А если бы так со мной поступили? Ударили, попытались покрыть? Что бы я сделала?
Странный вопрос. Оборотень сильнее человека. И свернуть шею одному насильнику я бы смогла. А потом сбежать… а что еще остается?
Но этой, похоже, бежать некуда.
Девочка почтительно проводила нас до двери, подождала, пока парень войдет внутрь, поклонилась.
— Господину нужны другие услуги?
— Нет, — парень резко кивнул на дверь. И от девчонки потянуло… разочарованием?
Ничего не понимаю. Странные существа — люди.
Дверь закрылась. Парень спустил меня с рук на кровать — и я огляделась.
Комнатка. Не слишком большая. Пять шагов от стены до стены. Кровать, в изножье кровати сундук, окованный металлом, небольшой стол и кривоногий стул. На единственном окне засаленные шторки. Пол грязный, правильно мня на кровать отпустили. Я тут ходить не буду.
Мне лапки пачкать неохота, вот.
Колин уселся рядом со мной.
— Вот так. Еще один день прожит, теперь надо пережить ночь.
Почему ему надо пережить ночь? А парень грустно посмотрел на меня.
— Дожил. С зайцами разговариваю…
И почему со мной нельзя поговорить?
— А может, оно и неплохо. Ты меня точно не предашь, никому ничего не расскажешь…
Не предам. И не расскажу.
— …а хотя бы одна живая душа рядом быть должна. Ведь еду в гадючье гнездо…
Странно. Гадюки гнезд не вьют, это и ребенку ясно. А куда он тогда едет? Мне стало интересно, я подергала ушами, подобралась поближе и ткнулась мордой в руку. Ладно, перетерплю, тем более, что пахло от мальчишки вполне неплохо, молодым и здоровым телом.
— Хоть ты меня поддерживаешь. Вот беда-то… и ехать надо, и не ехать нельзя — и убьют меня там. Уж точно попытаются.
Я дернула ушами, но слушать продолжала. Как оказалось, у паренька умерла мама — и он должен был ехать на похороны. Странно, почему детеныш не жил с матерью?
Потом вопрос прояснился. Отец мальчишки умер, и его мать вышла замуж второй раз, у нас тоже так делают. Самке с детенышами сложно охотиться одной, к тому же она уже доказала свою плодовитость, может принести еще щенков…
А в этот раз матери щенка попался плохой, бешеный самец. Который решил сожрать чужого щенка, вместо того, чтобы наплодить своих. Такое тоже бывало, но у нас таких загрызали — и быстро. А тут вот не получилось… плохо.
И он попытается загрызть парнишку. Только если у нас это приходится делать самому, то здесь он может нанять людей — и убить пасынка чужими руками.
Мерзость!
Скотина бешеная!
Но меня это все равно не касается. Я побуду недолго с пареньком, а потом удеру. Еще не хватало — свою шкурку под стрелы подставлять… интересно, а кормить меня будут?
Хочу морковки…
Колин.
Зайка сидела рядом, я гладил ее и выкладывал, что на душе накипело. Странно, но бессловесное животное вело себя лучше множества людей. Не лезло с комментариями, не пыталось давать советы, не дергалось и не сбегало посреди разговора…
Ладно-ладно, все я понимаю, но хоть с кем-то поговорить. С Шакром?
Тому лишь бы службу нести, а что у меня на душе — ему и дела нет. А больше никого нет рядом. Раньше хоть тетушка выслушивала, если очень накатывало…
И мамы больше нет… я еще доберусь до горла отчима, Богом клянусь! Он у меня кровавыми слезами заплачет… тварь!
Зайка прянула ушами и смешно дернула носом.
— Поедешь со мной, пушистик? Поедешь… хорошо тебе. Ни родных, ни друзей, ни проблем, ни переживаний, даже если твоя мать умрет. Ты и не задумаешься… Ладно, сиди здесь. Дверь я запру. Надо еще коня почистить, а то Обмылок скотина своевольная…
Я еще раз потрепал зайца по пушистой шубке. Красивая заюшка, хорошая, умная…
— Жаль, что ты не собака…
И пошел на конюшню, пока моя зверюга всех конюхов не перекусала.
Зоя.
Парень ушел, и я услышала, как снаружи лязгнул засов. Спрыгнула с кровати, отбежала в угол, туда, где меня нельзя будет сразу заметить от двери, сосредоточилась. Жаль ему, что я не собака! А мне-то как жалко, что я не волк, знал бы ты!
Р-раз…
По телу проходит судорога, как будто ты долго сидела в одной позе.
Два.
Удлиняются конечности, втягивается вовнутрь пушистый мех, на лицо падает прядь светлых волос.
Три.
С пола поднимается девушка, то есть — я. Поправляю шнурок на шее и провожу по себе руками. Все в порядке. Это надо контролировать, а то часто можно увидеть молодняк в полуформе. Или со звериной мордой, или наполовину в шерсти, или с человеческой головой, но в волчьем теле… тут надо опять оборачиваться в зверя и обратно в человека, а то застрять можно. Но у меня так ни разу не бывало.
А вот что теперь делать? Ну, для начала осмотреть комнату. В человеческих глазах она выглядит еще более замызганной, чем в звериных. Кровать узкая, пол грязный, от ночной вазы под кроватью нестерпимо воняет, но этим можно пренебречь. Со вздохом облегчения встречаюсь с вазой. Вряд ли Колин додумается вынести меня в уединенное место и оставить там одну, а делать свои дела под всеобщим присмотром, да еще когда на тебя смотрят… нет, настолько я не озверела.
Ф-фу… жизнь вновь становится прекрасной и удивительной.
Та-ак, а куда содержимое вазы вылить? Не оставлять же так?
Я бросила взгляд на окно. Подошла, попробовала раму… открывается. Фу! А в нос как вонью шибает!
Есть там кто из людей? Нет?
Вот и ладненько, все равно тут воняет.
Содержимое вазы отправилось за окно, а я опять отошла в угол. Надо перекидываться в зайца — и лучше сделать это спокойно. Ах да… деньги…
Хотя — нет. Брать у Колина я ничего не буду. Во-первых, непорядочно это — обкрадывать своего спасителя. Во-вторых, наверняка он сразу обнаружит пропажу и пойдет шум. В-третьих, спрятать деньги пока некуда, только в мешочек на шее. Нет, не надо…
Я опускаюсь в углу на колени и выдыхаю, чтобы не вскрикнуть. Белая шерстка пробивается сквозь такую же белую кожу, исчезают волосы, руки и ноги вновь становятся лапами — и вот в углу уже вновь сидит белая зайка. Очень вовремя.
Колин вернулся минут через десять. Улегся на кровать и принялся гладить меня. Кажется — просто потому что нервничал. Руки вроде заняты и чуть полегче. Я подумала — и улеглась ему на грудь. Свернулась комочком, засопела… ладно уж! Если меня сюда занесло — помогу чуть-чуть мальчишке. Он ведь не виноват в том, что человеческая стая бешеных самцов не загрызает.
Идиллию разрушил стук в дверь.
— Да?
— Господин, ваш ужин…
Ужином оказался большой поднос с несколькими мисками и кувшином. А еще там лежали капустные листья и несколько морковок. Колин огляделся, потом стряхнул с одной из тарелок ломти хлеба на поднос, а на тарелку положил мою еду и опустил на пол.
— Прошу вас, госпожа…
Я спрыгнула и принялась грызть морковь. Вкусно… Потом мне налили в ту же тарелку воды. А потом Колин улегся, взяв меня с собой на кровать — и уснул. Я подумала, распласталась поудобнее и тоже уснула.
Что бы ни ждало впереди — сейчас надо было набраться сил.
Ночь. Деревня оборотней. Калайя, жена вожака. Мать Зои.
— Что ты собираешься делать?
— Скоро полнолуние, поэтому сейчас я искать девочку не могу. Отсылать кучу неуправляемых балбесов носиться по лесу?
Я кивнула. Полнолуние сложное время для вожака. Стаю надо собрать, вести за собой, надо контролировать молодняк… мы умные и сильные, да, но в зверином обличье нам тоже можно причинить вред. Да, мы устойчивее к ядам, на нас все быстрее заживает, но поможет это оборотню, который с юной дури попадет в болото? В лощину зябников? В пасть туманника? Даже в лапы к обычному медведю попадать не советую…
— А после полнолуния?
— Я уже пытался пройти по следу. И попросил Марси.
— И что сказал этот лис?
Марси огненно-рыжий матерущий лис, старый друг моего мужа, Зайку любил. И узнав, что она сбежала из-за Лайсы, долго возил лисицу за хвост по деревне. Поделом сучке…
На Райшена тоже все смотрели волками — быть ему покусанным в это полнолуние, не иначе. И правильно!
Скотина блохастая! Если б он не морочил голову моей девочке, та бы не сбежала. Ну, хочешь ты эту рыжую дрянь — твое дело, честно сказал бы все Зоюшке и не скрывался. Я дочку знаю, она сильная. Поплакала бы месяц — и успокоилась. А он вот крутил на две стороны. Конечно, Зоя почувствовала, что ее все предали и бросили. А в таком состоянии…
Мы не люди и у нас иной разум. Очень часто оборотни-подростки срываются и мы, старшие, привыкли с этим справляться. И попади Зоя в лапы кому-то из старших, ее бы успокоили, объяснили все, утешили… не успели!
Нет, хвост я Райшену-таки вырву!
Лично!
— Что девочка упорно двигалась к границе леса.
— ЧТО?!
— А что тебя так удивляет, родная? Похоже, дочка решила уйти к людям.
— Но она ведь…
— Да, оборотень. Но она — заяц. И кстати, она себя сильно недооценивает. У нас вечно не было времени поговорить, а то я бы ей объяснил, что она вовсе не худший оборотень.
Я тихо зарычала. Муж чмокнул меня в нос, заставляя спрятать клыки.
— Всем рот не заткнешь, ты это отлично знаешь. Но подумай сама, наша девочка не теряет разума в ипостаси зверя, перекидывается в любой миг по своему желанию, может сколь угодно долго не менять облик… ну дней пять-шесть точно…
— И все же — заяц…
Муж вздыхает.
— Да. И что с этим делать — я не представляю…
Я тоже не представляла.
— Ты пойдешь за ней?
— После полнолуния, вместе с Марти. И попробую уговорить ее вернуться.
— Я надеюсь на тебя…
Зоенька, зайка моя, где ты сейчас? Только бы все было хорошо, только бы жива была, люди — твари злобные, я знаю……
Зоя
Два дня нашего путешествия прошли спокойно. Мы ехали и ехали. Меня сначала слегка укачивало на лошади, но потом я приноровилась и даже начала получать удовольствие. А что?
Кормят, чешут, гладят, везут — и денег не требуют. Единственное неудобство — Колин решил, что я дрессированная, то есть понимаю людские команды, а как реагировать — я не знала. Вот и стала выполнять простейшие, вроде "сидеть", "лежать", "голос"…
Я же не знаю, как с этим у людей, вроде бы так, отец рассказывал. Зато это объясняет другие мои странности. Что я не убегаю, что у меня на шее мешочек, в который, кстати, Колин пытался заглянуть. Но я выворачивалась упорно, кусалась, хотя сначала и не до крови — и парень понял, что лучше оставить меня в покое. Вот и правильно.
Да и с командами меня не сильно тревожили, разве что по вечерам. Колин командовал, я то садилась, то ложилась, а еще мальчишка хотел научить меня притворяться мертвой. Командовал, укладывал меня, в качестве поощрения подсовывал кусочки яблока — я не возражала. Яблочки мне тоже нравились, так что можно и подыграть юноше.
К тому же я стала изучать людей.
Они оказались очень интересными существами. Вот как можно говорить одно, а думать другое? И надеяться, что все примут за чистую монету?
Например, старик по имени Шакр, терпеть не мог человека, к которому все обращались "капитан", но внешне это никак не проявлялось. Только запахом, жестами. Колин тоже не любил капитана, и это было вполне взаимно. При этом разговаривали они вполне спокойно, но запах неприязни прямо-таки залеплял мне ноздри. Странно это, мы бы уже давно в глотку вцепились, а они терпят друг друга… странные существа. Но присматриваться я старалась. Мне среди них жить, как-никак…