– Конечно, – улыбнулся скупщик, делая знак слуге позади себя. Тот повернулся спиной, а когда развернулся, то в руках его оказалась небольшая шкатулка. Он передал её Строну, а тот поставил передо мной на стол.
Я сел за стол и открыв шкатулку, принялся выкладывать из неё золотые и серебряные монеты. Откладывая столбиками по десятку те и другие, я быстро считал. Почувствовав на себе пристальный взгляд, я поднял голову и столкнулся глазами со Строном, который, окруженный коллегами, удивлённо смотрел на меня.
– Какие-то проблемы? – поинтересовался я у стушевавшихся скупщиков.
– Нет-нет, барон, – заверил меня Строн, – просто довольно необычно видеть дворянина, который, во-первых, пересчитывает деньги, а во-вторых, делает это так быстро и ловко.
Я улыбнулся.
– Значит, кесарии и сестерции вы специально перемешали?
Торговцы улыбнулись мне.
– Но тут вся сумма, мы не привыкли обманывать, – заверил меня один из них.
Я улыбнулся в ответ и быстро досчитал остаток – всё сошлось.
– Прошу меня извинить, но я такой человек: сначала дело, потом развлечение, – сказал я торговцам. – Поэтому, с вашего разрешения, я закончу последние два дела и тогда почту за честь присоединиться к вам.
Торговцы согласились со мной и стали усаживаться за стол. Только господин Строн подошёл ко мне и спросил:
– Не возражаете, если я вас провожу?
Я не возражал, и взяв шкатулку подмышку, направился к выходу.
Мы вышли во двор, я достал бумагу, на которой записал имена всех крестьян, продавших мне зерно, а также сумму выданного им аванса и остатка к выплате.
Выкрикивая имена по списку, я рассчитывался из того кошелька, который мне был ссужен ростовщиком. После окончательного расчёта в нём осталось 70 кесариев.
Благодарные крестьяне кланялись мне до земли, когда я вручал им деньги по окончательному расчёту, и благодарили Единого за то, что встретили меня.
Наконец выплаты были закончены и я направился к третьему дому справа.
– Барон, я видел, по сколько вы платили крестьянам, и я удивлен, – внезапно сказал перекупщик. – Теперь, когда всё закончено, расскажите мне, пожалуйста, кто рассказал вам о затеваемом нами деле и о том, что перекупщики из другой гильдии прибудут только сегодня? – улыбаясь, спросил меня Глава.
– Вынужден вас расстроить, господин Строн, мне никто ничего не говорил, обо всём я догадался сам, – выдал я ему почти истинную правду. – Просто я раньше встречался с таким видом… э-э-э… дел.
Торговец задумчиво посмотрел на меня и сказал:
– Вы загадочный человек, барон.
– Я прост, как зрелый овощ, – улыбнулся я ему, открывая дверь постоянного жилища ростовщика. Телохранитель остался у входа.
Увидев меня, из комнаты вынырнул слуга и, кланяясь, повёл нас в рабочий кабинет ростовщика. Войдя в него мы застали ростовщика за работой, он выдавал какому-то крестьянину деньги. Увидев меня с господином Строном, он быстро выдворил мужика и, приятно нам улыбаясь, осведомился о причине визита.
– Я пришёл, чтобы вернуть ссуженые мне деньги, – произнёс я.
Мои слова произвели на ростовщика такое же действие, как внезапный удар молнии. Он застыл на месте и, заикаясь, спросил:
– Как вернуть? Вы же заняли их только три дня назад.
Я любезно улыбнулся ему и ответил:
– Ну вот так, я продал зерно раньше, чем предполагал.
Пока онемевший ростовщик приходил в себя, я сначала вынул из кошеля все оставшиеся от заёма деньги, а затем открыл шкатулку и стал отсчитывать остаток. Пытавшийся что-то сказать ростовщик при виде денег снова онемел.
– Ну, вот все 180 кесариев, – пододвинул я к нему нужную сумму. – Пересчитайте.
Скорее всего машинально, чем руководствуясь логикой, тот принялся считать. Когда он закончил я спросил.
– Ну что, всё?
Ростовщик отрицательно покачал головой.
– Ещё пятая часть от суммы, причитающаяся мне.
– Ах да, – вспомнил я о процентах и, отсчитав 72 сестерция, положил их на стол.
– Вот эта часть, простите, запамятовал.
Ростовщик непонимающе на меня посмотрел и сказал.
– От всей суммы, господин.
Я открыл долговую расписку и прочитал текст:
– «обязуюсь выплачивать пятую часть от всей суммы каждый месяц».
Ростовщик всё ещё непонимающе смотрел на меня.
– Эх, голубчик, видимо, деньги совсем затмили ваш разум, – вздохнул я. – В месяц пятую часть, а сколько прошло дней?
– Три, – ответил за меня ростовщик, бледнея от своих слов.
– Ну вот, за три дня вы 72 серебра и заработали, отличные деньги, – закончил я. – Давайте сюда мою расписку, меня ждёт обед.
– Но как же так, ведь вы говорили о годе, – залепетал ростовщик. – Если бы я знал, что на три дня, то не стал бы просить господина Крона ссудить мне часть суммы. Я же пообещал отдавать ему половину от ваших выплат…
– Ну, вот и отдайте ему тогда 36 серебряных, – спокойно ответил я, наблюдая, как ростовщик, слабея, опускается на стул.
– Расписку, любезный, – уже с металлом в голосе сказал я.
Ростовщик, как робот, поднялся и принёс небольшой ларец, достал из него расписку и протянул её мне.
Убедившись, что это моя, я достал свой экземпляр, показал ростовщику, разорвал обе бумаги и положил обрывки себе в сумку, чтобы потом сжечь.
Повернувшись к Строну, я заметил, что глава гильдии смотрит на меня, загадочно улыбаясь.
– Что-то не так, господин Строн? – удивился я.
– Вы очень интересный человек, барон, – ответил Строн. – Оказывается, за невинной внешностью подростка скрывается жестокий и расчётливый ум опытного торговца. Увидеть нашу аферу, занять у нас же самих денег, чтобы нас провести и самому получить прибыль оставив в дураках всех остальных – это уровень опытнейшего торговца, я по пальцам могу пересчитать таких людей в моей гильдии.
Перекупщик перестал улыбаться и помрачнел.
– К сожалению для меня, если узнают о том, что меня обставил какой-то мальчишка-дворянин, то на моей репутации можно будет поставить крест, и, скорее всего, меня вообще сместят с должности Главы гильдии.
Мне в голову пришла мысль, которую я отложил, собираясь воплощать в этом году, но попозже.
– Господин Строн, у меня к вам деловое предложение, – сказал я, мягко улыбнувшись. Всё же торговец в сделке со мной был честен, и не стоило его подставлять так конкретно.
– Боюсь даже спросить, какое, – натужно улыбнулся мне в ответ Строн.
– Для вас – это спасение репутации, а для меня – просто некоторые удобства, – ответил я, останавливаясь перед выходной дверью.
Глава заинтересовался.
– Слушаю вас, господин барон.
– Вы просто заявляете своим согильдийцам, что заранее наняли меня с тем, чтобы в случае, если станет известно, что вслед за вами прибудут перекупщики из другой гильдии, я сразу же скупил всё зерно. Что я и сделал, сохранив вам деньги.
Строн надолго задумался.
– Знаете, барон, – наконец произнёс он, улыбаясь уже более естественно. – Ведь перекупщики действительно могли прибыть в любую минуту, так что в вашем предложении есть смысл. Это может сработать, тем более, если дворянин подтвердит мои слова.
– Он подтвердит, – сказал я.
– А что вы хотите за свою помощь? – спросил Строн.
– Когда в этом году я прибуду в столицу, то хотел бы остановиться у лояльно настроенного ко мне человека, – ответил я.
Строн облегчённо вздохнул.
– И только-то? Вы действительно удивили меня, барон, я уж было подумал о денежном вознаграждении.
– Я прошу только то, что мне нужно, а не то, чего мне хочется, – вспомнил я фразу одного известного человека.
Глава гильдии засмеялся.
– Буду раз видеть вас у себя, барон, предвкушаю удовольствие от общения с умным человеком.
Обговаривая координаты его жилища в столице, мы вошли в общий зал, где нас уже ожидали остальные торговцы. Перекупщики не очень удивились, когда услышали нашу версию произошедшего, и то, что глава гильдии заключил со мной сделку, даже не поставив их в известность. Перестраховка в торговле ещё никому и никогда не мешала.
Пообедав, я попрощался с торговцами, и, пожелав удачи Главе гильдии, я вышел во двор: там уже не было никого, кроме Рона и старосты, дожидавшихся меня.
Сев на телегу, я прижал к груди шкатулку с деньгами – дела похоже налаживались.
Уже вечером, закрывшись в комнате на ключ, я достал второй гроссбух и подвёл итоговый баланс – 210,9 кесариев за проданную пшеницу. Просто для себя я подсчитал сколько бы я получил если бы не раскрыл вовремя аферу скупщиков – всего 15 золотых. Я хмыкнул: почувствуйте разницу!
Что ж, имея такие деньги, нужно составлять новый план, который придётся воплощать в жизнь, поскольку план номер один уже успешно завершён. Взяв в руку перо я принялся записывать свои мысли:
– Праздник, вооружить крестьян арбалетами, устроить ежегодные соревнования, самооборона;
– Подыскивать и собрать дружину, на которую можно будет оставить деревню и замок на время отъезда;
– Найти толкового управляющего;
– Заняться постройкой мельниц;
– Найти мастера и определить стоимость ремонта замка;
– Проверить работу постоялого двора;
– Поездка к королевскому двору в столицу.
– Что же ещё, – задумчиво почесал я в затылке.
Ничего не придумав, сел заполнять гроссбухи, и, закончив, сложил деньги в шкатулку и запер её в своём чулане.
«Куда бы спрятать ключ, – подумал я, – таскать с собой становиться опасно, нужно сделать тайник в этой комнате, вот только где?»
Осмотрев помещение, уже полностью замазанное глиной, я остановился на камине. Подойдя к нему, я принялся осматривать и ощупывать его, с целью найти какую-нибудь щель, в которую можно было бы спрятать ключ. При этом ощупывании мне вдруг показалось, что один из каминных камней шевелится.
Удивлённый, я сначала надавил на него, потом потянул на себя. Камень выдвинулся со своего законного места, и я заглянул в образовавшийся проём.
– Похоже, одной загадкой барона меньше, – хмыкнул я, доставая из небольшой ниши лёгкий кожаный кошель, на дне которого что-то перекатывалось.
Развязав тесёмки, я аккуратно высыпал на ладонь три белых, сверкающих камня, каждый размером с ноготь большого пальца.
– Так вот чем платил барон всё это время, – понял я, рассматривая бриллианты. – Видимо, с них и собирался платить налог королю, поэтому и не тратил, чтобы было чем рассчитываться на следующий год.
Положив ключ в мешочек, я засунул его в нишу камина и, вернув на место извлечённый камень, улёгся на кровать.
– Бриллианты возьму в столицу, там их и обменяю на деньги, – решил я, закрывая глаза.
Утро я встретил на полу. С трудом разомкнув глаза, я увидел ангела мщения, посланного с небес за все мои злодеяния – по совместительству им оказался мой учитель, сверкающий своей белозубой улыбкой.
– Рон, ну ещё денек мне нужен, – попытался я вразумить его, при этом подтягивая одеяло на себя и пытаясь в него завернуться.
– Ну уж нет, – спокойно ответил мой мучитель, – если у тебя есть дела, то будешь делать их хотя бы после лёгкой пробежки.
С этими словами он сдёрнул с меня одеяло и показал палку, которая была уже изрядно измочалена.
– Всё-всё, я понял, – сразу же проснулся я, так как являлся тем объектом, из-за которого палка потеряла свой прежний вид.
Встав, я быстро оделся и вышел во двор. За мной, как демон правосудия, следовал Рон и якобы невзначай постукивал палкой по ладони.