— Понимаю.
— Вас не затруднит прийти завтра в это же время?
— Я буду здесь.
Селеста не рассчитывала, что Гарреш мгновенно согласится помочь ей, и готовилась к долгому ожиданию. Одни сутки — это чертовски мало.
Распрощавшись с неожиданно гостеприимным хозяином, вампиресса покинула дом. Выйдя на улицу, она с облегчением почувствовала, как исчезла давившая на плечи тяжесть, и позволила себе легкую улыбку. Вне зависимости от того, дружелюбно настроен Гарреш или нет, он остается сильным служителем Света. Пребывание в его обществе или просто в жилище, настроенном на его энергетику, угнетающе действовало на нежить.
Медея не выдержала — выскочила на улицу, едва увидела приближающуюся сестру. Следом за ней высыпала напряженная охрана. Эти сектанты, в отличие от обычного зомбированного «мяса», пользовались особым вниманием госпожи. Было их не так много, зато каждый удостаивался личной беседы с Ночной Хозяйкой Талеи, регулярно получал серьезную идеологическую накачку и, не сомневаясь, отдал бы жизнь по первому приказу. Они видели и знали больше, чем остальные, считали себя — да и являлись — избранными среди поклонников Морвана, владели некоторыми оккультными знаниями, разбирались в ядах и политике. Почти все умели использовать оружие, хотя в открытые схватки вступали крайне редко. Ценили их не за боевое мастерство, а за преданность.
— Я же сказала, что беспокоиться незачем. — Селеста слегка улыбнулась, позабавленная горячностью подруги.
— Мало ли что ему в голову взбредет!
— Как видишь, не взбрело. — Госпожа обвела одобрительным взглядом людей, продолжавших следить за пустынными улицами. Восхищение от близости к двум высшим существам не мешало им выполнять свои обязанности. — Благодарю вас всех за службу. Не могу, не имею права сказать, зачем вы были призваны сегодня, но поверьте — знание о близкой помощи сильно поддержало меня на прошедшей встрече.
Доброе слово и кошке приятно, а уж людям — тем более. Селеста никогда не добилась бы своего положения, если бы забывала эту маленькую сентенцию. Умению манипулировать смертными она училась долго, осознанно и у лучших, поэтому сейчас некоторые вещи говорила автоматически, хотя и с неизменным успехом.
Только отправив морванитов восвояси, она наконец-то пересказала Медее подробности прошедших переговоров. Красавица слушала жадно, лихорадочно поблескивая глазами и даже не жестикулируя, позабыв о привычной игре в «трогательную ранимую женщину».
— Не верю! — выспросив все до конца и заставив повторить некоторые моменты трижды, в конце концов высказалась подруга. — Так не бывает. Слишком хорошо!
— У меня сложилось впечатление… — Теперь, когда первая эйфория прошла, к Селесте частично вернулась способность отстраненно рассуждать о событиях, и она формулировала мысли вслух: —…Что Гарреш искренне не считает нас врагами. Но и союзниками не видит. Словно нет точек соприкосновения, интересы лежат в разных плоскостях.
— Он мог обмануть тебя!
— Ну, с его-то опытом это несложно, — признала вечно юная девушка. — Только зачем? Как ни противно признавать, Гарреш — хозяин положения.
Красавица раздраженно зарычала, обнажив клыки, смущенно ойкнула и прикрыла ладошкой рот. Кажется, этот маленький инцидент отвлек ее от переживаний и вернул спокойствие. Старшая вампиресса рассмеялась:
— Не волнуйся. Раз он столько лет нас игнорировал, то с какой стати вдруг захочет менять привычки? Меня больше волнует результат его беседы с начальством. Согласятся ли они помочь?
— А ты как думаешь?
— Не знаю. — Улыбка исчезла с лица Селесты. — Теперь не берусь судить.
Серебряная серьга покачивалась в ухе, вызывая легкую боль и приятное раздражение. Металл, ненавистный любой нежити. Зато сразу понятно, кто старший: молодняк такого украшения нацепить не осмелится! Отравы боятся, сопляки.
Зерван пнул ногой скрючившееся в дорожной грязи тело. Человек застонал.
— Очухался, мясо?
Смертный шевелился, так что старейшина счел его готовым к диалогу.
— Слушай меня, чмо. Тебе было сказано следить за районом, бирку ты получил. Пацаны отчитывались перед тобой. Так? Не слышу!
Человек промычал что-то утвердительное.
— Тогда какого хрена я узнаю от других людей, что какие-то левые шныри ходят по баракам и подписывают босоту на непонятное?
Плохое настроение Зервана объяснялось двумя причинами. Во-первых, ловить чужаков хозяйка послала не его, а этого павлина Латама. То есть Зервану и его парням не доверяют. Во-вторых, деловые в последнее время своевольничали — не по-крупному, но тоже приятного мало. Приказы выполняли с проволочками, еженедельные выплаты задерживали и приносили по частям, явно утаивая куски, самовольно делили между собой районы. В последнее время появилось много не желавших подчиняться немертвым банд. Раньше они действовали только на окраинах, крысятничая по мелочовке, и потому на них не обращали внимания. Сейчас вся эта шелупонь пробовала влезать в серьезные дела, причем отстегивать долю не желала.
Одного-двух можно наказать, превратить в урок для остальных. Что делать, если бунтовать начинают все?
Нет, в чем-то их понять можно. Стража мышей не ловит, «пауки» и аристократы строят друг дружке козни, купцам чужие проблемы до фени, лишь бы их не трогали. Воля полная — делай что хочу! При таких раскладах сам Темный велит пощипать лошков. А восставшие, по воле госпожи, особо разгуляться не дают, им покой нужен… Не держи Зерван смертных в железном кулаке — и банд, а следовательно, и крови, беспредела в Талее было бы больше. Если честно, он бы и сам не прочь кое-что поменять. Тех же купчишек, к примеру, потрошить можно чаще, и оброк на ремесленный квартал маловат, надо бы увеличить. И с какой стати он не должен осушать «коров» до конца? Мяса на улицах хватает, пропажи десятка гулящих девок и не заметит никто. Только ведь с госпожой не поспоришь.
Раздражение вылилось в новом ударе, пришедшемся по ребрам жертвы.
— Кто они такие? Чего хотят? Отвечай, мясо!
— Не знаю, — просипел смотрящий за одним из беднейших районов порта. — Они просто вербуют людей. Поят, подкармливают, денег дают иногда немного. Обещают хабар хороший, если за ними в нужное время пойдут.
— Ты чё, их разговорить не смог?
— Да их самих развели втемную, не знают они ничего! В храме после службы святоша подошел — идите, говорит, помогите страждущим!
— В каком храме?
— Солнца.
Это уже куда серьезнее.
— Сразу почему не сообщил?
— Ну… нечего было сообщать.
— Да? — Зерван рывком поднял смертного на ноги и, придерживая за шкирятник, развернул лицом к себе. — Или тебе монет отвалили? Пятьдесят серебром, в «Красном раке», позавчера ночью. Чего молчишь, падаль, а?
— Пощади, — хрипло выдавил нетрусливый и сильный мужчина. — Темный попутал.
— Ты Господина всуе не поминай — не любит он этого, — повторил вампир услышанное когда-то от Селесты выражение. — Деньги отдашь. Территорию я тебе урежу. Этих, из храма, покажешь моим парням. Понял, нет?
— П-понял, старший. Спасибо. Вовек не забуду, старший.
— Ну, а раз понял, то ползи отсюда.
Отпустив необычайно легко отделавшегося бандита, Зерван свистнул своим и пошел к выходу. Разборка проходила во дворе небольшого домика на окраине ремесленного квартала, рядом стояли полусгнившие бараки, и жившие в них люди предпочитали не совать нос не в свое дело. Да если бы и сунули, трех восставших за глаза хватит разобраться с любой кучей идиотов.
По правую руку, как всегда, пристроился Шрам. Верный помощник при жизни шалил на дорогах и слыл удачливым атаманом, не раз уходившим из самых хитроумных западней. Собственно, именно из-за излишней удачливости он и погорел. Взял однажды куш больше положенного, шайкой заинтересовались центральные власти и устроили облаву. Атамана схватили свои же, надеясь откупиться от казни передачей главного преступника в руки правосудия. Шрам, не будь дураком, не стал дожидаться знакомства с палачом и освоения на собственной шкуре изысков современной мысли наподобие вливания в горло расплавленного свинца или сажания на кол, и покончил с собой. Вскрыл вены остро заточенным осколком кирпича. Должно быть, тюремщики сильно удивились, когда через три дня он восстал немертвым…
Поскольку дело происходило в соседнем королевстве и грехов перед Талеей у Шрама не было, он решил сменить место жительства на более спокойное. Тот факт, что ему удалось сохранить разум, бежать, сразу после восстания покинуть место второго рождения и дойти до цели, вызывал восхищение у всех, знакомых с его историей. Зерван сразу приметил толкового парня и вскоре сделал своим ближайшим помощником. Как раз после нечаянной гибели старого.
— Зачем святошам мясо? — словно бы в сторону заметил он. — Да еще тишком?
— В то, что им Иллиар велел добро творить, ты не веришь? — Оба матерых волка одинаково ухмыльнулись. — Затевают что-то. И ведь не поспрошаешь их…
Зерван скрипнул зубами. «Трясти» дворянство или священников восставшие не имели права, и это здорово раздражало. Мешало. Они вообще много чего не могли, если разобраться, но если с частью запретов старейшина был согласен — типа там не оставлять трупы на видном месте, не лезть в политику и тому подобное, — то вот такие, удерживающие в заданных «пауками» границах не хуже строгого ошейника, его просто бесили.
— Чего делать-то будем?
Зерван взлохматил густую шевелюру.
— Тех щедрых мужичков поспрошаешь сам. Может, что полезное скажут. Вообще-то сам понимаешь — сейчас не до них.
— Ага, этого… как его… Карлона ждем. Он вообще кто?
— Самого не знаю, но Медею, когда слышит его имя, потряхивает. Он вроде раньше в городе старшим был из наших, но чего-то с госпожой не поделил и спекся.
— Видать, не до конца.
— Отсиделся где-то, — кивнул Зерван. — Но, видать, с крышей у него совсем плохо стало, раз сюда решил вернуться.
— Думаешь, хозяйка его завалит?
Четвертый по возрасту восставший королевства помолчал, обдумывая ответ. Очень хотелось с ходу сказать «да», но сделать это мешали воспоминания о панике Медеи. Да и госпожа казалась очень напряженной, едва разговор заходил о психованном жреце. Не напуганной, нет, страхом от нее не разило, а так — словно готовилась к встрече с сильным врагом.
— Должна, — наконец сказал он. Кожей почуял косой взгляд Шрама и неожиданно вызверился: — Да распластает она его, понятно! Встречались уже с такими крутыми, и не одним!
Помощник ничего не ответил. Просто пожал плечами и слегка приотстал, не желая попасть под горячую руку.
Реальность мало походила на сказки.
В деревенских байках или проповедях жрецов нежить представала совсем иной. Кто-то считал, что восставшие живут в глубоких грязных пещерах, в темных подвалах, вместе с крысами и пауками, на кладбищах, в родовых склепах богачей, среди пыли и праха от потрескавшихся урн. Они выходили по ночам на улицы городов, чтобы ловить припозднившихся путников и высасывать их кровь. В других рассказах, взрослыми не поощряемых, говорилось о могущественных демонах, всевидящих и всевластных, вершащих свои тайные дела из глубины подземных дворцов. Коварные и прекрасные, они смеялись над попытками навредить или обмануть их, но могли и помочь, если смертный нравился им своей храбростью, честностью или умом.
Правдой оказалось то, что большую часть времени Вадор проводил под землей. Спал, выполнял уроки наставника, изредка выходя на поверхность с мелкими поручениями. Остальное оказалось не то чтобы ложью — просто легенды даже не намекали, что придется так многому учиться. Сразу после того, как Эгард признал его освоившим алфавит, в неграмотного деревенского паренька стали вбивать основы теологии, географии, биологии, математики и других наук, показали основы владения оружием и начали готовить почву для овладения мистическими дисциплинами. В то же время все занятия были жестко привязаны к практике. О богах и воле Темного с ним говорил старый служитель культа Морвана, на примерах объясняя причины возвращения некоторых людей из царства смерти. Ближайший помощник самой госпожи многое рассказал о месте вампиров в обществе смертных и о втором шансе, дарованном немертвым. Географии обучал сектант-купец, неплохо знавший историю и в комплексе дававший сведения о потоках товаров, цене на них и о местах, в которых с прежних времен осталось кое-что ценное. Врач учил, как оказывать людям первую помощь, говорил о болезнях, ядах и противоядиях, мастер-мечник заставлял заучивать уязвимые места наиболее распространенных мелких демонов, не говоря уже о людских.