Если бы бабушка узнала об этом, то была бы довольна. Я подошла к порогу смерти достаточно начитанной.
Следующее, что я помню, — грязная ругань у меня над головой. Ох, как костерил кто-то кого-то по матушке! Изобретательная брань лилась непрекращающимся потоком, свидетельствуя о незаурядном чувстве слова у произносившего ее человека. Лишь некоторое время спустя я сумела разобрать хоть что-то из этих сплошных проклятий.
— Ты, такой-сякой, какого такого-сякого, неси сюда этот такой-сякой самогон! Надо немедленно растереть ее!
Сквозь звон в ушах я слышала топот, грохот падающих бутылок, чьи-то испуганные восклицания… Потом меня терли, было очень больно, я пыталась протестовать, но мне влили в рот самогон, который подействовал на меня, как хороший подзатыльник, так что я притихла.
А как мне было плохо, когда я наконец-то пришла в себя! Все предыдущее показалось мне сущим пустяком в сравнении с той болью, которую я почувствовала, когда начали отходить окоченевшие руки и ноги. Все вокруг плыло и качалось, кто-то что-то у меня спрашивал, но я не понимала, чего от меня хотят, и только мотала головой.
Постепенно я осознала, что сижу за столом в какой-то харчевне, закутанная в плащ по самые глаза, и спрашивают у меня всего лишь мое имя.
— Каррен Брогардиус, — прохрипела я.
И снова наступила темнота.
— Вот какого дьявола вы бродили по городу в исподнем? — сердито спрашивал у меня магистр Каспар, размашисто шагая чуть впереди меня.
Я покорно брела за ним по бесконечному коридору, чувствуя, как на меня накатывают одна за другой волны дурноты. Платье, которое мне отдала дочь трактирщика, было велико, и я уже несколько раз наступила на подол. Магистр же не обращал ни малейшего внимания на мои спотыкания и не сбавлял скорости.
— Есть ли у вас хоть какой-то ум? Ночью, зимой шляться по трущобам Изгарда! Приличный человек туда ногой не ступит. Там обретается одно отребье, воры и грабители. Сроду ничего глупее не слыхивал!
— Я заблудилась, — под нос себе пробурчала я.
— Да что вы там вообще делали?!
Я пожала плечами. Задавать встречный вопрос было бы невежливо — это я понимала. Во-первых, он был старше, во-вторых, он был магистром I степени, в-третьих, он спас мне жизнь, как ни крути.
Магистр Каспар был очень молод для мага — лет тридцати, но мне в ту пору конечно же показался древним стариком. Да и запоминающейся внешностью он похвастаться не мог: не слишком высокий, тонкий в кости, словно эльф, с породистым, ехидным лицом. Песочно-серые его волосы были собраны в небольшой хвостик, изящные руки затянуты в замшевые перчатки. Обычно такие господа встречаются на картинах знаменитых художников с подписью «Портрет неизвестного дворянина» и не производят никакого впечатления на тринадцатилетних девчонок.
— Я выхожу из трактира, э-э-э, хорошо погуляв, думаю про себя — холод собачий и тут же спотыкаюсь об ваше окоченевшее тело! И знаете, что мне в этот момент пришло в голову? — говорил между тем «неизвестный дворянин», оглядываясь на меня.
— Ну почему об нее не споткнулся кто-то другой? — хмуро предположила я.
Магистр Каспар надрывно кашлянул, из чего я сделала вывод, что была недалека от истины, а если бы добавила еще пару непечатных междометий, то и вовсе угодила бы в самое яблочко.
— А потом, — сказал магистр, — я подумал, что теперь, как честный человек, должен как-то о вас позаботиться. Все-таки зимние праздники. Хотя этот нежданный приступ честности вовсе меня не порадовал, ранее за мной такого не замечалось… Откуда вы свалились на мою голову?
— Я сирота, — с вызовом сказала я и тут же подумала, что больно угрожающе это прозвучало. Жалостливей надо было говорить, с потерянностью…
— Ага. Это многое объясняет. И что же мы с вами, многострадальная сирота, должны делать дальше, а? Вот уж правду говорят, что добрые дела наказуемы. Если бы я аккуратно переступил через ваше тело и пошел бы по своим делам, то сейчас был бы свободен. А вот поди ж ты! Спас! И разве это все? Нет, это только начало… Вас надо пристроить, обеспечить жильем, столом и одеждой. Замуж вас не выдать, нет? Ох уж эти зимние праздники! Помоги ближнему своему…
…Как бы удивились мои родственники, когда увидали бы меня в коридорах Магической Академии рядом с самым настоящим чародеем! Я и сама представить ничего подобного не могла. Когда магистр с тяжелым вздохом сообщил мне, что нашел для меня теплое место, разве могла я подумать, что он отведет меня в Академию, чьи башни возвышались над городом, словно гребень диковинного зверя. Мы вышли из трактира поутру, плотно позавтракав, и направились вверх по заснеженной улице, где еще не оставил отпечатка подошвы ни один горожанин. Магистр Каспар то и дело с тоской смотрел на меня и все вздыхал, словно сам себе сочувствуя.
При свете дня я наконец увидела, в какие трущобы меня занесло благодаря моему легкомыслию и наивности. Теперь в полной мере осознала, какой глупой затеей был мой побег.
Академия Магии располагалась одновременно и в городе, и за его чертой. От жилых кварталов ее отделяла небольшая речушка, высокая крепостная стена и старый парк. Простым людям были видны только зубцы на башнях да остроконечные крыши. Адепты часто появлялись на улицах Изгарда, я и сама видела молодых людей в странных балахонах, которые слишком громко смеялись, надменно косились на горожан и держались особняком. Маги встречались мне куда реже. Обычно они проносились по городу на прекрасных лошадях, принося немалый ущерб прохожим и лоточникам, а еще славились своей склонностью к попойкам, аморальностью и вольнодумством. Чародейки — холеные, слишком красивые для того, чтобы можно было поверить, что такими их создала природа, чаще всего поглядывали на простой народ из-за парчовых занавесок паланкинов и карет. И оттого, что жизнь обитателей Академии была тайной и неизвестной горожанам, именно она являлась главной темой городских сплетен и досужих вымыслов. Чего только не рассказывали про Академию! Говорили и про шабаши, и про сговор с дьяволом, и про монстров, которых сдерживала лишь стена да воля могущественных чародеев… А уж осмелиться приблизиться к высоким кованым воротам Академии могли разве что горькие пьяницы или круглые дураки, которым ни один закон не писан.
И вот я, спрятавшись за узкой, прямой спиной магистра Каспара, стояла у этих ворот.
— Эй, почтенные! — негромко, но внушительно окликнул кого-то магистр. — Пропустите меня!
Тут же рядом с воротами отворилась небольшая калитка, слегка умаляя торжественность происходящего, и магистр без промедления вошел внутрь, даже не оборачиваясь. И хорошо, а то бы я сгорела от стыда за свое абсолютно идиотское выражение лица.
Мы с магистром шли по аллее огромного парка, который окружал Академию, и первый же человек, встреченный нами, почтительно поклонился и радушно приветствовал нас. Это был смотритель парка.
Второй человек, что повстречался нам, прошествовал мимо магистра, вздернув нос и ехидно кося взглядом. Во всем его облике чувствовалась такая надменность, что даже смотреть на него было неприятно. Мне сразу бросились в глаза его напыщенная походка, хитрый бегающий взгляд и нездоровый цвет лица.
Вот это и был самый настоящий маг, первый, не считая магистра Каспара, которого я увидела вблизи. Не знаю уж, как его звали, да это и неважно.
Важно было то, что большинство чародеев были в точности такими же.
Пока мы добрались до здания, магов я успела увидать несметное множество, что, несомненно, оказало на меня серьезное воздействие. Нам повстречались и юные прыщавые адепты в потрепанных форменных балахонах, и сверкающие честолюбивым орлиным взором аспиранты, и сверкающие ранними лысинами молодые преподаватели, и многомудрые старцы, которые словно соревновались, кто отрастит бороду длиннее, и безупречно-очаровательные чародейки…
Челюсть моя самовольно отвисла и не поднималась еще долгое время несмотря на то, что это ее свойство искореняла еще моя бабушка.
Позже магистр Каспар признался, что подобного столпотворения утром в парке он не видал никогда в жизни, и сам ума не приложит, с какой это радости вся эта публика шаталась по парку в то морозное зимнее утро.
Внутреннее убранство замка тоже потрясало. Если вы в силах понять, какой смысл я вкладываю в выражение «хаотически-беспорядочная роскошь», то я не буду описывать его подробно. Наследие всех известных культур, стили, направления и течения архитектуры перемешались здесь без всякого чувства меры. Широкие белокаменные лестницы со скульптурами и лепниной переходили в мрачные слепые коридоры с отсыревшими гобеленами, а пышная экзотическая растительность являлась вслед за нагромождениями доспехов. Мозаика и панно, чучела и купидоны, анатомические схемы, профили фунтовых горизонтов и портреты отцов-основателей… Все перемешалось в моей голове. А если еще добавить, что эти коридоры, галереи, лестницы были переполнены людьми, которые выглядели совершенно безумными и вели себя соответствующим образом, то вы без труда догадаетесь, что я окончательно растерялась, сбилась с толку и запуталась.
— Магистр Каспар, а зачем мы сюда пришли? — робко спросила я, пытаясь ненароком не задеть никого из взъерошенных, спешащих адептов, которые бурным потоком двигались нам навстречу. В руках у них находились охапки свитков, какие-то кости, фолианты, пробирки с заспиртованными тварями и прочие гнусности, вызвавшие у меня немало тягостных мыслей.
— А подите вы все к дьяволу! — Магистр хотел, чтобы другие не задевали его. — Ты, остолоп здоровый, глаз нету, что ли?
— Пршу прщения, гспдин мгистр…
— Магистр Каспар! — не сдавалась я. — Не скажете ли вы мне, зачем, собственно говоря…
— Будьте вы все неладны! Ну, сейчас я вам расскажу, что бывает за неуважение к магистру первой степени! Декан лично будет с вас сглаз снимать! И вряд ли у него получится, это я вам гарантирую. Каррен, не лезьте под руку!
— Магистр Каспар, вы что, хотите отдать меня на обучение в Академию? — не выдержала я.
Магистр поперхнулся, и это спасло нескольких прилично выглядевших молодых людей, которые забились под портьеру и там мелко дрожали.
— Не мелите чепухи, Каррен! — рявкнул он. — Кто примет на обучение сироту без денег, не из чародейской династии, да еще среди зимы?! Я, конечно, могу этих оболтусов превратить в сусликов и отправить прямиком в теггэльвские степи, но я же не всесилен!
И на этом объяснения были исчерпаны. Магистр резко развернулся и зашагал дальше. Адепты, чудом избежавшие знакомства с теггэльвскими просторами, брызнули во все стороны, точно застигнутые врасплох тараканы.
Наконец мы остановились у дубовых дверей. Я перевела дух и заметила, что адептов и магов тут что-то не видать, да и роскоши существенно поубавилось. А магистр решительно постучался.
После подозрительных шорохов, приглушенных звуков падения чего-то стеклянного и последовавших за сим проклятий из-за дверей высунулось востроносое личико, которое тут же просияло при виде магистра Каспара. Но сияние это было, как бы точнее выразиться, далеко не благостным.
— Ах, это вы, глубокочтимый магистр Каспар! Столь удивительно, что я вас лицезрею! — медоточиво проворковал этот субъект, впрочем даже не предложив нам войти.
— Да я и сам пребываю в изумлении, милейший Озрик, — точно таким же сладким голоском ответствовал ему магистр Каспар, и востроносый скривился, как от горькой микстуры.
— Что же вам угодно? — чуть более нетерпеливо осведомился он.
— Я хотел бы поговорить с госпожой Стеллой ван Хагевен, — сказал магистр Каспар.
— Ах, мне, право, досадно, но ее сейчас нет. И когда будет, доподлинно неизвестно.
— Ах вот как? — приподнял бровь магистр, и концентрация медово-сиропной ненависти в воздухе стала предельной.