Ксенобайт тупо смотрел на печь.
— Мы что, на этой штуке поедем? — тихо спросил он.
— Ну да, домчитесь с ветерком! — кивнул Иван.
— Понятно. Банзай, нам потребуется твой опыт пилотирования.
— Угу, понял.
— Кстати… Сохрани нас на отдельный слот и загрузи тот сейв, перед походом на погост.
— Зачем?
— Хочу вам один секрет показать.
Мир вокруг мигнул, и игроки оказались на пустом дворе. Ксен молча достал из рюкзака бомбу.
— Меду тебе, значит, — мечтательно пробормотал он.
— Эй, Ксен, ты что задумал?..
— Грибов тебе… Грибочков, значит… По щучьему велению, значит…
— Ксен, не дури, у «Фикуса» такие посмертные коктейли, что…
— …И цветочки на могилку бабушки. Да подавись, эксплуататор хренов!!!
Крутанув стрелки ходиков и дернув за цепочку, Ксенобайт с остервенением зашвырнул бомбу в стоявший посреди двора колодец. Земля под ногами дрогнула, зашаталась, из колодезного сруба, точно гейзер, ударил в зенит столб пара. Когда все стихло, Ксенобайт встал с земли и оглянулся. Откуда-то с неба прямо перед ним шлепнулся рыбий хвост. Отряхнув штаны, Ксенобайт поманил пальцем Внучку.
— Снимай, сейчас будет интересно. Эксклюзивно для вашего журнала… Ээй, Ваня!
Ксенобайт не спеша направился к покосившейся избе.
— Ваня! Сейчас, друг мой, я тебя буду бить!
Из избы послышалось испуганное бормотание: «По щучьему веленью, по моему хотенью… По щучьему… Это… Ой…». Потом изба заходила ходуном, слышались только глухие удары, вопли Ивана-дурака и шипение Ксена:
— Жри грибочки, гнида! Жри медок, падла! Жри! Я тебе сейчас «по щучьему» так наваляю…
Минут через десять все стихло. Дверь избы отворилась, на пороге показался Ксенобайт. На его лице блуждала по-детски умиротворенная улыбка.
— Ну вот. Мне уже значительно лучше, — сообщил он. — И могу поспорить, печку бы мы и так завели.
***
Все же, подумав, игроки зашли с того сохранения, где все решилось мирным путем. Печь, слегка покачиваясь и пыхтя трубой, резво катилась по колее. Ветер развевал волосы зачарованно глядящей вдаль Внучки.
Махмуд и МакМэд рассматривали награбленную в склепе добычу, прикидывая, что оставить для личного пользования, а что продать в ближайшем городе. Ксенобайт сидел под трубой, уткнувшись в книгу по черной магии, найденную в логове Вурдалака. Сменивший Мелиссу Банзай глядел вперед, положив руки на рычаги управления печью.
— Эх-ма! Подкиньте дровишек, парни!
— Обломись, Банзай, — лениво ответил Ксенобайт.
— Эх вы, пешеходы…
— «Что там, за горизонтом?» — задумчиво пробормотала Внучка. — «Что там за горизонтом? За горизонтом — горизонт».
— Экая ты сентиментальная, — подивился Банзай, глядя на нее.
— На дорогу смотри, водила! — испуганно крикнул МакМэд.
— Не боись, гаишников нет.
— За горизонтом, — переворачивая страницу, буркнул Ксен, — стольный Киев-град!
Дорога до Киев-Града
Печь, оставляя за собой дымный шлейф, летела, точно локомотив, по полям, вдоль рощиц, рек, иногда ныряя в лес.
— Поддать жару! — скомандовал Банзай.
Махмуд, спрыгнув на приступку несущейся печи, принялся забрасывать в раскаленную топку поленья.
— Товарищ МакМэд, по басмачам… ОГОНЬ!
МакМэд принялся посылать стрелу за стрелой в скачущих вдогонку всадников, выбивая задние ряды. Ксенобайт, выждав полминуты, открыл огонь из магического посоха по авангарду. Басмачи, или скорее, принимая во внимание общий колорит игры, какие-нибудь печенеги, бодро кувыркались с лошадей, грозили кривыми саблями и пробовали вести ответный огонь. Банзай сосредоточенно пилотировал печь, выжимая из чудовищного агрегата максимум скорости.
Однако самые резвые «басмачи», используя численное преимущество, все-таки неумолимо приближались.
— Махмуд!
— Да здесь я, здесь…
— Берегись! — взвизгнула Внучка.
В воздух взвились несколько арканов. Большинство не догнали печь, один затянулся вокруг трубы, еще один обвил Махмуда. Воин, ловко схватившись за трубу, что было силы дернул за веревку. Печенег, удивленно чирикнув, вылетел из седла.
— Нас обошли с фланга! — крикнула Внучка, пинком отправляя за борт сунувшегося было на печь печенега.
— Полундра!
Внучка катапультировала еще одного налетчика. Махмуд, перехватив занесенную для удара руку третьего, вывернул ему кисть.
— Сабля, сабля!.. А, черт, улетела. Пшел вон!
МакМэд, отложив лук, аккуратно снял аркан, зацепившийся за трубу, и свернул его кольцами. Подумав, он обвязался еще одним трофейным арканом, сделав что-то вроде страховочного троса.
— В детстве обожал рыбалку, — сообщил он, раскручивая аркан. — А ну, поберегись…
Басмачи, судя по всему, были шокированы тем, что против них применяют их же фирменную технологию. А игроки умудрились пополнить свой арсенал тремя саблями, несколькими арканами и нагайкой, которую Ксенобайт с восторгом снял с отловленного офицера. Правда, ему тут же пришлось испытать новое оружие, так как весь взвод только что выброшенного (за ненадобностью) печенежского десятника, прибавив ходу, стал яростно карабкаться на печь.
— Экипаж просит пассажиров пристегнуть ремни, — сурово предупредил Банзай. — Впереди по курсу лес, трясти будет.
Все машинально глянули вперед. Впереди стеной стояли стремительно приближающиеся деревья, между которыми петляла дорога.
— А-а-а!!
— Тормози, Банзай Куросавович!
— Нифига! Партизаны не тормозят!!
Игроки, как заправские матросы, быстро превратили все вражеские арканы в спастросы. Растерявшуюся было Внучку, по запарке, просто привязали к трубе. Дед Банзай лихо вошел в первый вираж. Тестеры, истошно вопя, мотнулись на своих страховочных тросах. Остервенело дернув за рычаги, Банзай срезал угол прямо через кустарник и вышел на второй вираж. Игроки мотнулись в другую сторону, Внучка визжала не переставая.
Из басмачей в лес сунулись, похоже, только самые отчаянные. Внучка визжала, тестеры вопили, Банзай весело орал: «Наш паровоз вперед летит, в коммуне остановка, другого нет у нас пути…»… Оглушительный треск возвестил, что другой путь теперь есть… «В руках у нас винтовка!»
Печь на всех парах вылетела из леса. Справа мелькнул указатель: «Стольный Киев-Град, 20 верст». Дорога стала гораздо ровнее, так что Банзай плавно увеличил скорость.
— Отвяжите меня, наконец! — завопила Внучка.
— Прямо по курсу город! — крикнул Махмуд.
— Хорошо.
— Город в осаде! — уточнил воин.
— Хреново, — спокойно констатировал Банзай.
***
— Эй, Мелисска, ты что, заснула?! Доложить численность и характеристики противника!
— Басмачи в количестве… Э-э-э… — раздался голос Мелиссы, выполняющей обязанности координатора команды из реального мира. — В количестве «дофига». В принципе, можете пробиться, местные дружинники как раз открывают ворота: на вылазку идут…
— Мелисска, вокруг города объездная есть?
— Есть, вдоль рва идет.
— Зашибись! Орлы, привязывайте Внучку обратно к трубе и держитесь…
— Мама!
— Дед, угробимся ведь…
— Больше гари!
Внучку снова примотали к трубе, Махмуд, подкинув дров, повис на тросе, помахивая булавой. С другой стороны свесился Ксенобайт с нагайкой. МакМэд приготовил лук…
— Держись, росичи! Крепка броня, и панки наши близко!
Печь, взревев топкой, свернула на кольцевую. Во все стороны брызнули незадачливые печенеги. Печь неслась вдоль крепостной стены, снося приставленные к ней штурмовые лестницы. Махмуд с Ксенобайтом, болтаясь на страховочных тросах, щедро раздавали удары направо и налево, МакМэд довершал разрушения, отстреливаясь, как с тачанки.
Печь, ставшая похожей на какой-то жуткий агрегат из фильмов ужасов, вся заляпанная кровью, завершала свой кровавый «круг почета».
— Ну что, на второй круг идем?! — крикнул МакМэд.
— Нафиг, — кратко ответил Банзай. — Тяги не хватит, кто-то из басмачей попал в топку! Управление отказывает, нам бы до ворот дотянуть!
— Не знаю, у кого как, а у меня всего двадцать процентов жизни осталось! — крикнул Ксенобайт. — На базу!
— Готовься, голодранцы, сейчас поворачивать будем…
— Ох, мать…
— Галс!
Печь, накренившись, со стуком влетела на мост. Расшвыривая и басмачей, и зазевавшихся дружинников, с душераздирающим скрежетом агрегат несся в свой последний путь: к воротам.
— Тормози!
— Закрылки…
— Табань!
— МАМА!!!
Ворота спасло только то, что они оказались открыты. Влетев в город, печь, точно комета, пронеслась по главной улице и с треском врезалась в здоровенный фонтан. Во все стороны брызнул пар вперемешку с черной копотью…
Когда пыль осела, Ксенобайт, мертвой хваткой вцепившийся в трубу, осторожно открыл один глаз и огляделся.
— Финиш.
Остров сокровищ
Служба у Князя пошла гладко. Имея возможность прощупывать сразу несколько квестовых линий, игроки разделились. Махмуд с МакМэдом записались в дружину и регулярно ходили в рейды на печенегов. Ксенобайт отыскал местного мага и обосновался у него в башне. Мелисса наладила контакт с воровским подпольем. Внучка, поначалу, носилась от одного к другому с камерой, то снимая тяжелые будни древнеславянских дружинников, то беря интервью у «молодого, но перспективного члена магической гильдии», то ошиваясь по местному «бронксу» с Мелиссой.
Так, потихоньку повышая уровень и выполняя мелкие промежуточные квесты, игроки провели весь день. Наконец Банзай, вернувшийся на свое место наблюдателя, бросил общий призыв закругляться, сохраняться и вылезать в реальность.
Человек, весь день проторчавший в виртуалке, представляет собой довольно жалкое, даже пугающее зрелище. Воспаленные, широко распахнутые глаза диковато мечутся из стороны в сторону, машинально вычисляя противника, под глазами мешки, волосы взъерошены, лицо бледное. Добавьте к этому легкое нарушение координации, вялость и головокружение.
Ксенобайт, натянув на нос затемненные очки, перевел свое кресло в рабочее положение и уткнулся носом в монитор. Мелисса, опередив Махмуда с МакМэдом, поползла в душевую. Воины, вяло ворча, что «так нечестно, мы кровь проливали…», вяло ткнулись в закрытую дверь и отправились за пивом. Внучка, точно зомби, пройдясь по комнате, забралась обратно в кресло и принялась разбирать награбленные скриншоты.
Банзай, оглядев эту плачевную картину, нахмурился:
— Э, доходяги, а ну не спать! Ксен, отлипни от монитора! Мелисса, вылазь из-под душа и засунь туда Внучку. Махмуд… А, чертовы алкоголики, уже слиняли…
— Отстань, Банзай, — простонал Ксенобайт, разглядывая дампы памяти. — Не видишь, я в депрессии…
— Я те ш-шас такую депрессию устрою, — пообещал Банзай. — А ну встать, руки за голову, ноги на ширине плеч! Зарядку делать будем.
Ксенобайт кисло глянул на Деда поверх очков красными, как у растамана, глазами и вновь уткнулся в монитор.