикобраза и ершика для мытья посуды, причем все иголки раскрашены в самые безумные кислотные цвета.
— Сайфэн. Довольно ядовит. Крайне редок, — комментирует хранитель архивов. — Иглы очень ценятся алхимиками.
При нашем приближении сайфэн плюет в нас чем-то темно-зеленым и отскакивает в противоположный угол. Яд медленно стекает по магическому барьеру. Идем дальше. Твари всякие-разные. Некоторые похожи на что-то земное, другие не похожи ни на что. Большинство при нашем приближении пытается спрятаться или забивается в дальний угол клетки. Мое внимание привлекает совершенно пустой с виду вольер.
— Воздушный элементаль. Они предпочитают жить подальше от человека. Людей как пищу не воспринимают, но стихия и есть стихия. Сейчас он, кстати, затаился. Иногда элементалей используют в боевых действиях, но ими слишком сложно управлять.
Перехожу на магическое зрение. Действительно, видна слабенькая аура, в которой перетекают тоненькие ручейки магических потоков.
Другой зверь прятаться не собирается. Черная молния с громовым рыком врезается в прутья решетки, отскакивает назад и припадает к земле. Пантера? Нет, не совсем. Хвост больше похож на кнут. Покрыт чешуйками и заканчивается граненым наконечником, как у пики. Под короткой черной шерстью угадываются пластины брони. Вдоль позвоночника, кажется, идут шипы. Отсюда не видно. Драконовидная пантера.
— Крайс, — продолжает экскурсию мэтр, — один из самых опасных хищников, встречающихся за пределами Черного леса.
Что за лес такой? Надо будет потом расспросить.
— Быстр, силен и очень, очень опасен. Чешуя брони не пробивается ничем. Для магии практически неуязвим. Разве что для высших арканов. Единственный способ убить — попасть в сочленения между пластинами. Ну или в брюхо. Охотятся на них только большими отрядами. Встречаются крайсы очень редко, особенно у нас на севере. Видимо, холода не любят. Да и кто его любит? Снежные великаны — йоттуны, разве что. Так у них и шерсти сколько. — Маг похихикал и многозначительно провел по своей лысеющей голове.
— Что за великаны? — новые понятия так и сыплются.
— Обычные великаны. Снежные. Большие, белые и очень волосатые. Водятся в горах на севере. Не оглядывайся, здесь их нет.
Пока выискиваю великана (ага, затерялся. Вон за тем карликовым пони спрятался), натыкаюсь на стройную фигурку в знакомом серо-сизом платье.
— А она-то что здесь делает?
— Кто? — Мэтр проследил за моим взглядом. — Она тут практику проходит, я полагаю. Не вижу кольца, но, скорее всего, маг природы со второго курса. Обычно они во время практики помогают в зверинце. Клетки чистят, животных кормят.
Животных, значит, кормят. Волна гнева поднимается откуда-то изнутри. Я покажу этим тварям, кто тут самый опасный хищник! Последняя мысль несколько отрезвляет. Пытаюсь подавить свой гнев. Если сейчас дам волю чувствам, то я действительно от животного ничем не отличаюсь.