Дело оказалось не слишком простым. Код – длинный, площадь стекла ограничена, а палец – достаточно неудобный инструмент. Им трудно писать мелким почерком.
К тому же шеф был поглощен процессом омовения и на зеркало не глядел. А капельки водяных паров, на которых я вычерчивал надпись, это вам не каменные скрижали Моисея. Минута – и знаки тают, растворяясь в новых порциях конденсата.
Как человек терпеливый и ответственный, я достаточно долго простоял у стекла, бесконечно возобновляя длинную цепочку символов. Но потом понял, что это не метод. Слишком высока вероятность, что в конце концов я где-то ошибусь, пропустив или переврав какой-либо знак. А это фатально – код не пройдет, и все труды окажутся напрасными. Требовалось как-то привлечь внимание адресата.
Какие приемы есть в арсенале привидений? Дыхнуть холодом? Не почувствует – здесь довольно-таки жарко. Издать замогильный звон цепей? Не покатит – в нашем здании постоянно что-то звенит, шуршит и сверлит дрелью.
Перебрав все доступные в моем состоянии звуки, я спрятался за зеркало и максимально громко издал душераздирающий звон.
Начальник встрепенулся и застыл с поднятой мочалкой в руке.
Действует! – порадовался я и повторил воздействие.
Глаза шефа расширились, волосенки, обрамляющие лысину, заметно шевельнулись.
И он медленно, словно зачарованный обратился в сторону источника звука.
И тут я не сплоховал!
Энергично, отработанными движениями я принялся, как заведенный чертить на стекле заветную надпись.
Шеф сначала моргнул. Потом взгляд его сфокусировался, обретая осмысленность…
Yes!
Дальнейшее было вполне предсказуемо, но эффект всё равно превзошел все ожидания.
Сообразив, какие именно знаки появляются перед ним на зеркале, начальник ринулся в кабинет за блокнотом и пишущими принадлежностями.
И представьте зрелище, открывшееся потрясённым взорам Эльзы Германовны и строгим офицерам внутренней безопасности. Дверь из внутренних покоев распахнулась во всю ширь, и оттуда вывалился голый распаренный шеф.
С радостным воплем подскочив к столу, он схватил ручку, бумагу, кивнул (вежливый человек!) всем присутствующим и, прикрыв запретные места развевающимся листом формата А4, умчался назад в баню.
Пока граждане в кабинете приходили в себя, шеф, приложив бумагу к стене, стремительно скопировал возобновленную мной надпись.
Получилось!
Помахав драгоценной запиской, начальник послал мне (а по факту – своему отражению в зеркале) воздушный поцелуй и снова помчался в кабинет давать указания Эльзе Германовне.
Я пошел следом и от души позабавился, глядя как он инструктирует секретаршу, одновременно торопясь натянуть симпатичные такие семейные трусы.
Эльза Германовна не дрогнувшей рукой (говорю же – она из гестапо!) скрупулезно записала всё в свой блокнот. А вот на физиономии внутренней безопасности стоило посмотреть.
Когда я вышел в коридор, настроение было самое радужное. Труднейшее задание, подобного которому никто никогда не выполнял, исполнено, ценное оборудование спасено, начальник восстановлен в должности… Честное слово, был повод гордиться собой.
В состоянии легкой эйфории я огляделся по сторонам… И с некоторым раздражением заметил в стенах родного учреждения очередную парочку субъектов из внутренней безопасности. Выглядели они точь-в-точь, как те, кабинетные. Те же наглухо застегнутые пуговицы, те же постные лица… На конвейере их делают, что ли?
Я развернулся, не желая смотреть в их сторону, и пошел прочь.
Вот же гады, испортили настроение!
За спиной зазвучали шаги. Ну что еще? – я обернулся.
И обнаружил, что постные морды целенаправленно двинулись за мной следом.
Они что, меня видят?!
Мама дорогая! Я с ужасом осознал, что это не местная, а наша, потусторонняя безопасность! Они меня засекли!
Метнувшись сквозь стену, я пробежал через чей-то кабинет, случайно (ей-богу не хотел) смахнув там все бумаги со стола. Но субъекты, цепкие, как бультерьеры, промчались сквозь этот бумажный вихрь, даже и не думая отставать.
Ситуация усугублялась тем, что парни были явно натренированы настигать беглецов, а я находился не в лучшей физической форме и уже начал задыхаться.
Что делать?
Нет, сдаваться – это не наш путь. Мало того, что сам лишусь своей бессмертной сущности, так еще и хороших людей подведу. Неизвестно, конечно, как здесь поставлено сыскное дело, но на мой взгляд выявить всех, кто мне помогал, снаряжал и консультировал – проще простого.
Я попытался спрятаться за шкаф. Бесполезно! Пустые глаза преследователей, не замечая преграды, смотрели, казалось, прямо мне в душу.
Я снова ринулся наутек, лихорадочно перебирая небогатый спектр своих возможностей.
Они догонят – это дело времени. А вырваться из их цепких объятий… не с моим здоровьем!
Оставалось только попробовать фокус средневекового гонца-легкоступа. Всё-таки дважды мне, хотя и не без помощи, удалось выполнить трюк мгновенного перемещения в пространстве. Почему бы не попытаться сейчас?
Я постарался привести дыхание в норму и сосредоточился. Мое местонахождение в данный момент (третий этаж, наружная стена здания) очень способствовало прыжку в неведомое. Надо было только собраться с духом.
Я прошел сквозь толстые слои кирпича и остановился так, что носки моих ботинок нависли над краем бездны.
Ну-ка, как там говорил казак Иван? Делаем шаг? Ну!
Я шагнул, как неумелый прыгун с десятиметровой вышки и почувствовал, что низвергаюсь куда-то вниз.
Перед глазами вертелся целый хоровод искр и темный спиральный тоннель, ведущий, казалось, прямо в преисподнюю.
Что со мной?
Что будет?
Спасу ли я этим отчаянным прыжком своих друзей?
Удастся ли сохранить ту бесценную сущность, которую мы так легковесно и обыденно привыкли называть душой?
«Господи, – пробормотал я, чувствуя, что теряю остатки сознания, – помилуй меня, грешного».
И тьма поглотила меня.
Эпилог
А хорошо, знаете ли, проснуться ранним прохладным утром в морге…
В собственном теле, бережно укрытом несвежей казенной простынкой. С биркой, привязанной к большому пальцу правой ноги…
Есть в этом что-то жизнеутверждающее.
Есть, есть, вы зря не верите…
P.S.
Кстати, чуть не забыл…
Когда вы, забавляясь, пишете что-то на запотевшем окне, присмотритесь внимательней. Только ли ваши знаки проступают среди капелек осевшего на стекле тумана?
Может быть, как раз в этот миг кто-то из неведомого далека пытается подать вам сигнал? Сообщить что-то важное?
О, наш мир так переполнен тайнами… Его ещё изучать и изучать.
* * *
Итак, наши верные друзья сдержали слово. Три недели адского труда, и в результате они сумели создать два опуса, вполне достойных выдвижения на какую-нибудь не слишком раскрученную премию. (К раскрученной без рекомендаций заматеревших в известности авторитетов не стоило и соваться. А к авторитетам так просто не подъедешь).
Лишь я сачканул и всё время, отведенное на творчество, безжалостно потратил на бизнес. Но договор есть договор, так что в последний вечер я сел и, не особо напрягаясь, набросал несколько миниатюр. Насколько хорошо это получилось, судите сами.
Произведение № 3
Короткие истории для чтения на ночь
Крадущийся в ночи
Он долго лежал без сна, неподвижно уставившись в темноту широко открытыми глазами. Сполохи света от редких автомашин время от времени скользили по потолку, усиливая чувство одиночества и заброшенности. Ночные звуки большого дома, не различимые днем… Как давно он изучил их до малейших подробностей…
Холодный спазм сдавил желудок. Он прислушался: заворочавшись во сне, вздохнула жена. Пора!
Он медленно поднялся. Мерцающие зеленые цифры электронных часов дрогнули и превратились в четыре нуля. Безвременье! Полночь. Что ж он решился. Осторожно, остерегаясь малейшего скрипа, слепо вытянув вперед руки и ощупывая путь босыми ступнями, он двинулся вперед. Путь на кухню, такой простой и знакомый днем, теперь казался таинственным и полным препятствий. Дверь в детскую… Он на мгновение остановился. Дети были отрадой его жизни. Что с ними станет? Какими они вырастут?
Нож, с вечера оставленный в нужном месте, удобно лег в ладонь. Длинное, отточенное лезвие слабо светилось, отражая бледный свет уличного фонаря. Мужчина вздохнул. Он понимал, что совершает преступление, но не мог остановиться. Таинственная власть зла влекла его с неудержимой силой. Да! Он сделает это. Сделает, а дальше будь, что будет.
Белая дверь отворилась бесшумно. Он мгновение помедлил, впившись взглядом, потом занес руку и… с коротким выдохом вонзил нож!
Боже! Это было именно то, о чем он мечтал! Запах одурманил. Мужчина содрогнулся, ощутив через рукоять ножа упругую плоть, и в сумасшедшем экстазе, в неистовстве, все кромсал и кромсал, резал и резал, с вожделением глядя на растущую груду розовых ломтей.
Внезапно вспыхнувший свет ударил его по глазам. Мужчина отпрянул и выронил нож.
Жена в бигудях, в измятой ночной сорочке, избоченясь, стояла в дверях кухни.
– Негодяй! Так ты опять всю колбасу из холодильника съел!
Грязное дело
Жара изнуряла.
Крепкий черноволосый мужчина еще раз оглядел себя в зеркале и с отвращением натянул на голову вязаную шапочку, оставляющую открытыми только глаза. То, что ему предстояло сделать, вызывало омерзение. Но выбора не оставалось.
Струйки пота неприятно защекотали виски. Болели раны, полученные накануне, ныли мышцы. Боже, но есть же другая жизнь! Море, прелестные девушки, терпкое вино, наслаждение…
Мужчина коротко вздохнул. Увы.
Инструменты, которыми предстояло орудовать, тяжелой грудой лежали на полу. О, почему он ввязался во все это…
Ладно, не время жалеть себя. По крайней мере, в этом костюме его не узнает даже родная мать.
Собрав все свое мужество, он направился к месту. Было непросто, но он хорошо изучил путь и сегодня проделал его без ошибок и падений. Первый удар едва не сбросил его на землю, но он был готов и удержался.
Теплые липкие капли упали на глаза. Он мгновенно ощутил тошноту и спазм в желудке. Нет, нельзя быть таким брезгливым… Он покрылся потом. Сердце билось, как загнанное, но с упорством маньяка он продолжал и продолжал, уже не реагируя на то, что лилось сверху… Единственная мысль, как спасательный круг, удерживала его в сознании: то, как она войдет, как увидит все это… Какое у нее сделается лицо!
Наконец, все осталось позади. Он бессильно уронил руки. Удивительно, но радости не было. Просто не осталось сил.
Шум открывающейся наружной двери привлек его внимание. Он устало прикрыл глаза. Сейчас!
Быстрые шаги. Дверь распахнулась… Она.
– О, – воскликнула коротко, как будто задохнулась. – Так ты все-таки побелил потолок!
Ночная драма
Была темная грозовая ночь, и дождь лил, как из ведра. Порывы ураганного ветра, пытаясь прорваться внутрь, сотрясали рамы огромной двенадцатиэтажной башни. Старые тополя, неосмотрительно посаженные когда-то у ее подножия, стонали и грозили обрушиться своими тяжелыми старыми стволами на площадку перед входом.
Лишь в одном окне, под самой крышей посеревшего от дождей здания, теплился огонек. В комнате, на широкой постели, застланной алыми шелковыми простынями, лежала обнаженная девушка. Ее прелестная фигура живописно выделялась на блестящем шелке, а нежная кожа, матово отражающая свет изысканного ночника, была нежной и притягивающей прикосновения, как белая атласная лента.