— Слишком не увлекайся, — буркнул шеф, — мне вовсе не нужно повторение истории с твоим предшественником. И еще. — Он поднял ладонь, останавливая собравшегося встать Марвина. — Запомни, в вашем рабочем тандеме ты — старший. Не позволяй Далию собой манипулировать, он у нас отъявленный бездельник, любую работу сведет к пустым развлечениям. Грот хрустального фонтана, радужная дрожка, приют эха, бриллиантовый дождь и прочее — это, конечно, славно, но только не во вред делу. Ни в коем разе.
— Да мы вроде бы не очень… — пробормотал Марвин, лихорадочно соображая, где и как они могли проколоться. Неужели сработала окаянная сигнализация? Черт побери, никакой личной жизни.
— Сигнализация здесь ни при чем, — едва заметно улыбнулся шеф, с удовольствием глядя на нервничающего подчиненного.
— У меня что, на лбу написано? — поинтересовался Марвин. — Или вы из этих, из прирожденных фокусников-телепатов? Которые мысли на расстоянии читают.
— Я давно живу в особняке. — Шеф снял пенсне, протер платком стеклышки. — Слишком давно. Мне ли не знать места развлечений! Пусть не все, но основные. Куда и сам когда-то хаживал. Когда был на нижних ступенях посвящения.
— Кстати, — встрепенулся Марвин, — а сколько их всего, ступеней-то? Я без подвоха, только чтобы знать. — Он осекся, решив, что зашел с расспросами слишком далеко.
Однако шеф не рассердился, даже напротив, добродушно рассмеялся, чем окончательно смутил Марвина.
— Не переживай. — Он сунул пенсне в нагрудный карман. — Ты сейчас напомнил мне меня самого, такого же молодого, энергичного. Такого же неопытного. С точно таким же вопросом к предыдущему главе обители… Короче, по официальному реестру существует семь ступеней. Есть к чему стремиться, не правда ли?
— А вы на какой? — полюбопытствовал Марвин. Ляпнул не подумав, хотя ответ был очевиден, напрашивался сам собой. Действительно, разве могли быть варианты?
— На шестой, — помолчав, сухо ответил шеф. — И закроем тему. После обеда пришлешь ко мне Далия, я дам адреса участков, которые надо проверить. Подозреваю, там находится какой-то миновавший ловушку артефакт, был вчера сигнал. Заодно получит необходимое для транспортировки техническое снаряжение. — Он с сосредоточенным видом принялся набивать трубку, давая знать об окончании беседы.
Марвин, забыв от растерянности попрощаться, вышел из кабинета. Ситуация становилась все более любопытной и непонятной, было над чем поломать голову.
Во-первых, исчезнувший видящий. Почему он сошел с ума, из-за чего? И куда подевался, если шеф настаивает на том, что его в особняке нет? Если, предположим, видящий умер или погиб, тогда должно остаться тело. О котором шеф обязательно бы знал, сигнализация сообщила бы. Но, похоже, тела нет.
Вполне возможно, что видящий обезумел из-за браслета — тогда Марвину и впредь надо быть осторожным с этим непростым артефактом!
Он нащупал в кармане браслет, однако надевать не стал, не было необходимости. Прикосновение к костяшкам натолкнуло Марвина на неожиданную идею: а вдруг видящий от долгого ношения браслета приобрел его колдовские свойства? Пусть немного, чуть-чуть, но достаточно, чтобы уйти без артефакта в неконтролируемую часть особняка… А то и вовсе из него выйти, потому-то сигнализация до сих пор не может обнаружить исчезнувшего безумца. Или его тело.
Во-вторых, семь карьерных ступеней «Обители черного дракона», где шеф-негор на шестой, вовсе не главной. Но кто же тогда находится на верхней, кто руководит всеми, включая шефа? И какие у этого неизвестного полномочия? Тут у Марвина не было предположений, слишком мало информации, практически никакой. Гадать попусту он не любил, потому задвинул трудный вопрос в дальний закоулок сознания: когда появятся нужные сведения, тогда к нему и вернется.
Марвин прошел через зал собраний, хотел было зайти в буфет, но передумал, решив, что там не самое лучшее место для ознакомления с тетрадью. Он свернул в коридор, ведущий к его номеру — соседнему с номером Далия.
Далий предложил Марвину жить совместно, мол, вдвоем веселее, однако тот удрал из роскошных комнат напарника уже на четвертый день. Терпеть Далия в больших дозах было невозможно, слишком он был кипучим и изобретательным, особенно насчет развлечений. Мог разбудить среди ночи для того, чтобы немедленно, срочно прогуляться куда-нибудь, хоть на радужную дрожку, хоть в зал ледяных сюрпризов. Марвин понимал, что Далию отчаянно скучно в особняке, но ничем ему помочь не мог; в конце концов, у Марвина был свой взгляд на жизнь и несколько иной, чем у напарника, темперамент. Да и по ночам он привык спать, а не бродить в состоянии заторможенного зомби по неинтересным ему местам: бывшая суетная работа приучила Марвина ценить время отдыха.
Потому после очередного подъема в неурочный час Марвин послал Далия куда подальше, забрал свои вещи и, полусонный, ввалился в соседний номер. Насколько запомнилось Марвину, там было пусто и гулко, как в новостройке, никакой мебели, только широкая кровать с голым пружинным матрасом и подушкой-валиком. Что ничуть не расстроило засыпающего на ходу постояльца: Марвин рухнул на кровать в обнимку с ворохом одежды. А утром обнаружил себя на свежей простыне, укрытым мягким пледом. Однако это было не все — сам номер преобразился, став не безликой коробкой, а вполне обжитым помещением. Причем во вкусе Марвина: если бы он когда-нибудь купил себе жилье и оформил его по собственному усмотрению, то оно выглядело бы именно так. Или почти так.
В отличие от роскошных апартаментов Далия номер выглядел чересчур старомодно и аскетически, но, как ни странно, очень уютно — для Марвина, разумеется. Две комнаты, гостиная и спальня, уставленные старинной мебелью с множеством всяких антресолей-полочек-ящичков; тканые гобелены, напольные часы с боем, потолочные лампы с матерчатыми абажурами. И конечно же ванная комната, просторная, но без эстетских излишеств.
Стоит ли говорить, что разбросанная одежда Марвина уже висела в шкафу, чистая, выглаженная. Вместе с другими невесть откуда взявшимися носильными вещами — новыми, с иголочки.
Обходя изменившийся номер, знакомясь с обстановкой и изучая лежащее в шкафах, Марвин неожиданно почувствовал, что он — дома. И что ему совсем не хочется переезжать отсюда в какое-либо другое место, будь оно хоть в десять раз шикарнее жилища Далия. Ведь дело вовсе не в роскоши, а в том, насколько они гармонируют, дом и его владелец.
Здесь попадание было в точку.
Марвин потом не раз обдумывал случившееся и наконец пришел к выводу, что особняк умеет проникать в душу постояльца, в его неосознанные мечты и осуществлять их. Не все, но хотя бы те, которые помогали чувствовать себя комфортно — опять же для нормальной работоспособности. Своего рода плата за труд. А еще Марвин предположил, что особняк, возможно, следит и за здоровьем своих работников, вовремя излечивая их от любых заболеваний — по сути, несложная задача для столь мощной магосистемы.
Он поделился своей идеей с Далием, который в ответ молча закатал рукав куртки, показав Марвину длинный шрам на верхней части предплечья. А после сказал, что рана заживала долго, самым обычным образом, и что в случае болезни Марвину надо обращаться к Жанне. Она хоть и стерва, но из-за своего всезнайства вполне может заменить любого врача, хоть дерматолога, хоть хирурга. Да хоть патологоанатома, с нее станется по вредности характера!
Откуда у него шрам, Далий рассказывать не захотел, а Марвин не стал расспрашивать. Мало ли у кого какие личные секреты.
Марвин сел за письменный стол, включил настольную лампу с плюшевым абажуром, положил тетрадь в круг света и принялся читать. Но чем больше он вникал в написанное, тем понятнее становилось, что тетрадь вряд ли поможет разобраться в свойствах браслета.
Сохранившиеся листы были исписаны карандашом, неряшливо-размашистым почерком. Скупо, без каких-либо пояснений — собственно, это был список отысканных артефактов, своего рода отчет о проделанной работе. Лишь кое-где встречались непонятные сноски, относящиеся то ли к браслету, то ли к найденным предметам. Что-то вроде: «взял без красного сигнала», «ходил в зеленом направлении», «был замечен в желтом радиусе» и другие столь же загадочные цветовые упоминания. Пожалуй, самое интересное осталось на исчезнувших листах, но отыскать их было нереально. Хотя…
Марвин подставил тетрадь под лампу и внимательно осмотрел идущие после лохмотьев чистые страницы: на первой темнели едва различимые черточки-вмятины, продавленные твердым грифелем. Ладно, решил Марвин, какой-никакой, но все же вариант. Можно попробовать узнать, что было написано на последнем вырванном листе. Он достал из ящика стола карандаш, поскреб ножом грифель и осторожно растер черную пудру по странице. Проявившийся текст — небольшой, на треть листа — был написан той же рукой, что и предыдущие заметки. Пляшущие буквы складывались в расползающиеся вверх и вниз слова, запись делалась явно впопыхах. Или в неадекватном состоянии.
— …наглое вранье, — вглядываясь в рваные строчки, по слогам начал читать Марвин. — Они хотят сослать меня в комнату… ну и почерк… В карцер иллюзий, как утратившего доверие. Проклятый… э-э-э… проклятый негор Годлумтакати забрал браслет и изводит меня своим колдовским истуканом… так-так, дальше… Нет сил терпеть! Попробую уйти по стокам в какой-нибудь из обслуживаемых миров. Надеюсь, я не окажусь после очередной смерти снова в этом гадюшнике… э-э-э… и пропади оно пропадом.
Марвин захлопнул тетрадь, положил ее на стол. Задумался, невидяще глядя на абажур и постукивая пальцами по картонной обложке. Вновь открыл тетрадь, вырвал испачканный графитом лист, затем отыскал в шкафу ароматические свечи с комплектной коробкой спичек. Держа листок за угол, Марвин сжег его над унитазом, спустил воду и несколько раз вымыл руки с мылом, пока на них не осталось никакого следа от грифельной пудры.
Шеф ни в коем случае не должен был догадаться, что новый видящий знает о судьбе своего предшественника. И уж тем более, что Марвину известно истинное имя негора: Далий, помнится, говорил про умение шефа устроить сердечный приступ неугодному ему человеку. Да и статуя в кабинете тоже наводила на некоторые размышления, особенно после прочтения записи.
Кто вырвал листы — сбежавший видящий или шеф, Марвина не интересовало. Хотя, скорее всего, видящий. Чтобы не оставить ниточку, по которой его можно выследить, пусть через годы, когда в особняке появится новый владелец браслета.
— Выход в обслуживаемые миры, надо же, — вытирая руки полотенцем, мрачно сказал Марвин. — Хм, «очередная смерть» это в каком смысле? И кто такие — «они»? Шеф и Жанна? Или кто-то еще? — Ответа он конечно же не получил, некому было отвечать.
Марвин вернулся в комнату, глянул на часы — близилось обеденное время, — взял тетрадь и отправился в буфет, ждать Далия. Заходить к нему в номер смысла не имело, наверняка его там нет, шляется где-нибудь. Или спит после ночной прогулки. Но обед Далий не пропустит в любом случае: как говорится, война войной, а кормежка по расписанию.
Есть Марвину не хотелось, потому он взял из раздаточного шкафа пакет апельсинового сока и, поколебавшись, бутерброд с сыром. Устроившись за столом, Марвин открыл тетрадь; прихлебывая сок через трубочку, он начал вновь просматривать записи — вдруг что-то пропустил? Но взгляд впустую скользил по строчкам — мыслями Марвин был далеко.