Откровенно говоря, культуролог вполне понимал причину страха Муарра, все же такой маг, как Эльдан, может представлять нешуточную угрозу. Но за этим мальчиком Райхэ присматривал с того момента, как у него проявился магический узор и стало понятно, что принц пойдет по пути своей венценосной матери и бабки.
Внук принцессы Гиры в полной мере унаследовал от нее непростой характер, но также унаследовал ее упорство и понятие о чести.
— Он недисциплинирован! — воскликнул декан.
— Не более любого другого студиозуса, — с откровенно издевательской усмешкой отозвался мэтр Райхэ.
Халдрид посмотрел ему в глаза и с явным удовлетворением кивнул.
— Итак, — со вздохом начал ректор, — вердикт декана?
— Опасен.
— Вердикт Карающих?
— Благонадежен, — ответил за двоих северянин.
— Вердикт куратора?
— Благонадежен, — с уверенностью ответил эльф.
— Студиозус Эльдан продолжает обучение без каких-либо дополнительных мер, — подвел итог ректор Келлис и устало вздохнул: — Благодарю за содействие, все свободны.
Муарр шел по коридору, насвистывая что-то чересчур беззаботное. В решении ректора он и не сомневался. Тот никогда не выкинет с факультета некромантии мальчишку Эльдана. И никогда бы не выкинул. Здесь, в Академии, он полезен и удобен. Еще бы, Прирожденный под боком, страшно даже подумать, что можно списать на выходки бестолкового мальчишки. Он же чудовище из страшных сказок, про него что ни скажи — поверят, непременно поверят. А потом, чтобы замести следы, — пришиб остроухого, от греха подальше, и всего делов-то. Вот только этот план вряд ли сработает. Кое-что о милом, но вспыльчивом мальчике по имени Эльдан милорд ректор не знает, а знал бы — сто раз подумал бы, прежде чем пытаться сделать из него одну из своих пешек.
Но сейчас этот взбалмошный студиозус должен находиться тут. Муарр тоже так считал. Так что упирался он скорее для того, чтобы не менять линию поведения и не привлекать лишнего внимания. К тому же ректор — тут Муарр усмехнулся — ни за что не согласился бы с главой факультета некромантии из принципа.
— Милорд, — материализовался рядом с деканом его заместитель по учебной работе. — Я проверил прибывших из Эстры. Двое других чисты как первый снег. Ваши подозрения подтвердились в полной мере.
Хватку хотя бы он не потерял.
— Уверены?
— Абсолютно.
Библиотекарь давно проснулся и в изумлении смотрел, как мы втроем планомерно перерываем его владения в поисках нужной литературы, поднимая в воздух пыль, а потом составляем баррикады из книг на столе. Такой нездоровой активности среди студиозусов он не наблюдал уже довольно давно. Если быть точным, то с прошлой сессии. Да и книги мы брали довольно специфические, в которых рассматривалась та область магии, что для нас была недоступна. Спрашивать, правда, библиотекарь ничего не стал, только изумленно качал головой, когда кто-то из нас тащил очередную стопку добычи, кряхтя от усердия.
— Заклятия внушения?
— Убирай, Рем. Они не охватят разом такое количество людей, а в случае с наставником не перебьют боль, — тут же отмахнулся Анджей.
— «Ритуалы подчинения» для старших курсов, — прочел я заглавие на верхнем томе в потертой обложке.
— Это даже выкинуть надо. Учебники нам не помогут, там ничего важного не напишут, разве что общие принципы. А у нас должно быть что-то более серьезное, — фыркнул староста, пытаясь реабилитировать гордость, пострадавшую от метких указаний нашего третьего товарища. — Ищем дальше, товарищи студиозусы, не отвлекаемся.
И мы искали… Единорог Трижды Светлый, мы всю библиотеку практически перерыли.
— Эй ты, падальщик, что делаешь? — раздалось позади меня.
Я этот голос слышал один раз в жизни, но готов поклясться, что не забуду никогда.
Кажется, сейчас будут трупы.
Поворачивался я демонстративно медленно, что позволило придать лицу нужное скучающе-сволочное выражение. Затем смерил блондина тяжелым и кровожадным взглядом.
— О… Какие люди. А мне определенно нравится твой профиль, Ти-и-ин, — протянул я, внутренне подобравшись. Легкая горбинка на породистом носу светлого внешность ему не испортила, но доставила мне немалое удовольствие.
Дракой больше, дракой меньше. Я чувствовал себя как дворовый кот, увидевший на своей территории холеного домашнего кошарика. Вроде бы и соперник жалкий, но это же не повод делать ему поблажку.
Пацанчик нервно сглотнул и машинально сделал шаг назад.
— А у тебя отец точно эльф, а? А то тебя сейчас с лесным демоном спутать можно, — нервно пробормотал он.
— Чего приперся? — спросил я, чувствуя, как меня захватывает азартная бойцовская злость. — Или опять мордашку тебе подправить? Смотри, уделаю так, что без слез смотреть никто не сможет.
— Спокойно, остроухий, без нервов. Я, может, помочь пришел.
По бокам от меня встали друзья, глядящие на пришельца так же неласково, как и я. У нас хорошая память, и выходку светлого никто забывать не собирался. За своим столом напряженно застыл библиотекарь, готовый, если что, вызывать подмогу. Сам растащить нас в случае драки он и не надеялся, уже зная, что такое Эльдан, размахивающий кулаками.
— Тихо, остроухий. Я и правда с миром. Помощь хочу предложить, — сделал еще шаг назад светлый, неосознанно выставив руки в защитном жесте.
— О-о… И с чего же такая доброта и щедрость? — привычно окрысился я, красноречиво закатывая рукава потрепанной черной рубашки. — Валил бы ты отсюда, а? Пока цел. А то мне не улыбается еще одна воспитательная беседа с деканом на тему повышенной агрессии и рукоприкладства.
Константин как-то неуверенно ухмыльнулся. Щека у него дернулась.
— Да уж, слава у тебя по всей Академии. Но я правда хочу помочь. — Вот ведь заладил. — Считайте это принесением извинений.
— Причины?
Он мог говорить все что угодно, но верить ему я не собирался. Я прекрасно помню его высказывания в наш адрес.
— Девчонку вашу жаль. И тех, кто еще пропал. Я не подумав языком молол. Мы вас не любим, это факт, но и смерти я вам не желаю, эльф.
Мы втроем быстро переглянулись. Не нравился он каждому из нас, но если парень все же способен на что-то дельное, то отказываться от его услуг, по меньшей мере, недальновидно.
— И чем ты собираешься помочь? Ты даже не знаешь, что нам нужно.
— Знаю. Вы ищете наши методики влияния на сознание. Я названия ваших книг разглядел, — сказал светлый. — Это моя специализация. И я знаю, что и где искать.
На несколько секунд эстриец смолк, отведя взгляд и закусив губу. А потом снова повернулся ко мне:
— Это… сделал кто-то из нас?
Я видел, как ему хотелось, чтобы мы отрицали причастность его лагеря к случившемуся. Ему до боли хотелось, чтобы мир так и оставался черно-белым, а он находился на белой половине. Но я не собирался ни врать, ни щадить его чувства.
— Да. Это ваши. Совершенно точно ваши, — с полной уверенностью ответил я.
— Тогда… Расплачусь и за это прегрешение Света, — с бесшабашной улыбкой махнул рукой Константин. — Рассказывайте, что от меня нужно, а я уж постараюсь…
— Хочешь снова войти в образ доблестного воина Света? — откровенно издевательски хмыкнул я.
— Нет, просто хочу закрыть рот совести, — на диво миролюбиво пожал плечами тот.
Интересная мотивация. Я бы до такого не додумался.
— Всегда считал, что у светлых нет совести, если дело касается темных и некромантов, — съязвил я.
Мне нужна была ссора. Мне нужна была еще одна драка, чтобы выпустить наружу скопившееся напряжение, а эстриец для этого подходил идеально. Да вот беда, гаденыш упорно не велся на провокации, а спускал мне одну грубость за другой. Ну не бить же его просто так? Рука же не поднимается.
Парень немного покраснел и сказал:
— Это неправильно. Я… виноват, что сказал тогда тебе такие вещи. Всем вам.
— А почему сказал? — подивился Рем.
— Кьера… Она потом об остроухом слишком много говорила, — покаянно признался тот, наклонив голову. — Приревновал. Извини уж, остроухий, бес попутал.
Вся беда от них. От этих баб.
Я криво улыбнулся и протянул руку для рукопожатия. Нагадил он тогда знатно, ну да кто нам только кровь не портил. А вот извиниться мало у кого духу хватало, так что эти слова Константина дорогого стоят. Светлый благодарно кивнул мне и ответил на рукопожатие.
— Но смотри, Тин, если что-то не так… Ты меня знаешь. Бью без предупреждения, — счел своим долгом предупредить на будущее я.
— Да уж понял, что рыцаря из тебя не получилось, твое высочество, — пожал плечами он, поморщившись от фамильярного обращения.
Таким образом, деловое общение было налажено, и мы снова зарылись в книги.
Уточнять про отношения этого типа с Кьерой я счел излишним. Скорее всего, насчет особенностей своей дамы сердца парень не в курсе, вряд ли она стала бы его просвещать.
— Дракон, какого вы только бреда не насобирали… Еще бы учебники для младших классов приволокли.
— Ну уж извини, у нашего факультета другая программа вообще-то, — недовольно процедил Анджей, машинально сжимая руку в кулак. Прямо как я. Подозреваю, что врезать Константину по смазливой морде моему другу хотелось даже сильнее, чем мне.
Я тут же оттер Анджея от светлого, чтобы перепалка не перешла в полноценную ссору. Устраивать свару с добровольным помощником, который разбирается именно в той области магии, которая нас интересует, по меньшей мере глупо. А я, хвала Тьме, глупцом не был.
Накостылять-то этому пижону мы всегда успеем.
— Да знаю уж… Дайте мне хотя бы примерные критерии поиска.
Я быстро пересказал то, что нам было известно о произошедшем.
— Мм… Ну, с вашими одногруппниками все более-менее ясно. Судя по всему, на них навесили «куколки», заклятия в спящем состоянии. Потом, когда ребята предположительно спали, «куколки» одновременно активировали. Во время сна сознание затуманено, и нет ничего сложного в том, чтобы перехватить управление телом. Выглядит все как обычный лунатизм.
— А мы тогда не спали… Втроем. А что бывает, когда «куколку» активируют на бодрствующих? — задал я вопрос.
— Заклинание самоуничтожается, обычно даже не привлекая внимания объекта. Если оно не способно подавить сознание во время бодрствования, то исход будет именно такой. Если оно сильное, то происходит тот же «приступ лунатизма», но с некоторыми осложнениями в виде подавления воли объекта.
— Оно не было сильным, — покачал головой Анджей, — зацепило совершенно всех, и только мы удержались. Все спали — мы нет, и это единственное, что отличало нас от одногруппников.
— А наставник? Который себе руку оттяпал? — встрял Рем, не в силах остаться в стороне от разговора.
— Может, дело именно в нем? Ну, особенности какие, — резонно парировал Анджей.
— Слушай, Тин… — перебил я друзей.
— Может, прекратишь так меня называть? — взмолился светлый, не выдержав наконец.
— Нет, — осклабился я, наслаждаясь недовольством эстрийца. — Так вот, Тин, если на всех нас теоретически были навешены такие вот «куколки», есть ли вероятность, что на нас троих сохранились какие-то остаточные следы? — с азартом протянул я.