Впереди шли Ремесленники в красных ливреях, за ними в синих. Что меня поразило, так это выражение лиц учителей в красных ливреях, вернее, их полное отсутствие. Их лица не выражали никаких чувств, они регулярно смотрели по сторонам, и трудно было определить, нравится им это занятие или надоело дальше некуда. До этого я видел Ремесленников всего несколько раз, они редко выходят из Академии, поэтому их парад был мне интересен вдвойне. Вот учеников я видел довольно часто, они часто ходили по городу с разными поручениями от Академии. Веселые ребята и девушки, искренне радующиеся своим выходам из Академии, но отмалчивающиеся по любым вопросам, касающимся того, что происходит за стенами башни.
Я вообще не могу понять, почему все ученики Академии довольно добродушны в общении. Вот и сейчас, глядя на этих старших учеников, проходящих в паре метров от меня, я невольно вспоминаю нашу Школу Искусств. Искусство изучают самые разные люди, принадлежащие к разным слоям населения (а иногда и к разным биологическим видам), вне Школы многих из них разделяет такая пропасть, что диву даешься… а в Школе эти разные люди (и не люди) составляют единый организм — группу. Так же и эти будущие Ремесленники — кто-то смеется, кто-то задумчиво смотрит вдаль, кто-то идет, обнимая за талию девушку. Совершенно обычные люди, встреть я их без синей одежды, я бы не обратил на них внимания. Какая же огромная разница между учениками и Ремесленниками, идущими впереди! Неужели человек к моменту достижения высокого звания Ремесленника так сильно меняется? Возможно, он при этом теряет что-то очень важное?.. Кто знает…
Я настолько задумался, что, сам того не замечая, встал на пути нескольких учеников, слегка отставших от шествия.
— Эй, чего задумался? — раздался веселый голос.
Я удивленно сфокусировал взгляд на говорившем.
Им оказался высокий парень в синей ливрее, идущий под руку с темноволосой девушкой. Они, весело улыбаясь, смотрели на меня, в то время как я придумывал, что ответить.
— …Да вот думаю, пойдет мне синий цвет или нет, — быстро сориентировался я.
Парочка удивленно уставилась на меня, а потом расхохоталась.
— Доживи сначала до синего цвета, — отсмеявшись, сказал парень и двинулся было дальше, но вдруг остановился и добавил: — Пройди испытание, а там, глядишь, еще встретимся.
Сказав это, он нежно подтолкнул девушку, и они пошли догонять остальных учеников.
Когда они уже почти скрылись за углом, девушка повернулась и подмигнула мне. Я покраснел и поспешил вновь слиться со стеной, возле которой стояли девочки. Про газету они конечно же давно забыли и теперь смеялись, глядя то на меня, то в ту сторону, куда скрылось шествие.
— Влюбился, влюбился, — тут же заверещали они, едва я к ним подошел.
— Замолчите! — рявкнул я, стараясь скрыть румянец.
Они продолжали верещать, и я просто вновь включил музыкалу, чтобы не слышать их издевательств.
Но не успел я раствориться в музыке, как из толпы вынырнул Чез, уже без своей подружки, и бодренько зашагал к нам.
— Ну что, пошли к воротам, я уже видел там твою тетю. Сдадим ей этих двух недорослей, — он показал пальцем на обиженно надувших губки девочек, — и пойдем по-быстрому поступать в Академию.
Мне бы его уверенность. Как подумаю о том, что из десятков тысяч выберут всего две сотни человек, мне становится грустно. Ну кто я такой, чтобы поступать в Академию? Я даже с обычными-то приборами не в ладах, чего уж говорить о высшем пилотаже? Единственное, с чем я хорошо управляюсь, — это музыкальные инструменты. Но кому нужен обычный музыкант там, где требуются люди с определенными способностями — со способностями к настоящему РЕМЕСЛУ.
Мы направились к воротам. Как ни странно, мой костюм был еще чистым, и люди по привычке расступались передо мной, хотя мне иногда казалось, что толпа с удовольствием затопчет нас, едва увидит золотой цвет Высших Домов. Часто я ловил на себе злые взгляды, но никто не решался на меня наехать, пока рядом со мной возвышался Чез. Девочки не отставали от нас, и вскоре мы вышли к воротам.
Ворота Академии — просто невероятное сооружение. Это огромная арка высотой в добрых полсотни метров и примерно такой же ширины. Вся она украшена невероятно красивой резьбой и буквально светится на солнце. Цвет ее — золотой, это вообще цвет нашего города. И украшена она драгоценными камнями. Все украшения, сэкономленные на каменной башне, были потрачены на это сооружение. А башня-то больша-ая…
Наш город всегда славился своим богатством, и все знали: если хочешь стать по-настоящему известным ювелиром или работником искусств, нужно ехать в Литу. Были у богатства и минусы — так соседи периодически пытались совершать на нас набеги, а поголовье жуликов и бандитов в свое время едва ли не превысило число коренных жителей золотого города. Императору пришлось обратиться за помощью к Ремесленникам, и появились ночные создания — безликие, ставшие ночными стражами, а позднее и бичом нашего города, когда расплодились сверх всякой меры (ума не приложу, как размножаются тени). Секрет создания кровожадных тварей, как и многие другие знания, был утерян, и теперь ни один здравомыслящий человек не выходит ночью из дома без защитных медальонов, которые стоят баснословных денег из-за специфики изготовления — их каким-то хитрым способом вводят под кожу. Охранные заклинания для домов также стали очередной статьей доходов для Ремесленников…
Но вернемся к нашим… воротам.
Самым удивительным было то, что над этими воротами висела в воздухе прекрасная радуга. Я поневоле залюбовался ею и едва не врезался в очередного упитанного горожанина, проходящего мимо меня с постной миной. Говорят, эта радуга — копия тех, что появляются в Радужном море после особенно сильных бурь. Не знаю, сам я никогда и никуда не плавал и море видел исключительно на картинках в книгах. Почему? Потому что тетя следила, да и до сих пор следит, чтобы ни один волос не упал с моей ценнейшей головы. Я даже за пределами Литы никогда не был… Ладно, не будем о грустном.
Ослепительная радуга появлялась над воротами Академии только в день принятия, и я видел ее впервые. Все цвета были невероятно сочными и искрились на солнце — будто сотни маленьких фейерверков беззвучно взрывались над ней.
Я смотрел на радугу, пока у меня не защипало глаза и перед ними не поплыли красные круги.
— Ах да, ты же впервые на принятии, — произнес Чез, кладя руку мне на плечо. — На это стоит посмотреть.
Конечно. Это Чез пришел на принятие уже во второй раз. Несмотря на то, что по виду мы с ним примерно одного возраста, он на двадцать восемь лет старше меня. Мне тут же стало жаль друга, ведь, по сути, у него всего один шанс из миллиона быть принятым в Академию — даже меньше, чем у меня. Да и то этот шанс чисто теоретический.
Когда-то давным-давно кто-то из Ремесленников предположил, что магические способности людей (способность управлять энергией, измеряемой в «магах») возрастают со временем. Так-то так, но они не могут возрасти в десятки раз, а ведь именно настолько они должны возрасти, чтобы заинтересовать Академию. Как правило, способности либо средние, их едва хватает для работы по дому (это про меня), либо достаточные для того, чтобы стать настоящим Ремесленником (это не про меня). У Чеза неплохие способности (что уже само по себе является исключением из правил), но хватит ли их, чтобы пройти испытания, да еще и во второй раз? Я уверен на все сто процентов, что не пройду. Даже у племянниц тети, семенящих позади, и то больше магических способностей. Но, Чез всегда бредил Академией, и я искренне надеюсь, что он поступит.
— Да… — протянул я. — Ради такого стоило встать в шесть утра.
Чез удивленно уставился на меня:
— Ты шутишь? Ты встал в шесть утра?!
— Ну, не я встал, а меня встали, — уточнил я. — Тетя Элиза растолкала и заставила принять душ, привести себя в порядок…
— Да, тетя у тебя героиня. Я бы даже под страхом смертной казни не рискнул будить тебя в такую рань, — сказал он через плечо, распихивая народ на пути к воротам.
— А я бы под страхом смертной казни не рискнул спорить с тетей, — пробормотал я так, чтобы Чез меня не услышал.
Как я понял, время стояния в очереди сильно преувеличили, потому что более половины пути мы уже прошли и особых преград пока не встретили.
Мы протолкались к воротам и действительно увидели там мою тетю. Она стояла возле самых ворот и разговаривала с одним из стражников.
— Тетя Элиза! — прокричал Чез и преодолел последнюю пару метров до ворот. — Я привел вам ваших девочек. Теперь мы можем идти?
Я аж задохнулся от такого хамства.
Это он привел? А кто за ними следил последние полчаса? Едва я открыл рот, чтобы сказать все, что я о нем думаю, как кто-то сзади прыгнул мне на плечи.
— Зак, как дела? — произнес до жути (именно до жути) знакомый женский голос.
— Привет… Лиз, — сказал я, стараясь скрыть раздражение.
— Как ты? Уже прошел испытание?
Чез молча провел пальцем по горлу, показывая, что пора закругляться и сматывать удочки.
— Как раз собираюсь… — начал я.
— Ну, удачи тебе, а мне пора идти. Я тебя потом познакомлю с Энджелом — это мой новый… друг, он сегодня прошел испытания, так что приходи вечером в клуб «Золотой полумесяц», мы там будем праздновать это знаменательное событие.
Она повернулась и юркнула в толпу, оставив меня с открытым ртом и незаконченной фразой.
— Вот так она с тобой всегда и обращалась, — сочувственно сказал Чез.
— Так уж и всегда, — попытался возразить я.
— Всегда, всегда, ты просто раньше внимания не обращал.
Ну спасибо. Сегодня прямо день комплиментов.
Две сестрицы опять противно захихикали.
— А он себе уже новую девушку нашел, — проговорила одна из них… то ли Фло… а, кто их знает.
Чез опять удивленно уставился на меня. Видимо, ему сегодня суждено весь день удивляться.
Тетя, до этого тактично молчавшая, покачала головой:
— Элиза очень достойная девушка из достойной семьи. А ты, Зак, еще слишком молод и глуп, чтобы понять это. — Тетя кивнула девочкам. — Ну, мы пойдем, не будем вам мешать. До вечера, ребята, и удачи вам.
Почему-то особого оптимизма я в голосе тети не услышал.
С этими словами она юркнула в ворота, прихватив с собой близняшек. Я было дернулся за ними, но Чез придержал меня за плечо, и ворота закрылись прямо перед моим носом.
— Куда собрался? Сейчас наши все подойдут, тогда вместе и пойдем со следующей партией. И что это за новая девушка? — подмигнул он мне. — Мне-то ты можешь рассказать.
Я опять покраснел. Да что же это такое?
— Ты слушай их больше, — отмахнулся я и тут же радостно воскликнул: — А вот и наши идут!
Пожалуй, даже слишком радостно. Ну не люблю я разговоры о девушках, что уж тут поделать. Девушки — самые странные создания в мире, не считая драконов, если они (я имею в виду драконов), конечно, существуют.
К нам действительно приближались парни из нашей Школы. Все мускулистые и высокие. На их фоне я смотрелся как-то тускло. И хотя рост у меня не маленький, да и худобой особой я не страдаю, рядом с ними я кажусь совсем мелким. Ничего не поделаешь, таким уродился. Однако в Школе я всегда был с ними практически на равных и почти не уступал в ИСКУССТВЕ… до тех пор, пока эти ребята не начинали использовать внутренние резервы. Тут мы с Чезом явно отставали от остальных, прежде всего потому, что занимались не так давно.
«Искусство»… сколько смысла сокрыто в этом простом слове. Не меньше, чем в слове «Ремесло». Искусство — это техника и умение владеть своим телом, умение драться и выживать в любых условиях. А вне города нужно уметь выживать. Правда, вне города я никогда не был и, надеюсь, никогда не буду, но все говорят, что там действительно опасно. Кроме того, в Школах Искусств обучают техникам работы с энергией, которые позволяют со временем научиться некоторым вещам… например левитации или энергетическим ударам… но эта стадия обучения наступает только лет через тридцать-сорок усиленных тренировок…
Я — самый молодой из обучающихся в центральной Школе Искусств, и не могу надеяться на что-то особо выдающееся в ближайшие десять лет, но в общем и целом ощущаю себя весьма неплохо подготовленным физически и духовно, хотя до того же Чеза мне еще ой как далеко.
— Ну что, ребята, готовы пройти это детское испытание? — бодро сказал я, едва они подошли.
Они молча кивнули мне, здороваясь, и так же молча развернулись и встали напротив закрытых ворот. Выглядели они как-то излишне напряженными.
— Что это с ними? — удивленно спросил я Чеза.
— Ах да, ты же еще не знаешь… Видишь ли, у людей, занимающихся Искусством, очень мала предрасположенность к Ремеслу. То есть изначально она примерно у всех одинакова, но со временем Искусство притупляет способность к Ремеслу или, вернее, не притупляет, а направляет в другое русло. Если Ремесленники направляют энергию в основном наружу, то Искусники, наоборот, внутрь себя. Понял?
— Понять-то я понял, но при чем тут это их молчание и смурные лица? Если знаешь, что не сможешь попасть в Академию, то зачем заниматься Искусством?
Я нагло вру — ничего я не понял, но так не хочется углубляться в подробности. Внутрь, наружу… кому это надо? В Школе Искусств учат драться, в Академии учат всевозможным магическим фокусам. К чему усложнять?
Чез вздохнул:
— Ты, как всегда, не до конца все понял, если вообще понял. Они могут попасть в Академию, и это уже неоднократно случалось, просто им требуется полная сосредоточенность и время, чтобы перестроиться на использование способностей не так, как их используют в Искусстве.
Сколько всего нового узнаешь, а почему мне этого, интересно, раньше не говорили?
Тот же вопрос я произнес вслух.
— А тебе это не нужно, как и мне. Мы с тобой еще слишком мало занимаемся Искусством, чтобы привыкнуть использовать способности каким-либо особенным образом. Мы вообще еще не умеем их толком использовать… Ты же знаешь, что со временем в Школе Искусств начинают учить работе с энергией. Так вот эта работа с энергией в Искусстве и Ремесле слишком… разная. Но нас-то с тобой это не касается, ведь нас ничему подобному еще не обучали. Мы только начинающие…
Ну конечно, уж кто бы говорил. Помню я, как он раскидывал этих здоровяков, прозанимавшихся в секции в два раза дольше нас… правда, должен признать, только в том случае, если они не пользовались энергетическими умениями…
— …Так что не забивай себе голову всякими глупостями. Пойдем поступать в Академию, а вечером отпразднуем сие знаменательное событие.
Действие 2
Когда предыдущая «партия» испытуемых вышла из открывшихся ворот, мы с Чезом быстренько прошмыгнули во двор Академии. Тут обычно и проходил первый, самый простой и самый важный этап испытаний.
Во дворе еще никого не было, мы были первыми, и я смог спокойно осмотреться по сторонам.
Вся поверхность двора была испещрена узорами, выложенными камнями, привезенными со всех концов Империи (эти сведения почерпнуты мною из лекций Чеза). Тут и невероятно огромные сапфиры, и брильянты, и простые камни вроде гальки — все было представлено в этой огромной мозаике. И если посмотреть на эту мозаику с высоты птичьего полета или из окон Академии, то сразу становилось видно, что разнообразные узоры складываются в один символ, известный во всем мире, — символ Ремесла. Этот символ был изображен на всех предметах, созданных в стенах Академии. И хотя похожие рисунки использовали многие Ремесленники-любители, считалось, что символ принадлежит только Академии, ведь именно в ней ведутся самые новые разработки и создаются лучшие техномагические предметы — предметы, использующие энергию магов.
Символ представлял собой золотого дракона, свернувшегося в букву «Р» и обведенного кругом цвета серебра. Почему именно золотой дракон, я не знаю, но, кажется, это связано с какой-то легендой, которую я слышал лишь в раннем детстве (и не нужно злорадных ухмылок, мне уже двадцать!) и, конечно, уже благополучно забыл, предпочитая сказкам более правдоподобную литературу.