— В той мере, в какой мне позволял бывший опекун, — ответила девушка и не удержалась от ехидного замечания. — Ты думал, я только стихи сочинять умею?
— Но они у тебя получаются гораздо лучше, чем у всех моих знакомых, — сделал ей комплимент Татсо.
Они непринужденно болтали до полудня. На обед караван остановился на живописном пригорке, возле узкой речушки. Легкий ветерок отгонял назойливых комаров, а от жарких лучей солнца защищал полотняный навес, натянутый над легким складным столиком. Слуги разложили на его лакированной столешнице захваченные из Татсо-маро вкусности.
Соратники перекусывали в сторонке. Среди коричнево-синих кимо соратников Татсо выделялся воин в одежде с гербом Канаго. Мусасибо Айоро послал с ними одного из своих людей. Он вез документы Сайо, и как предполагала девушка, ненавязчиво приглядывал за ней.
— Вина? — спросил барон, берясь за оплетенную глиняную бутыль.
— Немного, — неожиданно для самой себя согласилась девушка.
Обедали по-походному, без слуг. Поэтому Даиро сам наполнил высокий стеклянный бокал.
— Я очень рад, Сайо-ли, что у нас есть возможность побыть наедине эти три дня.
— Мне тоже нравится твое общество, — улыбнулась девушка, пригубив вина.
Молодой человек смотрел ей в глаза, и в его взгляде ясно читалась нежность и грусть.
— Вряд ли у нас еще будет возможность вот так посидеть и поговорить.
— Почему? — удивилась Сайо — Мы же вместе едем в Канаго-сегу?
— Ты едешь ко двору. Тебя ждет важная придворная дама, — ответил Даиро. — А меня — дальний родственник. Простой соратник.
— Но ведь и ты хотел стать соратником сегуна? — девушка не совсем понимала своего собеседника.
— Желающих стать воинами сегуна слишком много, а вакансий слишком мало.
— Может быть, тебе поможет господин Айоро?
— Отец говорил с ним, — махнул рукой юноша, наливая еще вина. — Но так ничего определенного и не добился. Он только пообещал устроить мне экзамен на звание соратника.
— Ты его выдержишь, — уверенно сказала Сайо. — Я наблюдала за тобой в зале.
— Я помню, — тепло улыбнулся Татсо. — Только и другие соискатели владеют мечом не хуже меня.
— И все-таки я верю в тебя.
— Я тоже верю, — согласился молодой человек. — Вот только сейчас я уже не знаю, хочу ли я становиться соратником сегуна. Может быть, лучше сразу ехать в столицу?
— Почему? — голос у девушки дрогнул.
Собеседник отвел глаза, выписывая рукоятью ножа узоры на скатерти.
— Почему? — повторила она свой вопрос.
— Из-за тебя, — ответил Даиро.
— Из-за меня? — зеленые глаза полезли на лоб.
— Как ни велик двор сегуна, мы будем встречаться. Мне это будет слишком больно, — выдохнул он. — Ведь я люблю тебя, Сайо-ли!
Девушка замерла. Сердце бешено колотилось, готовое вырваться из груди. Он все же сказал это!
— Почему больно? — она опустила взгляд и густо покраснела. — Ты тоже мне не просто симпатичен.
Барон молчал. На его белой щеке удобно устроился комар, впившись хоботком в нежную кожу. Но молодой человек не чувствовал боли. Голос его чуть заметно дрогнул:
— Тем более. Видеть тебя, слышать твой голос и не говорить с тобой, не сметь прикоснуться к тебе. Это слишком мучительно.
— Я не понимаю, — растерялась Сайо. — Кто сможет помешать, нам видеться? Кому могут не понравиться наши разговоры?
— У тебя очень важная опекунша, — усмехнулся юноша. — Вряд ли в ее замыслах относительно тебя есть место простому соратнику.
Девушка пристально взглянула на него.
— А если мне самой поговорить с госпожой Айоро и попросить отыскать в своих планах место для нас? Ты же сын уважаемого отца.
Даиро ласково накрыл пальцами ее ладонь.
— Милая Юмико! Да, я сын барона. Но я не наследник.
— Причем тут это? — она резко отодвинула руку.
— Я могу заплатить пять тысяч золотом. Но после у меня совсем ничего не останется. Придется жить только на жалованье соратника. А оно не так велико, чтобы достойно содержать… тебя.
— Какие пять тысяч?
— Разве ты не знаешь? — удивился Даиро. — Госпожа Айоро выкупила право опекунства. Наши соратники нашли у разбойников бумаги. Там есть расписка Одо Гатомо о получении пяти тысяч золотом от Кацуо Айоро. Любой, кто захочет стать твоим мужем, должен будет возвратить ей их.
Девушка пребывала в замешательстве. Она предполагала, что Гатомо получил с Айоро какие-то деньги. Но и подумать не могла о такой сумме. Неудивительно, что ее супруг отнесся к ней с таким предубеждением. Очнувшись от своих мыслей, прислушалась к словам собеседника.
— …может только помешать. Она умная женщина и без труда разберется в моих чувствах к тебе.
Он вновь положил руку на ее ладонь.
— Поверь, я еще никогда не встречал такой девушки. Моя душа разрывается от любви. Я наслаждаюсь этим чувством и боюсь его.
— Я такая страшная, — чуть улыбнулась Сайо.
— Ты прекрасна, словно утренняя звезда, что появляется на небе перед восходом солнца, — с жаром проговорил юноша.
— Тогда почему ты меня боишься?
— Я боюсь себя, — Даиро отвел от нее пылающий взгляд. — Мне страшно от моих желаний!
Вот почему я не знаю, смогу ли остаться в Канаго-сегу.
— Не всех желаний нужно опасаться, — проговорила девушка, глядя, как соратники, закончив обед, поднимаются с земли.
На лице Даиро заиграла легкая улыбка.
— Рядом с Иси-но-Канаго у нашего знакомого есть усадьба. Он уехал в столицу по делам. Мы могли бы остановиться там. Поместье большое. Хватит места и для соратников и… для нас.
— Я слишком устала, — пробормотала девушка поднимаясь. — Мне нужно отдохнуть.
— Я провожу тебя до повозки.
— Нет! — остановила его порыв Сайо. — Я сама.
Симара, видя сумрачное настроение госпожи, молча помогла ей раздеться. Надевая халат, девушка не сразу попала в рукав. С беспокойством глядя на нее, служанка разобрала постель.
— Эта дорога так утомительна, — пробормотала Сайо, вытягиваясь на узкой кровати. Симара сложила одежду, и не получив никаких распоряжений, уселась в углу, продолжая чинить старую куртку Алекса.
«Значит, слуги все-таки были правы, — с горечью думала девушка. — Гатомо меня продал».
На ее губы набежала легкая улыбка: «Вот уж не думала, что стою так дорого». Осознание своей ценности не подняло настроения. Любая крестьянка из Кувами имела больший выбор чем она, дочь благородного Акихо Сайо. На ее памяти две девушки приходили к Гатомо, умоляя запретить родителям выдавать их за нелюбимых. Родителям одной из них рыцарь приказал отдать дочь за другого. А кто заступится за нее? Сегун? Вздор, Айоро заплатила деньги за опекунство и вправе распоряжаться ее судьбой по своему усмотрению. Таков закон. Сайо сжала челюсти. Даже в личной жизни простолюдины гораздо свободнее благородных. Она знала, что в Кувами брали в жены с ребенком и даже с двумя, если родители предлагали хорошее приданное. А вот в среде знати невинность невесты считалась обязательной. Значит, и ее будут хранить какому-нибудь придворному с толстым рыхлым брюхом и лысиной во всю голову! Но ей только тринадцать? Нет, почти четырнадцать! Столько же было Ёшино, когда ее выдали за Сына Неба. Кацуо Токого превратилась в госпожу Айоро тоже в четырнадцать!
Сайо попыталась вскочить, позвать Даиро и сказать, что она согласна ехать в усадьбу его друга. Однако остатки благоразумия удержали девушку на кровати. Она и так сказала слишком много.
— Симара! — вскричала она срывающимся голосом. — Симара!
— Я здесь, моя госпожа Сайо-ли! — подскочила служанка.
— Если меня будут спрашивать: я отдыхаю. Меня не будить до вечера!
— Как прикажешь, Сайо-ли, — поклонилась удивленная служанка.
Девушка отвернулась к дощатой стенке повозки. «Пусть будет так, как захочет Вечное Небо! — думала она, не чувствуя, как колеса подскакивают на неровностях дороги. — Пусть все решит Вечное Небо!»
— Тебе новую куртку подарили, — сказала Симара, окинув Александру придирчивым взором. — Даже с подкладкой.
— Ага, — согласилась она. — И еще штаны. Добрые все в том замке. Как змеи на болоте.
Алекс вдруг поняла, что соскучилась по этой полной, немолодой женщине. Давящее ощущение постоянного напряжения и даже страха, царившего в Татсо-маро, ужасно вымотало. Захотелось просто с кем-то поболтать, не опасаясь удара меча.
— Даже читать меня выучили, — с горьким сарказмом похвалилась Александра.
— Правда? — не поверила служанка.
Алекс кивнула и поведала Симаре об увлекательном процессе обучения. По мере рассказа женщина всплескивала руками, вскрикивала и даже ругалась.
— Ой, и натерпелся же ты! — искренне пожалела она ее. — А я то, дура, думала, только мне так страшно. Тот замок как будто болью пропах.
— Чем? — удивилась Александра.
Служанка придвинулась ближе и, понизив голос так, что Алекс едва разбирала слова среди скрипа колес, сказала:
— Болью там пахнет. Как в доме на озере Арива.
— Лекарствами что ли? — уточнила Александра.
— Нет, — скорбно покачала головой женщина. — Не болезнью, а именно болью.
— Я вроде ничего не почувствовал, — отстранилась Алекс.
Женщина обиженно поджала губы.
— Не каждый учует. Дар у меня.
— Какой? — усмехнулась Александра, про себя подумав: «Вот и первый здешний экстрасекс.»
— Ты не смейся! — нахмурилась служанка. — И мать моя, и бабка травницами были. Травы знаем, где и какие собирать, с какими словами выкопать или сорвать. С ними и сила к нам приходит видеть и чувствовать то, что не все замечают.
Алекс не захотелось огорчать ее недоверием, и она спросила:
— А в Гатомо-фами чем пахло?
— Старостью, — вздохнула Симара. — Когда госпожа Сайо жила, как будто цветочный запашок гниль перебивал. Появится новая жена, родит Гатомо наследника, глядишь, и появится другой аромат.
Александра молчала, удивляясь точному определению. Не смотря на то, что Гатомо-фами только построен, замок действительно производил впечатление старого, неряшливого жилья.
— А Татсо-маро болью пропах ровно щипцы у зубодера, — продолжала служанка. — Я тут с одной девчонкой переговорила. Так, пару слов друг дружке сказали. Она рассказала, что слуг там бьют не палками, как у Гатомо, а плетьми. Это если проступок мелкий, за большой — сразу убивают. А вот крестьяне у Татсо хорошо живут. Оброк в половину меньше чем у Гатомо. Молодые семьи на три года от всех податей освобождает.
— Почему так? — спросила Алекс.
— У барона одиннадцать деревень, а у Гатомо одна. Вот и жмет из простого человека все соки. У богатого господина земледельцу всегда легче.
Александра внимательно выслушала очередной урок феодальной политэкономии. Потом спросила:
— У тебя ножницы есть?
— Есть, — удивилась служанка. — Вот, возьми.
Алекс распорола пояс и выложила на ладонь три серебряные монеты.
— Тебе.
— Что это? — испугалась служанка. — Откуда?
— У разбойников взял на поляне. Это твоя доля.
— За что?
— За то, что помогла их прикончить, — начала перечислять Александра. — За то, что предупредила о том, чтобы молчал об этом. Ну и вообще…