Словно тень, Кейлл двинулся по направлению к своей цели — офису старшего офицера безопасности, того — с кислой рожей. Легионера притянуло к себе тускло освещенное окно. Аккуратно заглянув, он увидел одного охранника, который сидел за средним столом спиной к двери и жевал горсть каких-то солтренианских сладостей.
Кейлл, как бестелесный дух, подобрался к двери и отворил ее без единого звука. Даже иглопистолет, казалось прошептал, когда Кейлл выстрелил. Человек с набитым ртом обмяк и повалился вперед на стол.
Металлический ящик, на который старший офицер безопасности посмотрел особым, выдавшим секрет, взглядом, был на надежном электронном замке. Вдобавок, изготовлен из сверхтвердого стального сплава. Кейлл отступил на шаг, глубоко вздохнул раз, другой. Затем подпрыгнул, и ногой в ботинке нанес удар в середину дверцы ящика.
В точно нацеленный удар вошел весь вес Кейлла до грамма. В него были вложены злость, отчаяние и нетерпение, сопровождавшие легионера на Солтрениусе везде.
Ящик гулко отозвался. И дверца явно прогнулась вовнутрь, как будто в ее середине появились новые шарниры.
Кейлл замер ненадолго и прислушался. Довольно громкий в закрытой комнате звук вряд ли далеко разнесся на улице. А может, в эту ночь дремал не только встреченный Кейллом охранник. Не послышались голоса, топот ног, сигнал тревоги.
Кейлл повернулся к ящику. Электронный замок еще удерживал дверцу, однако, она уже полностью сорвалась с петель. Через секунду Кейлл отогнул в сторону покореженный металл и начал шарить по полкам. Еще секунду спустя пластинка из светлого металла лежала у него в руке.
Ключ к печати, что арестовала его корабль.
Затем Кейлл выбрался из здания и пошел по кругу. Его шаги были тише, чем поземка из пыли на поверхности космодрома. Легионер приблизился к кораблю с тыла, осторожно обогнул его. Охранник у люка бодрствовал этой ночью, но крикнуть или вытащить пистолет не успел, даже заметив легионера. Кейлл выстрелил в него до того, как тот принял бы верное решение.
Оттаскивая отрубившегося охранника на безопасное расстояние, подальше от выброса энергии при старте, Кейлл засек едва уловимый звук. Вроде того, что он слышал в гостинице — как бы тихое шуршание одежды. С пистолетом наготове он резко обернулся, но ничего не разглядел, кроме корабля да клубов мягкой пыли. Насторожившийся Кейлл обогнул корабль. Ничего. Пластикбетонная поверхность космодрома пустынна, насколько было видно в темноте.
Он быстро вернулся к печати, вставил ключ, подхватил отвалившуюся полосу тяжелого металла, открыл люк и быстро вошел вовнутрь…
Снова тот же самый шорох. Впрочем, не совсем такой — больше похоже на хлопки материи на ветру.
Он успел отпрыгнуть, успел заметить снаружи тень, похожую на широкую простыню или даже парус, обозначившийся черным силуэтом на усеянном звездами небе.
Затем ему в шею впилась игла, и, казалось, все тени мира сгустились, чтобы окутать его непроницаемой мглой.
Часть 2
Спрятанный на астероиде
Глава 5
Он медленно открыл глаза: сознание, вяло сопротивляясь, отказывалось бодрствовать. Сигналы от органов чувств проходили с трудом, словно издалека.
Первой реакцией на ощущения был страх. Он все еще чувствовал свое тело — не парализован. Вместо паралича что-то сдерживающее движения, что-то, вплотную прилегающее ко всей его коже, кроме лица.
Хотя он не мог пошевелиться, хотя сознание было смутным, хотя неимоверная усталость пронизывала организм — облизнуть губы языком, и то усилие — несмотря на все это, он чувствовал себя прекрасно.
Исчезла боль.
Пожирающее пламя, гнездившееся в каждой клетке его тела.
Исчезло.
Если, конечно, это опять не сон. И не предсмертный бред.
Он до возможного предела повел глазами вверх, вниз и по сторонам. Увидел пустые стены и потолок ничем не примечательной комнаты, освещенной мягким рассеянным светом. Он заметил, что лежит на спине не ровно, а немного приподнят; скорее, даже полусидит, опираясь на мягкую поверхность, точно повторяющую контуры тела.
Увидев себя, он встревожился.
Он был в коконе, прилегающем, как вторая кожа, который и не позволял ему шевелиться. Тот был серебристый, блестящий, без единого шва. Из него, а также, очевидно, из тела, хотя и не чувствовались неудобства, выходили пучками трубки и провода, словно какое-то чудовище запустило в Кейлла свои щупальца. Трубки и провода вели к аппаратам, ни один из которых не показался Кейллу знакомым.
«Не сон, — решил он. И слишком реальная, не похожая на предсмертный бред сцена. Но тогда ЧТО?».
В это мгновение в комнате зазвучал голос. Твердый мужской голос с дружеской ноткой, даже добрый. Казалось, он исходил отовсюду.
— Ну как, проснулись, Кейлл Рэндор?
Кейлл напряг горло, пытаясь сказать, и услышал свой слабенький шепоток:
— Кто вы?
Голос ответил не сразу. Когда ответил, то казался слегка приглушенным, как будто говоривший повернулся, обращаясь не к Кейллу, а к кому-то другому:
— Какова мощь регенерации… Он должен был спать и спать еще много дней.
— Дней? — услышал Кейлл свой маловнушительный голосок.
Невидимый собеседник ответил в полную силу и чересчур твердо:
— Вам, Кейлл Рэндор, рановато задавать вопросы и выслушивать ответы. Сейчас вы снова уснете, поговорим позже, когда вас как следует восстановят.
Кейлл напряг глотку и отчаянно прокаркал:
— Да кто же вы? Что вы, черт подери, со мной делаете?
Пауза.
— Ладно, иду навстречу вашей настойчивости, — голос опять подобрел. — Меня зовут Тейлис, хотя это мало что вам говорит. Я человек, почти такой же, как вы, только намного старше. Вашу жизнь — вот что мы делаем.
Кейллу хотелось выкрикнуть очередной свой вопрос, но сознание начало меркнуть, мысли мутиться, он не мог сосредоточиться на словах и их значениях. Было понятно только то, что одна из трубочек, воткнутых в него, впрыснула снотворное в вены. Он поборолся с немеющими губами и ему удалось задать еще один вопрос:
— Почему?
Он не был уверен, что ныряя в сон, услышал ответ, который звучал примерно так: «Потому что вы нужны».
И вот Кейлл снова открыл глаза. На этот раз чувства хлынули потоком на него. Сознание уже не было притуплено — настороженное, работоспособное, вдобавок, появилось ощущение изумительной свежести.
А боли все еще не было.
И, все же, недвижимость тела тревожила его. Он, по-прежнему, не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, ни головой, чувствовал себя скованным и зажатым в полусидячем положении — но каждая его мышца дрожала.
Он огляделся, посмотрел вниз — на себя, вспомнил предыдущее пробуждение. На нем больше не было серебристого кокона. Вместо этого по самую шею его укрывало светлое одеяло. Он знал, что под ним лежит голый на той же мягкой постели, точно повторяющей контуры его тела.
Именно постель удерживала его, она же вибрировала, вызывая дрожание всего тела. Кейлл расслабился, он понял, что это просто хороший массажер, который поддерживает мышечный тонус и кровообращение неподвижного пациента.
Он вспомнил своего невидимого собеседника. Тот ясно дал понять, что Кейлл проспит еще несколько суток. Так что он, должно быть, немало провалялся на этой койке, запеленутый в кокон. Спасибо массажеру, который противостоял вырождению его мышц.
Оставалось гадать, каким слабаком он мог бы оказаться. Но это был не самый важный из толпившихся в голове вопросов. Впрочем, на один из них он мог ответить сам.
Кейлл глубоко вздохнул, обследуя свое тело, проверяя его расслабление, проникая из центра своего существа в каждую мышцу. Затем он сосредоточился на правой руке, собирая всю свою энергию, фокусируя и направляя ее к пальцам, запястью, предплечью…
Затем, вместе с резким выдохом, освободил накопленную силу.
Рука вырвалась из оков.
Победа небольшая, но важная, как первый шаг к восстановлению контроля над собой. К тому, чтоб покончить с ролью младенца. И помешать черт знает каким людям и машинам делать с ним, что угодно.
Однако Кейлл обнаружил, что после такого физического усилия облился потом, а свободная рука оказалась неимоверно тяжелой. Он дал ей упасть поверх одеяла, снова попытался расслабиться. Ему требовалось некоторое время на то, чтоб собрать силу, с помощью которой он должен был освободить вторую руку.
И тут перед ним появилась человеческая фигура — материализовалась в пустом воздухе.
И голос, который Кейлл слышал раньше, зазвучал снова, по-прежнему из неопределенной точки внутри комнаты.
— Просто удивительно, — заговорил голос. — Вы, по идее, не должны еще обладать достаточной силой, чтобы вырваться из держателей.
Кейлл промолчал. Вибрация массажера стала уменьшаться и прекратилась совсем, захват тела ослаб. Койка стала самой обычной, и Кейлл снова обрел свободу движений. Он начал с самых скупых, минимальных, потягиваясь и напрягаясь, проверяя состояние тела. Заодно изучал возникшую в комнате фигуру.
Мантия без каких-либо украшений закрывала все ее тело и завершалась сверху колпаком или балахоном, надвинутым так, что лицо скрывалось в тени. Но по позе фигуры, сидящей на высоком стуле, очертаниям рук, Кейлл мог судить, что он находится в обществе какого-то худого, пожилого, и, вероятно, мужского пола существа.
Но затем он заметил, что в действительности не находится в чьем-либо обществе. Углы падения света и едва приметная расплывчатость контура поведали Кейллу, что он смотрит на объемное изображение. Теперь стало ясно и с внезапной материализацией и с бестелесным голосом.
— Не беспокойтесь, Кейлл Рэндор. Вы отнюдь не среди врагов.
— Да кто вы, все-таки? — резко спросил Кейлл, с радостью обнаружив, что с голосом у него полный порядок. — Что я здесь делаю?
— Эти вопросы вы уже задавали, помните? — ответил голос. — Я Тейлис, который говорил с вами, когда вы несвоевременно проснулись…
— Помню, — ответил Кейлл. — Но вы мне почти ничего не растолковали. Теперь я жду объяснений.
— Вот поэтому я здесь, — сказал добрый голос. — Но для начала, как вы себя чувствуете?
— Слабость чувствую, о чем вам, наверное, известно, — грубовато ответил Кейлл. — Но, кажется, все работает. И боль исчезла.
— Да, вроде бы источники радиации мы из вашего тела удалили. Скоро вас полностью восстановят до вашего нормального состояния, которое прямо скажем, вызывает мое восхищение.
— Если так, — медленно проговорил Кейлл, — я вам так задолжаю, что никогда не смогу расплатиться. И все равно мне хочется знать, кто вы такой и почему все это происходит.
— Мне надо многое рассказать, — подтвердило изображение. — А также о многом умолчать. Но я объясню, что смогу.
Фигура откинулась на своем стуле, сложила длинные руки и продолжила:
— Я — не один. Нас целая группа, в основном, старички вроде меня, из всех уже песочек сыпется, — мягкий голос издал смешок, — но, тем не менее, «скромно» скажу, что состоит она из ведущих интеллектов Населенных Миров. В ней — ученые почти всех профилей. Вы, несомненно, узнали бы наши имена, если бы вам их назвали.