Ангел быстрого реагирования - Александр Рудазов 31 стр.

Женщина огляделась по сторонам. Ничего, буквально ничего не осталось от того мира, который она знала. Никто ей не скажет, что делать. Она сама должна была искать от­веты на все вопросы так, как тогда, когда раскрасила себя глиной и убила зерноглова.

Следуя примеру Вай-мира, Мерыа стала собирать самые малые и на первый взгляд неважные частички знаний о мире. Она научилась находить удовольствие в вопросе: «За­чем? Для чего?», даже если временно он оставался без отве­та. Оба они давали наименования животным, растениям и местам, беря их, таким образом, в своё владение... Вай-мир поддерживал Мерыю своей тихой рассудительностью и терпеливостью, она же делилась с ним своей сообразитель­ностью и жизненной силой. Сами того не замечая, они приспосабливались к новому миру, врастали в него. И вот однажды в сумерках Мерыа во время обычного обхода рож­дественской рощи остановилась и подняла глаза к чернею­щей на фоне пепельного неба путанице ветвей. Она протя­нула руки, коснувшись соседних стволов. Вай-мир после­довал её примеру. У них мёрзли ноги, погружённые в слой опавших листьев. Пальцы поглаживали скользкие неров­ности коры.

— Я чувствую себя как дерево,— прошептал Вай-мир.

— Корни питаются землёй, а ветви — небом,— тихо произнесла Мерыа.— Думаю... мне кажется...

— Что?..

— Мир не умирает. Он попросту спит.

— Э-э-э... Значит, он проснётся.

— Э-э... Да, проснётся.

* * *

Маленький зверёк, обитавший в норке между корнями, осторожно высунул наружу мордочку. Пучок волосков дрожал, улавливая запахи и звуки. Мерыа почмокала, тер­пеливо приманивая трусливое создание. Зверёнок подался назад, а потом снова выглянул, разглядывая чужака чёрны­ми кругленькими глазками. Ответил на чмоканье задири­стым «чек-чек», потом окончательно скрылся, видимо ре­шив, что и так был достаточно доверчив.

— Он выглядит вполне здоровым и довольным,— сказал Вай-мир.— Тебя это интересовало?

Мерыа плотно закуталась в кусок меха.

— Становится холоднее, а ему хоть бы что, а ведь он та­кой маленький.

— У него есть мех.

— Мы тоже позаботились о том, чтобы его иметь,— воз­разила она.— Немного помогает, но не так, как бы хоте­лось. Этот малыш зарылся под землю. Интересно, зачем?

Размышляя, Вай-мир невольно пощипывал шерсть под носом.

— Прячется от врагов,— произнёс он.— Хотя это не луч­ший способ. Греболап легко выкопал бы его.

— А может, эта норка очень глубокая? Мерыа по локоть засунула руку в нору.

— Кажется... Эй!!

Она резко выдернула руку. Глянула на укушенный па­лец, потом стряхнула с него капельку крови.

— «Зубатка»? — предложил Вай-мир.

Она рассмеялась и облизала след от мелких зубов.

— Кажется, не слишком глубокая, но... внутри тепло!! — закончила она с торжеством.

— Значит, мы тоже выкопаем себе нору,— решил Вай-мир.

— Хм. Большую нору!

* * *

Строя новое убежище, они использовали углубление под одним из рождественских деревьев, которое пострада­ло от Пожирателей, но не засохло. Оно наклонилось, а от окончательного падения его удерживали соседние деревья. Несколько дней Мерыа и Вай-мир попеременно выгребали из-под корней землю, песок и камни, роя всё более глубо­кую яму. Они старательно обходили толстые корни, а мале­нькие сами отступали перед ними, ища себе новое место. Убежище под деревом получилось низкое и не слишком просторное. Внутри едва хватало места, чтобы лежать. К удовольствию Вай-мира, нашлось применение для кипы старательно обработанных шкур — он покрыл ими стены, чтобы удержать осыпающийся песок. Устланная мехами землянка превратилась в удобное, тёплое и безопасное жи­лье. Когда они, прижавшись друг к другу, чтобы было теп­лее, первый раз легли там, Мерыа подумала о маленьких ркхета, спавших и росших вокруг. Она сама теперь, как ребёнок, отдыхала в надёжных объятиях рождественских деревьев.

Из пучины зелёных снов Вай-мира вырвало ощущение, будто приближается что-то новое и тревожное. Вход в зем­лянку явственно белел в полумраке. Вай-мир потихоньку выбрался из-под одеяла. Осторожно, точно трусливый зверёк, высунул голову наружу. Лишь спустя несколько мгновений глаза привыкли к ослепительному блеску.

— Да пусть меня съедят!! — воскликнул мужчина.

Всё вокруг стало однотонно белым. Воздух, который до сих пор был просто холодным, теперь стал таким ледяным, что от него ныли ноздри. Вай-мир почувствовал, что Ме­рыа подталкивает его сзади, и выполз из короткого тунне­ля, освобождая для неё место.

— Что это? — изумилась она, погружая ладони в ледя­ной белый пух.— Семена?..

— Семена чего? Эй-эй! А это больно! — Вай-мир с не­счастным выражением лица переступал с ноги на ногу. Ме­рыа нырнула обратно в нору и вынесла первый попавший­ся кусок шкуры.

— Встань на мех.

Вай-мир растерянно оглядывался по сторонам. Наско­лько хватало глаз, тянулась гладкая белая поверхность. Лёгкий пух осел даже на кронах деревьев и тонких ветках. Мерыа увлечённо исследовала новое явление.

— Это не семена.

Пригоршня белого «нечто» не имела никакого опре­делённого вкуса. Если её растереть в ладонях, она пропада­ла, оставляя влагу. Мерыа полизала мокрую руку.

— Это вода! — с удивлением поняла она.

Вай-мир собрал горсть белизны и смял её в комок с явст­венно отпечатавшимися следами пальцев.

— Вода... Но откуда это взялось? Выросло или как?.. Оба как по сигналу взглянули на небо, потом друг на друга.

— Опять что-то надо называть. А я уж начинал привы­кать. Я точно стебель травы. Едва ветер наклонит меня в одну сторону, как снова начинает дуть с другой — и мне опять приходится сгибаться.

Он качнулся вперёд и назад, с забавным озабоченным выражением на лице, потерял устойчивость и плюхнулся на холодный пух.

— Эй! Эй!

Он тут же вскочил и отряхнулся. Мерыа смеялась, разве­селившись от его выкрутасов.

— Ну и как ты это назовёшь? Ты же чуть не самый хоро­ший рассказчик историй!

— Дорт'тефх. Семена дождя.

* * *

Дорт'тефх оставались в течение нескольких ноче-дней. А потом исчезли, и двое ркхета уже думали, что больше их не увидят, но однажды утром в воздухе снова закружили бе­лые лоскутки. «Семена дождя» падали гуще и гуще, нако­нец они укрыли всё вокруг толстым слоем и теперь уже остались надолго. Два стебля травы спокойно склонились под ветром судьбы. Умело связанные куски шкур хранили их от кусающего мороза. Мерыа придумала, как защитить ноги, завернув их до самых колен в длинные полоски меха, а Вай-мир ещё улучшил результат, смазав шкуры жиром. Они теперь охотились в открытую, выслеживая дичь по длинным цепочкам следов, оставленных на предательской белизне. В течение пары дней пропали греболапы. Зато поя­вились нахальные кртуры-плоскозубы, от их прожорливо­сти приходилось охранять кору рождественских деревьев.

«Семена дождя» и не собирались исчезать, наоборот, они всё прибывали. Зато стало меньше дичи и труднее было её поймать. Однажды худой отчаявшийся когтяр пробовал отобрать у охотников их добычу, и с тех пор Вай-мир носил его пятнистую шкуру.

* * *

Горьковатый стойкий аромат женской кожи плотно и тяжело осел в ноздрях Вай-мира, от него невозможно было избавиться. Мужчина шёл вслед за этим запахом, петляя между деревьями и оставляя за собой извивающийся след. Он был бос, но не чувствовал холода. Жар крови, струив­шейся в его теле, доводил его до безумия. Он уже давно со­рвал с себя мех и нёсся прямо так — обнажённый, взъеро­шенный, дикий. Испуская глухие вопли, бил на бегу паль­цами о шершавую кору, раздирая кожу до крови. Её капли падали на белизну дорт'тефх, напоминая раздавленные ягоды. Следы Мерыи окружали деревья, петляли, возвра­щались. Она не выбирала дороги. Убегая, она пересекала овраги, наполненные «дождевым семенем», продиралась сквозь заросли, оставляя на колючках прядки волос, чей запах ещё сильнее подхлёстывал вожделение мужчины. В одном месте даже упала. Вай-мир со стоном рухнул на от­печаток тела свой избранницы. Глотнул пригоршню белиз­ны, которая не принесла ему облегчения, потом снова со­рвался и побежал дальше, не отрывая глаз от следов. Бег его неожиданно закончился у пары стройных зеленоватых ног. Прекрасная, как лист, пахнущая горькой корой женщина ждала его, чтобы он наполнил её новой жизнью.

* * *

— Ты не должна так делать. Меня чуть не разорвало,— пожаловался Вай-мир, прекратив ненадолго лизать пока­леченные ладони.

— Но ведь тебе понравилось, верно? — спросила Ме­рыа, вызывающе прогибаясь назад.

— Верно,— признался охотник и улыбнулся, блеснув "глазами.— Повторим в следующий раз? — Ноздри у него похотливо дрогнули.— Уфф... Только уж тогда ты будешь бегать за мной!

Это предложение так рассмешило женщину, что она просто вынуждена была покататься по дорт'тефх. Он при­соединился к ней, и вскоре они снова любили друг друга среди поскрипывающих сугробов, не ощущая холода, со­гретые своей страстью. Привлечённый пылкими воплями хищник приглядывался из-за деревьев к тому, что казалось ему жестокой борьбой не на жизнь, а на смерть. Нервно облизываясь, он то напрягал, то расслаблял мышцы, оттяги­вая прыжок. Но потом отказался от нападения и ушёл ис­кать менее опасную добычу.

* * *

Любовники возвращались в своё убежище под рождест­венским деревом. Страсти понемногу успокаивались. Вай-мир всё время невольно ощупывал спину в поисках ре­менной перевязи.

— У меня даже ножа нет,— жаловался он.— А что будет, если мы наткнёмся на какого-нибудь зубастого и голодно­го зверя?

— Влезем на дерево,— отвечала Мерыа, шедшая за ним.— Иди скорей, мне холодно.

Охотник внезапно остановился, и Мерыа налетела на него.

— Что?..

Вай-мир молча всматривался в ряд глубоких ямок, пере­секавший их протоптанную тропинку. Глаза стража рас­крывались всё шире. Вдруг он со свистом втянул в себя воз­дух. Мерыа заглянула в ближайший след. Дорт'тефх на дне его был сбит до прочности камня с явным трёхлучевым узо­ром. Она знала, кто оставил эти следы. Воспоминания, ко­торые они с Вай-миром старались вытеснить на самое дно памяти и заслонить новыми впечатлениями, сейчас верну­лись с силой налетевшего урагана.

...И снова всё вокруг стало зелено и молодо, горячее солнце рассыпало свои золотые улыбки по нагретым ли­стьям. Мерыа дремала перед шалашом, а Вай-мир, как обычно, сторожил её сон. Трое других стражей бродили по рождественской роще. Блаженный покой был прерван страшным криком. С этого момента события запечатле­лись чередой то затуманенных, то выразительных до боли образов. Вай-мир, застывший в напряжённой позе. Разди­раемый между обязанностью охранять женщину и желани­ем прийти на помощь товарищам. Мерыа помнила, как ветки хлестали её по лицу и как жёстко стиснули плечо пальцы её стража, когда он потащил её за собой. Тело кряжи­стого стража, залитое кровью. Располосованное ужасным ударом. Внутренности, валяющиеся на запачканной земле. Широко открытые, изумлённые глаза — точно смерть за­стала его врасплох.

Жуткое существо, стоявшее на лесном холмике, огром­ное, как гора. Его верхние конечности напоминали могу­чие ветви деревьев, по которым лениво ползали молнии. Громадный, чуждый глаз. Тёмный, блестящий, точно у на­секомого, панцирь. Мерыа снова ощутила тошнотворную вонь пришельца. Увидела его лицо — омерзительное, бес­форменное, точно кто-то вбил ему щёки в глубь черепа.