— Чтоб ни один волос... ой!
— Что же делать?
— Готовить посадочную площадку, — внушительно сказал профессор, — чтобы все вокруг было ровное, как стол. Ни сучка, ни колдобины.
— Да ее и об голую землю грохнет так, что не только волос, костей не соберешь.
— Абсолютно с вами согласен, коллега, — снисходительно кивнул головой профессор, — но и это учтено вашим научным руководителем. Как вы думаете, что это? — Он подергал за лиану, свисающую с пальмы.
— Веревка, — пожал плечами коллега.
— Веревка, — профессор презрительно усмехнулся. — Это же сырье! Основной элемент! Строительный материал для установки, которая обеспечит нашему клиенту мягкую посадку. И его нужно заготовить побольше! — С этими словами профессор что есть силы дернул за основной элемент будущей установки. — А потом...
Кокосовый орех, просвистев между рогами лектора, раскололся на две ровные половинки об его лысеющую макушку, закончив таким образом вводный инструктаж.
— Красота, — восхитился лаборант, подхватывая падающего шефа.
— И доить никого не надо, — согласился с ним его коллега, протирая залитое белесой жидкостью пенсне профессора, — молочко само на деревьях растет.
— А потому предлагаю подойти к этому вопросу творчески, — внес предложение пожилой мэнээс.
После трехчасовых дебатов, стоивших научным работникам последних остатков их и без того драных халатов, они пришли к консенсусу, и работа закипела. Творить черти умели.
— Сенсея, — как и у всех японцев, иммунитета к хмельному у Акиры не было, — ты меня увазаес? — Услышав в ответ неразборчивое мычание, посланник великого сегуна отвесил ритуальный поклон. Лавка с грохотом опрокинулась. — Я тя... тозе...
— Еще один готов. Хозяин, этого тоже к Лиху отправлять?
— Зачем? — Трактирщик пожал плечами. — Платит справно. Тащи в сенцы. Пусть проспится. Завтра похмелять будем.
Половые выдернули промышленного шпиона, подпоясанного катаной, из-под стола и поволокли в сенцы. Мимо них протопали ратники городской стражи под предводительством сотника Авдея.
— Задачу поняли?
— Так точно!
— По целковому на брата. Чтоб к утру катана была у царя-батюшки.
— Будет сполнено, вашбродь!
Авдей неторопливо отсчитал последнему десятку по целковому.
— Ну вот, — удовлетворенно вздохнул он, — больше в Кощеевке слюнтяек нет. Ну, че встали? По местам!.
Команда была исполнена молниеносно.
— Хозяин! — закричали, застучали кружками в разных концах зала блюстители порядка. — Эликсиру!
Самый молодой по неопытности приступил к исполнению своих служебных обязанностей, не дожидаясь выполнения заказа.
— А что, мужички, не видели ли вы людешек здесь подозрительных, с оружием ненашенским, басурманским, — вопросил он загулявших тестомесов, к столу которых поспешил подсесть.
— Спрашиваешь!
— Где?!!
— Да вот! — Ражий молодец без всякого напряга, одной рукой вздернул ретивого стражника вверх. Ноги витязя замолотили в воздухе. — Чару застольную честь по чести не предложил, здравия людям русским не пожелал. Разговоры странные ведет. Выпытывает что-то. Басурман? — обратился он к своим друзьям собутыльникам.
— Басурман, — безоговорочно согласились бражники.
— Формулу небось ищет, — понимающе хмыкнули за соседним столом.
— Да че рассусоливаешь? В рыло ему...
Соратники незадачливого стража порядка, не дождавшись заказа, ринулись на выручку. Раздался звон бьющейся посуды, сметенной телом юного ратника. Трактир загудел как растревоженный улей. Следствие по делу об исчезновении катаны медленно, но верно продвигалось вперед.
Марьюшка спокойно проспала весь перелет до острова Буяна. Разбудили ее тряска и вибрация, но это уже на подлете. У самой цели. Тряска и вибрация были вызваны тем, что цели-то как раз и не было. Буян был, а цели не было. Вилла Кощея, в которую Люцифер велел доставить Марьюшку, исчезла с лица земли. Вместо нее проплешиной в зеленых джунглях красовался пятак метров двести в диаметре, вымощенный желтым кирпичом. По нему металась толпа чертей с туго натянутой сетью в руках, повторяя все маневры вихря. Смерч старательно выискивал место для посадки, а научная братия так же старательно ему мешала.
— Бездельники!!! — визжал рогатый профессор, топая копытами на окраине мощеной площадки. — А если ее в джунгли выбросит? Работать надо было, а не дискутировать!
Марья-искусница бросилась к окну, но разглядеть ничего не смогла. Мешал дуб. Избушка по-прежнему крепко держалась за его ветки, видимо считая их своей единственной опорой.
— Брось! — в очередной раз приказала она.
— Б-б-боюсь, — в очередной раз проскрипела избушка.
— А в глаз? — Марьюшка воинственно постучала по оконной раме.
— Не надо! — взмолилась избушка и разжала лапы.
Дуб угодил точно в центр сети, проломил мостовую и ушел корнями метра на полтора-два вниз в мягкую землю. Рывок подкинул чертей вверх, их рога сошлись над кроной, и дуб мгновенно замаскировался, покрывшись, лиановой сетью от макушки до самого основания. Воспользовавшись возникшей заминкой, вихрь деликатно стряхнул избушку в центр образовавшейся в джунглях площади и распался, фыркнув напоследок вареными мышами и змеиными головами. На пороге появилась Марьюшка.
— Волосы!
Профессор, задыхаясь от быстрого бега, на всех порах несся к избушке.
— Что? — испуганно спросила Марьюшка.
— Волосы все на месте? — Нацепив на нос раздавленное пенсне, бывший руководитель отдела новых технологий адского НИИ принялся торопливо пересчитывать золотые волосинки на голове Ее Высочества. — Сколько их было? — нетерпеливо потребовал он уточнения.
Марьюшка выразительно покрутила пальчиком у виска и захлопнула дверь перед носом профессора.
8
Поплавок дернулся. Илья элегантно подсек и вытянул пустую леску. Чертыхаясь, он покопался в жестянке Ухтомского, аккуратно выдернул из поролона последний крючок и восстановил статус-кво. Насадив червя, смачно плюнул на него и мрачно пригрозил:
— Не советую я тебе с крючком ноги делать. Я твои приметы запомнил. Найду — за всех срок мотать будешь.
Отпуск опять шел насмарку. Он четко катился по накатанному сценарию двух предыдущих. Разве что сидели они теперь не на болоте, а на чистом плесе у излучины реки. Нужно сказать, что на этот раз Илья подготовился к походу более серьезно, так как был твердо уверен, что чудо, которого так долго ждали Кожевников с Ухтомским, на этот раз произойдет непременно. Вещмешок был до отказа забит подарками для его старых и новых друзей из тридевятого. Отдельно, в прозрачном целлофановом пакете лежала целая кипа портретов Марьи-искусницы. Он и сам не знал, зачем ему такое количество принтерных репродукций, но расстаться с ними не мог. На поясе капитана висел тесак побратима в простых неприметных ножнах, изготовленных по спецзаказу. Родные слишком в глаза бросались. Их капитан хранил в тайничке, срочно сооруженном в его старой холостяцкой квартире, и в поход брать не стал. Яичко Кощея Илья поместил в жестяную коробочку, которую заботливо проклеил изнутри толстым слоем поролона, и положил в нагрудный карман камуфляжки.
Поплавок опять дернулся. Подсечка. Илья потянул удилище на себя...
— Блин! Да что они, эти крючки налево толкают? Юрьич! — Тишина. Илья бросил удочку и заглянул в палатку. Полковник со старлеем храпели во всю мощь легких, распространяя вокруг себя благовоние переработанной накануне «Столичной».
— Ну и хрен с вами. Значит, будем без ухи. Объявляю разгрузочный день.
Затолкав в плеер свежие батарейки, капитан нацепил наушники и вольготно развалился на песке, болтая босыми ногами в воде.
— Знаю, милый, знаю, что с тобой! Потерял меня ты, потеря-а-ал! — завопил он во все горло, «музыкально» вторя Пугачевой. Однако долго музицировать ему не дали. Кто-то довольно ощутимо цапнул его за пятку. Капитан подскочил так, что наушники вместе с плеером отлетели метра на три.
— Слушай, кончай орать. Всю рыбу распугал. Кстати, это я не ем. Можешь забрать обратно. — Огромная, поросшая мхом щука выплюнула на песок крючки.
— Во, блин! А я на червяков грешил, — ляпнул обалдевший Илья. Как ни ждал он чуда, оно все равно застало его врасплох.
Щука от такого предположения обалдела не меньше и непременно бы утонула, не будь она на мелководье. Однако с замешательством справилась быстро. Окинув критическим взглядом капитана, неопределенно хмыкнула и что-то буркнула себе под нос.
— Чего? — не понял Илья.
— Таким мне тебя и описывали. Ну че вылупился? — нахально спросил гонец из тридевятого. — Подкормка есть? Жрать охота. Пока до тебя добралась, кило три скинула.
— Есть. Перловка.
— Сыпь. Может, какой задохлый карасик соблазнится.
Капитан выскреб из котелка остатки перловой каши и послушно кинул в реку. Вода вокруг забурлила. Задохлые карасики спешили на халявную кормежку. Щука рванула за тем же самым.
— Ну вот, — она удовлетворенно рыгнула, лениво подплывая к берегу, — поели, теперь можно и...
— Я те посплю! — Капитан торопливо собирал пожитки.
— Это идея. Вообще-то я другое имела в виду.
— Что имела? — Нож побратима был надежно приторочен к поясу.
— Делом заняться. Ты готов?
— Ага... минуточку только погоди. Я тут двух обормотов растолкаю. Сослуживцы. Дядька да племянник его. Рвутся в тридевятое... чтоб им! Третий отпуск мне гадят.
— Не пойдет. — Щука задумчиво почесала морду хвостом, затем им же поковырялась в зубах. — Слушай, ты сколько крючков сегодня потерял?
— Семь, вроде... — пожал плечами капитан.
— Точно семь? — Щука брезгливо стряхнула седьмой крючок на песок.
— ... или, восемь. Я не считал.
— Ну если у меня аппендикс воспалится! — пригрозила щука.
— Откуда у тебя может быть аппендикс?
— А у тебя откуда?
— Так я же человек, — вздохнул Илья. — В нашем брате дерьма знаешь сколько? — Он грустно взглянул на палатку. — Тебе это, короче, не грозит.
— Точно?
— Точно.
— Смотри. За базар ответишь.
— Да отвали ты со своими базарами! И, кстати, почему, собственно, не пойдет? Что ты против моих корешей имеешь? — Рюкзак с подарками был уже за плечами.
— Мне заказали только тебя.
Командир группы захвата только потому и дожил благополучно до своих тридцати шести, что рефлексы у него работали гораздо шустрее головы. Вода вокруг замшелого «киллера» вскипела от напора пуль.
— Стоять! Руки вверх!
Щука немедленно вытянулась в воде по стойке «смирно», по-дельфиньи работая хвостом. Плавники были честно задраны вверх.
— Папа, — взмолилась она, — пожалей старую... Шуткую я так. Приколистая... Блин!!! Я тебя трогала?!! — Очередь прошла совсем рядом с ее замшелым хвостом. — Ну молодежь пошла, шуток не понимает.
— Если я сейчас в тридевятом не окажусь...
— Дай сообразить...
— Я те соображу. Опять какую-нибудь подлянку устроишь. Гони в тридевятое! Прямо в посад!
— Ну как скажешь... главное не промазать. — И щука завыла заклинание переноса, старательно вспоминая слова.
— Что значит не прома... — начал было возмущаться Илья, — ...зать! — и выплюнул последний слог вместе с болотной жижей.
— Ну невезуха, — пробурчал капитан, выползая на берег, — в прошлый раз окосевший в тридевятое вывалился, а теперь грязный как чушка. Да еще и архаровцев своих растолкать не успел... блин!!! Сами виноваты...