— Что тут творится? — раздался грозный крик ворвавшегося в конюшню соратника.
Растирая кулаками глаза, к нему вышла Алекс.
— Что-то случилось, мой господин?
Воин высоко поднял фонарь и огляделся.
Разбуженные лошади фыркали и топтались в денниках.
— Отсюда только что выбежали двое? — спросил воин, подозрительно глядя на Александру.
Та широко раскрыла глаза.
— Тут никого не было, Ломано-сей. Конюх ушел в деревню, его отпустил почтенный Чжанчол…
— Я знаю, — оборвал ее соратник.
Вряд ли опытного воина могли провести честные глаза Алекс. Решив, что не стоит благородному разбираться в делах простолюдинов, воин вышел.
Александра взяла ковш и плеснула в лицо пострадавшим. Тот, что получил концом ручки в живот, очнулся первым. У второго уже алел замечательный, с алыми крапинками синяк в половину лба.
Наконец и его взгляд обрел осмысленное выражение.
— Идите отсюда, — усмехнулась она. — Да глядите, во дворе соратник.
Помогая друг другу, парни поднялись на ноги.
— Запомните и передайте Вонгыру. Я такой добрый в последний раз.
Бросив на него злобный взгляд, те скрылись в воротах.
После ночного происшествия отношения со слугами окончательно испортились. Александра недоумевала. Сомнения развеял конюх, когда заметил, как кухарка выплеснула грязную воду почти ей под ноги.
— Ты, Алекс, вроде не совсем глупый, — сказал он. — Но дурак.
— Это почему? — даже обиделась Александра.
— Ни один умный человек не станет ссориться с теми, с кем живет.
— Я ни с кем кроме Вонгыра не ссорился! — возразила она.
— Ты куда козу дел? — насмешливо спросил Андак и сам ответил. — В деревню отвел. Но замковые-то привыкли на праздник жареной козлятиной баловаться. Понимаешь?
— Не очень, — честно призналась Александра.
— Если козу выигрывает деревенский, то забирает себе. Если кто из замковых — ее жарят и угощают всех слуг. Так принято, понял?
— Понял, — кивнул Алекс.
— Вот то-то, — наставительно продолжил конюх. — Замковые на деревенских свысока смотрят. Как же! В чистоте живут, господские объедки жуют. А крестьяне кто? Всю жизнь в земле копаются как черви земляные. Куда им до слуг. Это мне все равно. Я у отца со скотиной возился и здесь вожусь. По мне что лошадь, что корова. Но остальных ты сильно обидел. Не дадут они тебе жить спокойно.
Это была самая странная поездка за все время службы Мирамо в Гатомо-фами. Едва Кувами скрылась за поворотом, рыцарь приказал старшему соратнику отправить воина в монастырь Небесного спокойствия.
— Передай преподобному Макао, пусть придет в замок, я хочу с ним встретиться. Мы вернемся послезавтра. Запомнил?
— Да, Гатомо-сей, — склонился соратник.
— Если я задержусь, пусть подождет. А ты из монастыря — прямо в город. Найдешь нас в гостинице Дакуси.
— Понял, Гатомо-сей! — всадник ударил коня плеткой и понесся по дороге.
Странности продолжились и в городе. Сдав драгоценности, получив расписку и деньги, рыцарь с отрядом отправился в гостиницу Дакуси, где оставил старшего соратника с мешком золотых и всех воинов, кроме одного. Приказав стеречь деньги, Гатомо уехал. По его словам надо еще вернуть какую-то ценную книгу. Рыцарь вернулся поздно вечером довольный и сильно навеселе. Устраиваясь на ночлег, он еще раз напомнил старшему соратнику о бдительности и велел обязательно разбудить его на рассвете.
Мирамо, как всегда, точно выполнил все распоряжения. Хмурый и злой с похмелья Гатомо отказался от заботливо приготовленного завтрака, ограничившись кружкой пива и пирожком.
— Остаешься здесь приглядывать за деньгами, — сказал он старшему соратнику, морщась и потирая виски. — Я с тремя воинами едем в Кауцо-фами. Ждите нас к вечеру.
Оставив старшего соратника в полном недоумении, рыцарь, кряхтя, забрался в седло и тронул лошадь. Проводив его, Мирамо быстренько разузнал у хозяина гостиницы о Кауцо-фами. Услышанное его сильно озадачило. Зачем господину вдова с двумя дочерьми? Жениться? Видно, что Гатомо торопится. А как же траур и Сайо? Он все уши прожужжал, что именно воспитанница станет новой хозяйкой замка. Получается, что господин не будет соблюдать траур по бывшей жене? И собирается взять в жены совсем другую женщину? Как к этому отнесется Сайо, старшему соратнику было все равно. Но что скажет брат покойной госпожи — барон Кирохо? Как бы Гатомо не нажить себе могущественного недоброжелателя? Однако Мирамо был настоящим воином и предпочитал думать лишь о том, что касалось его непосредственных обязанностей, а господин пусть сам решает, что делать.
Приехал Гатомо под вечер, заметно подобревшим. Не говоря ничего своему старшему соратнику, он сходил в баню и, поужинав, лег спать. Пришлось Мирамо выспрашивать подчиненных. По словам воинов их в Кауцо-фами явно ждали. Хозяйка вместе с Гатомо удалилась в кабинет, откуда они не выходили часа три. Им даже обед принесли туда.
— Замок небольшой, — продолжал делиться впечатлениями соратник. — Но аккуратный. Много каменных построек. Не только главная башня как у нас, но и амбары, конюшня, даже двор замощен каменными плитами. Деревня тоже побогаче Кувами выглядит. Нас старший соратник принимал. У него в подчинении восемь воинов. Платят им хорошо. Побольше чем нам. Многого он не сказал, но чувствуется, что с тех пор, как умер прежний хозяин, мужской руки там явно не хватает. Уж не задумал ли наш господин жениться на вдовушке, Мирамо-сей?
— Это его дело, — одернул подчиненного старший соратник.
Но чувство непонимания происходящего не проходило. И Гатомо-фами и Кауцо-фами входят в земли вассальные барону Токого, но не имеют общих границ. Да и как еще посмотрит барон на такой брак, увеличивающий земельные владения Гатомо вдвое? Или уже все решено на празднике цветения риса? Как ни гони ненужные вопросы, они все равно упрямо лезли в голову. А Гатомо, словно дразня, так и не посвятил его в свои планы, только улыбался да поглаживал седые усы.
Получив послание от Гатомо, преподобный Макао не на шутку забеспокоился. На его памяти бывший господин никогда не просил о встрече. Неужели кому-то стала известна их тайна? Монах с нетерпением ждал приезда Гатомо, но увидев его довольное лицо, слегка успокоился.
— Здравствуй, преподобный! — первым поздоровался тот, слезая с лошади.
— Здравствуй, Гатомо-сей, — поклонился Макао. — Здравствуйте, благородные воины.
Соратники вразнобой поприветствовали монаха.
— Давно ждешь? — спросил Гатомо.
— С утра.
— Тогда пойдем мыться с дороги, — предложил рыцарь.
Отделанная липовыми дощечками господская баня наполнилась клубами душистого пара, когда служанка плеснула на раскаленные камни травяной отвар.
— Иди, Пина, — отпустил ее господин, откидывая голову на край лохани. В соседней — отмокал монах. Из горячей воды торчала только красная от жара лысая голова, блестевшая капельками пота в лучах солнца, пробивавшихся сквозь густой пар из маленького застекленного окна.
— Ты хотел меня видеть, Гатомо-сей? — спросил он. — Зачем?
— У меня столько новостей, что я не знаю, с которой начать, — ответил рыцарь потягиваясь.
Макао поудобнее уселся, вдохнул ароматный настоянный на травах и липовом меде воздух.
— Начни с самой важной.
— Я женюсь. И не через два года, а через три месяца.
Даже не глядя на него, Гатомо почувствовал, как вздрогнул монах.
— Нет, — усмехнулся он. — Твоей любимице ничего не угрожает. Я беру в жены Хиромо Кауцо вдову Насо Кауцо.
Макао даже привстал от неожиданности.
— А как же Кирохо? Барон тебе это не простит.
Рыцарь вздохнул.
— С бароном пусть разбирается барон.
— Как это? — не понял монах.
— Этот брак нужен не только мне, а еще и моему господину — Токого.
— С чего бы это наш барон так озаботился судьбой какого-то рыцаря? — не удержался от иронии Макао. Ему расхотелось сидеть в лохани. Глядя, как он заворачивается в простыню, Гатомо заговорил.
— У бывшего хозяина Кауцо-фами нет наследников, нет у него и братьев. Зато полно племянников. Один из них служит при дворе сегуна, второй — в канцелярии наместника! И каждый хочет стать землевладельцем. Так что наш господин Токого попал меж двух огней. И с наместником ссориться не хочется и сегуна огорчать неохота. А тут вдова вышла замуж, хозяин у земли есть, и никаких претензий к Токого.
— Ловко! — усмехнулся монах, наливая себе травяного отвара. — А как же Сайо?
— Так с нее все и началось! — вскричал рыцарь и рассказал о разговоре с Айоро.
— Она готова стать официальным опекуном? — переспросил Макао.
— Да, и даже заплатит мне. У девочки появятся официальные документы. С ее умом, красотой и помощью госпожи Айоро она составит себе хорошую партию при дворе сегуна.
— Да, ты прав, Гатомо-сей, — вынужден был согласиться монах. — Там у нее куда больше возможностей устроить свою жизнь.
— Конечно, старый друг, — проговорил рыцарь, тоже выбираясь из лохани. — Можно сказать, я выполнил свою клятву. И теперь все будет зависеть уже только от нее.
За ужином Гатомо расспрашивал о происшествиях в замке, о самочувствии Сайо, но ни словом не обмолвился о своей поездке в Кауцо-фами. Отпустив девочку, он приказал служанкам принести еще водки и не тревожить их по пустякам.
Монах от выпивки отказался, а хмурый старший соратник молча прихлопнул свою стопку. Весь ужин он явно собирался что-то сказать, но не решался. Но рыцарь, вместо того чтобы поинтересоваться, что беспокоит старшего соратника, вдруг спросил:
— Скажи, Мирамо-сей, тебе хочется иметь свой замок?
— Конечно! — удивился вопросу воин. — Но мне ни когда не стать землевладельцем, мой господин.
— А управителем? — лукаво улыбаясь в седые усы, спросил рыцарь.
У старшего соратника перехватило дыхание, все его беспокойство моментально куда-то улетучилось. Управитель осуществляет полномочия землевладельца в случае его длительного отсутствия. Например: служба при дворе, выполнение поручений господина, связанных с долгими путешествиями и походами.
— Но ведь тебя не посылают в дальний поход, Гатомо-сей?
— Нет, — пьяно покачал головой рыцарь. — И ко двору меня тоже не приглашают.
— Тогда как я могу быть управителем, если у тебя, мой господин, только один замок и одна деревня?
— А если будет два?
— Вот если у тебя будет еще один замок, Гатомо-сей, я буду служить тебе управителем так же верно, как служу соратником.
— Когда будет, — поправил рыцарь. — А пока, никому ни слова об этом разговоре. И оставь нас с преподобным.
— Конечно, Гатомо-сей.
— Когда ты собираешься сказать Сайо? — поинтересовался монах, едва дверь за старшим соратником затворилась.
— Еще не знаю, — рыцарь слегка протрезвел. — Честно говоря, мне будет жалко с ней расставаться.
— Мне тоже, — вздохнул монах. — Ты пошлешь с ней кого-нибудь?
— Вот еще! — вскинул белесые брови Гатомо. — За нее будет отвечать Айоро. Пусть она и дает слуг.
— Когда я только поступил в монастырь, — тихо заговорил Макао. — То по уставу год не мог покидать его стены и видеться с посторонними. Даже тебе, чтобы встретиться со мной, пришлось внести в монастырскую казну целую серебряную монету.