– Нашел дуру, – ответила я как могла уверенно. Конечно, соврала. Боялась я до судорог, но… мне было так чудовищно жаль парня, что я засунула этот свой страх куда подальше.
По-прежнему молча мы дошагали до моего подъезда. Тут я забрала у Тая баул и попросила:
– Подожди меня здесь, ладно? Я быстро.
Конечно, приличнее было бы пригласить его домой, но я не могла этого сделать по нескольким объективным причинам. Во-первых, страшновато, во-вторых, соседи всегда всё видят и накапают маме про моих подозрительных гостей, в-третьих, у меня не прибрано… Ну, мало ли ещё причин!
Само собой, быстро у меня не получилось. Надо было засунуть продукты в холодильник, переодеться, а удобные босоножки на плоской подошве, как назло, куда-то запропастились. Пометавшись по квартире, я наконец догадалась заглянуть под диван. Как туда угодили мои босоножки, ума не приложу!
Наконец я пулей вылетела на улицу. Я бы не удивилась, если бы Тай ушел, но он терпеливо торчал на солнцепеке – у нашего подъезда тени, по-моему, даже ночью не сыщешь.
Тай вздрогнул, когда я шарахнула тяжелой железной дверью подъезда (кодовый замок срабатывает, только если дверью хлопнуть посильнее, поэтому у нас во дворе рано поутру и ближе к вечеру начинается настоящая канонада).
– Долго я, да? – выпалила я, еле отдышавшись. Лифт опять отдыхал где-то на двадцатом этаже, категорически не желая отвечать на вызов, и я топала по лестнице пешком и туда, и обратно. Вниз-то ещё ничего, а вот наверх…
– Солнце ещё не село, – ответил Тай. Спустя пару минут до меня дошло, что это вроде как шутка.
Ещё через четверть часа до меня дошло, что Тай толком не знает, что со мной делать. Я взяла инициативу в свои руки и затащила его в кафе-мороженое, там хоть прохладно было.
В кафе почти никого не было, поэтому удалось занять столик у давно немытого окна. Цены, надо сказать, в этом заведении были будь здоров, но Тая, что меня приятно удивило, они не смутили. Но вот о чем со мной поговорить, он не знал. То ли никогда за девушками не ухаживал, то ли ещё что.
В конце концов мне осточертело молчать, и я спросила:
– Помнишь кактус?
– Какой кактус? – У Тая от удивления глаза на лоб полезли.
– Какой-какой… который ты нам с Кэй притащил! Неужели не помнишь? – прищурилась я. – Напрягись: Эва Скари и Кэй Ло, клуб кактусоводов… ты единственный принял это за чистую монету!
– А!.. – Тай явно вспомнил. – Конечно. Это было редким идиотизмом с моей стороны.
– А что не спросишь, как кактус поживает? – попыталась я пошутить.
– Вы его не выкинули? – искренне удивился Тай.
– Нет, конечно, – оскорбилась я. – Такую красоту! Он у меня рос, а потом я его Кэй на память отдала. Эмигрировал твой кактус!
Тут произошло невероятное – Тай улыбнулся. И такая у него хорошая улыбка оказалась, что я почти перестала бояться.
– У меня всегда цветы хорошо росли, – доверительно сказал он. – Я сперва не знал, почему так…
И Тай опять замолчал и помрачнел. Н-да, похоже, далеко не все эти довольны собой…
Молчать было глупо и неловко, поэтому я огляделась по сторонам. Взгляд мой упал на чахлую пальму, задвинутую в угол как раз за спиной Тая.
– Пальму жалко, – сказала я.
– А? – Тай опять очнулся. Разговаривать с ним было неимоверно тяжело.
– Пальму, говорю, жалко, – членораздельно повторила я. – Вон, в углу торчит.
Тай перегнулся через спинку стула и потыкал пальцем в землю в кадке. При этом стало ясно, что под безразмерной черной футболкой всё же прослеживается некая анатомия.
– Просто не поливали давно, – сказал он и взял со столика бутылку с минеральной водой. Там оставалось чуть-чуть на донышке.
– Её это не спасет, – заикнулась было я, но тут же замолчала. Вода, которой давно пора было кончиться, преспокойно лилась из горлышка бутылки и впитывалась в сухую-пресухую землю. И хоть абсолютно ничего чудесного в пустой пластиковой бутылке не было, я понимала, что вижу именно чудо, и…
Официантка начала поглядывать в нашу сторону с заметным интересом.
– Тай! – Я пнула его под столом ногой. – Прекрати!
– Что? – Ей-богу, до него всё доходило, как до жирафа!
– Прекрати, сказала! – прошипела я. – Сейчас народ сбежится…
У Тая сделалось такое лицо, что мне опять стало стыдно. На этот раз не за себя лично, а за человечество в целом. Очень неприятное ощущение, надо отметить!
– Пошли отсюда, – сказал он.
Когда мы проходили мимо официантки, скучавшей за стойкой, она вдруг встрепенулась.
– Молодой человек! – окликнула она Тая. В глазах у неё плескалось жгучее любопытство напополам со страхом. – Молодой человек, извините, вы не из этих ?..
Лицо у Тая на мгновение стало беспомощным. Но только на мгновение. Потом он одарил официантку таким взглядом, что даже мне стало дурно, а бедная тетка – та вообще в стенку влипла и голову руками закрыла.
Тут я почувствовала, что пора и мне проявить себя.
– Вы абсолютно правы. Он – из этих, только вас это никаким боком не касается, а по обвинению в дискриминации можно и под суд угодить! – сказала я вполголоса, перегнувшись через стойку. Потом взяла Тая под руку и добавила: – Пойдем отсюда!
Правда, на улице я от Тая моментально отцепилась. Он прекрасно понял, почему, но не обиделся. А может, и обиделся, только не показал этого. Ну что мне было делать? И жалко его безумно – ну каково жить, когда от тебя либо шарахаются, либо пялятся, как на обезьяну в клетке, – и страшно, всё-таки он из этих, а про них такие слухи ходят…
– Да не трясись ты так, – немножко презрительно сказал Тай, словно прочтя мои мысли. – Ничего я тебе не сделаю.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но тут же захлопнула. Похоже, Тай прекрасно знает, что я чувствую. Ну и пусть знает. Я закусила нижнюю губу и снова взяла Тая за руку. И ничего не случилось…
– Тебе, по-моему, домой пора, – вдруг сказал Тай.
– Я тебе так надоела? – ядовито спросила я.
– А? Да нет, что ты… Просто чувствую, – пояснил он.
Я взглянула на часы и обалдела. Мне и впрямь давным-давно пора домой! Потому что сейчас с работы вернется мама и очень удивится, не застав меня!
– Елки-палки! – сказала я. – Я побежала! Ты мне свой телефон дашь или сам позвонишь?
– У меня телефона нет, – ответил Тай, засунул руки в карманы и стал похож на пугало. – Я тебе сам позвоню.
– А как ты?.. – не поняла я.
– Из автомата, – спокойно пояснил Тай. – У моего подъезда есть…
Я в очередной раз обозвала себя дурой и понеслась домой.
Думать на бегу не очень удобно, но я справлялась. Мысли, как водится, были об одном. Мне удалось-таки разговорить Тая, и то, что он рассказал, меня, мягко говоря, повергло в шок. Тай довольно долго не догадывался, что он – один из этих. Но, как известно, эти сами выискивают себе подобных – существуют специальные тесты, их в школах применяют. Тая нашли, когда ему исполнилось четырнадцать. То-то я помню, что он исчез после девятого класса.
Его, понятное дело, забрали в спецшколу – в интернат. Родители его были в ужасе, соседи, как водится, тыкали в них пальцами и не здоровались… Черт побери, ну разве кто-то виноват, что Тай уродился не таким, как все?! Давно ведь доказано, что это по наследству не передается, и даже ребенок двоих этих вовсе не обязательно окажется таким же… Но большинство полагает иначе, и поди, переспорь!
Эту свою спецшколу Тай окончил два года назад. У него был выбор: или остаться в училище и со временем войти в элиту этих – способности у Тая были, да ещё какие, – или… Тай выбрал второе. Как ни странно, эти очень спокойно относятся к таким вот недоучкам. Наверно, считают, что большого вреда от них быть не может. Или же просто знают, что рано или поздно недоучившийся вернется к ним, потому что выдержать жизнь изгоя не каждому под силу. Тай, по-моему, тоже готов был сломаться. Он был совсем один: к его возвращению родители разменяли квартиру и уехали на другой конец города, оставив Тая в крохотной квартиренке в жуткой пятиэтажке. Впрочем, насколько я поняла, они всё же чувствуют себя виноватыми, и мать Тая время от времени наведывается к нему – прибраться, приготовить что-нибудь, – но исключительно в его отсутствие. Боится родного сына!
Я попробовала представить себя на месте Тая. Получилось не очень здорово и сразу захотелось сигануть в окно этажа этак с двадцатого.
Домой я прибежала очень вовремя – буквально на пять минут разминувшись с мамой. Успела даже плюхнуться на диван и уставиться в телевизор. Конспиратор из меня, конечно, никакой, но на этот раз всё сошло.
Мы взялись готовить ужин, то есть мама готовила, а я языком чесала – к готовке меня лучше не подпускать, только продуктам перевод. Разумеется, я попыталась свернуть разговор на этих. Ну, как «свернуть» – просто взяла и заявила:
– Прикинь, мам, у нас одна девчонка с парнем познакомилась, а он из этих оказался! Она в таком шоке!
– Почему в шоке-то? – не поняла мама.
– Ну как же! – Я поудобнее устроилась на табуретке. – У них там нежные чувства всякие, любовь-морковь – а тут такая фишка! А тут ещё выяснилось, что он совсем один, от него родители отказались, ну, ей и жалко его… Теперь не знает, чего делать… Вот ты бы от меня отказалась, если бы я вдруг оказалась из этих ?
– Типун тебе на язык! – разозлилась мама. – Что ты глупости говоришь? И с этой девицей не смей больше общаться, мало ли… Сколько раз тебе говорено: даже если только подозреваешь, что человек из этих , лучше перестраховаться…
Я поняла, что маме о Тае лучше не рассказывать. Раз уж байка о какой-то там гипотетической девчонке вызвала такую бурную реакцию, то если я заявлю, что сама знакома с одним из этих , мама об меня швабру изломает, это уж как пить дать. Или, что гораздо более вероятно, грохнется с сердечным приступом, а оно мне надо?
Надо ли говорить, что весь следующий день я провела как на иголках, ожидая, позвонит Тай или нет. Звонок раздался ближе к обеду.
– Алё! – гаркнула я в трубку. На другом конце провода царила тишина. – Тай, ты, что ли?
– Угу, – раздалось в ответ, и снова повисло молчание.
– «Эва, ты не занята?» – озвучила я. – Нет, что ты, подыхаю от скуки! «Может, пойдем пройдемся?» Запросто, через десять минут выйду.
– Жду, – сказал Тай и повесил трубку. Ну не зараза ли?
Я открыла шкаф и замерла в раздумье. Надо бы одеться так, чтоб меня с первого взгляда не узнавали… Да, я люблю быть элегантной, вышагивать на высоченных каблуках и в опасной длины юбчонке, но… Сердцу моему милее старые вытертые джинсы и удобные кроссовки. Так… теперь напялим футболку с намалеванной на пузе веселой акулой, бейсболку, а козырек пониже надвинем. Можно ещё очки темные нацепить, да вот беда, сегодня пасмурно. Ничего, и так сойдет!
Тая у подъезда не оказалось. Я огляделась по сторонам. Знакомая тощая фигура маячила под тополем у другого конца нашего длиннющего дома.
– Привет! – сказала я, бодрым шагом подходя к Таю. – Ты чего тут торчишь?
– Привет, – отозвался он. – В твоём дворе бабок любопытных много. Зачем тебе дурная слава?