Зверек, может, и опасный - да только крупному хищнику все едино только на один зуб.
-Коли лбом в ворота биться, так это никакого лба не хватит, отрок, - клокочуще засмеялся колдун. - Дабы ворота открыть, их не бить головой надобно, а ключик нужный отыскать.
Андрей хмыкнул, прикидывая в уме, какой может отыскаться «ключик» для уничтожения самой могучей державы планеты руками одного маленького человечка, пусть даже и князя.
Напасть и разорить порубежный городок?
У Великолепной Порты подобных городков десятки тысяч. Укол будет неприятный, но не более того. Как укус комара, злобно напавшего на носорога.
Прокрасться в Стамбул и убить султана?
Так османские султаны регулярно умирают сами по себе. На трон садится другой, а империя остается прежней: могучей, хищной и непобедимой.
Напустить какую-нибудь болезнь, мор, проклятие?
Так в здешнем мире эпидемии и без того гуляют тут и там, как сквозняки в обветшавшем доме. Люди - мрут, империи - выживают.
Да и проклятий за свои деяния османы успели получить немало. И ничего, живут. Кудесники востока недаром считаются самыми сильными в мире. И служат они как раз султану, а не его врагам. Европа своих чародеев успела зажарить на кострах, на Руси же колдунов просто не жалуют.
-Мыслишь? - усмехнулся Лютобор. - Мысли, мысли - деяние зело полезное…
Колдун допил вино, отодвинул пиалу, развернулся и склонился над котелком, в котором с шипением и бульканьем погружался в горячую воду совсем уже небольшой снежный комок. Хозяин пещеры с недовольным кряхтением распрямился, повел плечами и двинулся вдоль стены. Сорвав с пересохших веников по несколько листочков, он прихватил половник, вернулся к очагу, бросил травку в воду, стал ее помешивать.
-Империя не человек, - поморщился Андрей. - Одним выстрелом, пусть даже и точным, ее не убьешь. Только силой ломать нужно. Силой на силу.
-То есть лбом в ворота? - вздохнул волхв. - Иного помыслить не получается? А ты не спеши, сам пораскинь возможностями, с людьми мудрыми посоветуйся, разузнай о вороге нашем сколько сможешь, когда в Османию свою хваленую поедешь.
-Когда я в нее еще поеду? - покачал головой Зверев. - Ныне это совершенно не с руки. Батюшка мой здешний, боярин Василий Ярославич, в порубежье прошлым летом погиб, матушка в монастырь с горя собралась, мор по стране прошел, с подворьями в Москве и Луках разброд…
-Я тебя чему учил, бестолочь?!! - От неожиданного удара половником в лоб у Андрея из глаз посыпались искры. - Я почто столько сил на тебя угробил?! Я для чего тебе мудрость свою передавал?!
После третьего удара ковш половника раскололся пополам. Лютобор кинул его в пламя и побежал вдоль ниш и полок, разыскивая другой. Зверев, опешивший от неожиданного нападения и от гнева своего учителя, отбежал на лестницу, с нижних ступеней спросил:
-Ты чего, дед? Озверел совсем?
-Я озверел?! - Волхв остановился и повернулся к нему. - Нечто это я тупостью безмерной тут красуюсь?! Я чему тебя учил столько лет, пень стоеросовый?! А ну, сказывай, как через зеркало Велеса в будущее глядеть незнаемое?
-Свечу из жира мертвого поставить надобно… - неуверенно ответил Андрей.
-Отчего из мертвого?
-Потому как свеча из живого жира лишь судьбу человека своего показывать способна. Того, из которого… - Князь наконец начал прозревать по поводу размеров своей глупости.
Того, из которого… - Князь наконец начал прозревать по поводу размеров своей глупости.
Что он знал о гибели отца? Только то, что тот не вернулся, а на месте последней его схватки возле реки Кшени спустя неделю нашли кровавые следы да обглоданные дикими зверьми человеческие кости. И он, вместо того, чтобы найти старые отцовские вещи со следами пота и жира, вытопить их, сделать свечу и глянуть в будущее - вместо этого он помчался на край света, чтобы предаться празднику мести.
Волхв прав: он воистину дикий необразованный идиот!
-Не спеши, - наблюдая за мимикой ученика, снизошел чародей. - Не беги свечи делать. Глянул я уже, как от просительниц о беде твоей услышал. Жив отец твой, здоров ныне. В полон взят степняками с тремя холопами. Один холоп, ведаю, от раны тяжелой сгинул. Остальные же и поныне целы.
-Жив? - В голове князя все мгновенно перемешалось.
Если отец жив - отчего за него татары до сих пор выкупа не просят? Хотя, да, конечно! По обычаю ратных пленников казна выкупает, родичей искать татарам ни к чему. Отчего до сих пор не выкупили? На Петров день по традиции русские с татарами пленными меняются. Странно… Но про то только в Москве узнать можно. И матушка, матушка в неведении!
-Вижу, в беспамятстве ты нонеча, - наконец разыскал среди горшков и коробок другую ложку колдун. - Говорить с тобой об ином чем бесполезно. Беги, чадо. Путь твой мне известен, совесть же к деяниям потребным направит. Ступай.
-Лютобор… - Андрей сбежал по ступеням, крепко обнял старика: - Лютобор…
Нужные слова почему-то никак не шли в голову.
-Да понял я все, чадо, понял, - голос колдуна дрогнул и потеплел. - Как душа успокоится, сам придешь. Ныне же поспешай.
Хозяйка Бабино
На пути домой князь Сакульский гнал скакуна во весь опор и влетел в ворота на совершенно взмыленном коне, из-под упряжи которого падала на снег крупными комками чуть розоватая, едко пахнущая пена.
-Матушка где? - крикнул он подворнику, бросая ему поводья.
-В храм ушла, на литургию. Службу отстоять, причаститься, - степенно ответил смерд. - Эк загнали вороного-то… Выхаживать надобно, как бы не запарился.
-Ну так выхаживай, я же тебя поить его не заставляю! - притопнул Зверев. С одной стороны, ему хотелось мчаться с благой вестью со всех ног, с другой - церковь не то место, где можно бегать, обниматься и радоваться. Тем более во время службы.
-Баню топят, княже, - сообщил ему подворник, уводя скакуна обратно за ворота. - Как ты и повелел.
-Баня - это хорошо, - пробормотал Андрей.
Как ни спешил князь ринуться на выручку, он отлично понимал, что сегодня сорваться с места не получится. В дорогу надо припасы собрать, и лошади после дальнего перехода еще не отдохнули. Холопы наверняка в церковь пошли, исповедаться за минувшие недели и причаститься - ему, нехристю, не чета. Вернутся незадолго до сумерек - а на ночь глядя с места опять же не снимешься. И сколько он тут ножкой ни стучи, как ни торопись - размеренную нынешнюю жизнь ему на ускоренные обороты не разогнать. Какой смысл здешним обитателям минуты или даже часы считать и экономить, коли путь отсюда до стольного града Москвы - две недели с поспешанием? Тут даже целый день потерянный ничего в делах не изменит. Из столицы до османских земель - пути еще месяц, не менее. А коли задержки случатся… С задержками - так и вовсе только по весне он до Крыма доберется.