Глава 2
Суббота, 17 августа, 243 год от Исхода (33 год Седьмого Поколения)
«Мне нельзя умирать, у меня котенок!» — Сильвер казалось, что именно эта мысль, первой возникшая в голове, пока она инстинктивно пыталась прикрыть затылок от летящего сверху мелкого и острого мусора, спасла ей жизнь. Как будто Вселенная неожиданно поняла, что в отсутствие Силь «заботливая» Вероника Суздальцева точно выставит котенка на улицу. А рыжий Васька уже и так слишком долго там побыл, чтобы еще раз выдавать подобное испытание неожиданно получившему свое счастье смешному ушастику с розовым носом, вот судьба, махнув рукой, и пустила безжалостную смерть чуть выше макушки девушки.
На самом деле их с Ульяной спас занавес. Импровизированные кулисы рухнули, не продержавшись и трех секунд, и накрыли плотной тканью обеих девушек, так что большая часть кошмара действительно прошла над ними. Безумный грохот, казавшийся бесконечным, длился на самом деле лишь какие‑то мгновения. Когда он стих, оставив после себя негромкое потрескивание огня, а на голову перестали сыпаться непонятные предметы, Сильвер принялась выпутываться из‑под спасительного занавеса. Рядом сосредоточенно сопела Ульяна, тоже активно орудуя руками.
Выбравшись, наконец, из‑под тяжелой ткани, Силь села и задохнулась от шока, когда ее глазам предстало чудовищное зрелище. Высокие языки пламени хищно облизывали стены зала, обшитые изнутри изящными тканевыми панелями с красивой росписью. Вокруг пылали также столы и стулья. Но большая часть мебели валялась на полу в плачевном состоянии, пол был усыпан осколками раскрошенного стекла, в дальней стене, выходящей на улицу, зияла «рваная» дыра такого размера, что в нее спокойно мог бы пройти взрослый человек. Однако самым страшным было не это. Там и тут на полу, не шевелясь, словно сломанные куклы, лежали люди.
— Камилла! Кэм! — вместо крика у Сильвер вырвался какой‑то полухрип — полустон, и она ладонью схватилась за саднящее от жара горло.
Оказавшаяся на свободе от занавеса Ульяна задышала часто — часто, растерянно моргая и бессмысленно водя взглядом по тому, что осталось от большого зала «ДиЭм». Она всхлипнула и вдруг стала как‑то странно оседать, заваливаясь в сторону Сильвер. Той пришлось придержать флейтистку за плечи и слегка встряхнуть, чтобы привести в чувство. Взгляд девушки сфокусировался на старшей подруге, и Силь поняла, что, как бы ей самой ни хотелось грохнуться в обморок, Улька ей точно не поможет. Как бы ни тянуло рухнуть где‑нибудь здесь, нужно действовать.
— Быстро иди в первый зал, там Дэнни держит стационарный коммуникатор, свяжись со службой безопасности, так будет быстрее, чем через чиповый! — быстро сориентировалась Сильвер, поднимаясь на ноги и увлекая за собой Улю. — Ну же, давай!
Она подтолкнула трясущуюся флейтистку в спину, и та покорно сделала несколько шагов, на мгновение застыла на месте, а потом покачнулась, словно ноги ее не держали или же она собиралась вот — вот упасть в обморок. Но тут ее взгляд выхватил прямо из‑под ног какого‑то «мертвеца», лежащего в луже крови с почти оторванной головой, Ульяна тоненько пискнула, зажала ладонью рот и, не разбирая дороги, спотыкаясь и чуть не падая, стремительно побежала к дверям. Повизгивая и всхлипывая от ужаса, она несколько секунд не могла справиться с открывающим устройством рядом с дверной панелью, но потом, наконец, сладила с сенсором и вылетела прочь из зала…
Дальнейшее отпечаталось у Сильвер в памяти жуткими, но яркими «картинками», словно рисованный комикс. Тошнотворные ошметки плоти и крови, на которых она поскальзывалась, продвигаясь вперед и мечтая только о том, чтобы не упасть. Плафон «дневной» лампы, причудливо расколотый и венчающий огромную груду искореженных и оплавившихся стульев. Чье‑то тело, придавленное и переломанное тяжелой упавшей балкой. Дэнни Монтего, лежащий на спине и бессмысленно смотрящий в потолок с какой‑то странной полуулыбкой — гримасой на лице. Огонь, жадно лижущий неподвижные человеческие тела. Оторванная рука, еще сжимающая в пальцах ручку от расколовшейся пивной кружки. Должно быть, именно так и должен выглядеть настоящий ад. Спасало только то, что мозг отказывался воспринимать происходящее как реальность. Сильвер казалось, что все это происходит не с ней, как будто она смотрит витранслятор или листает на ридере книжку с яркими страшными иллюстрациями.
— Кэм!
У барной стойки покойников было много: людские тела лежали вповалку, друг на друге, многие оказались лишены конечностей. Сильвер заставила себя подавить рвотные позывы. Где‑то здесь, где‑то поблизости должна быть и Камилла Леснова. Силь пока старалась не думать, в каком состоянии подруга, только надеяться, что в момент трагедии она уже отошла от стойки на достаточное расстояние. Самым главным казалось найти Кэм, не упав где‑нибудь здесь, не завизжав, не забившись в бессмысленной истерике… Весь мир сжался до точки взгляда, сосредоточился вокруг единственной цели.
Рядом кто‑то застонал и зашевелился под грудой покореженного пластика. Сильвер тут же бросилась на звук, пытаясь руками откидывать горячие куски. Кэм, Кэм! Безумная надежда была сильнее здравого смысла. Увидев чье‑то обожженное лицо с почерневшими губами и открытыми глазами, полными боли, Силь отшатнулась и едва не упала. Нет, не Камилла! Какой‑то коротко стриженый парень в форме «мертвеца»… Сбоку послышался еще один звук, и Сильвер метнулась туда. Перелезая через завалы и перешагивая через мертвые тела и куски тел, она, словно служебная ищейка, пробиралась все дальше и дальше к барной стойке.
— Кэм!
Услышав пронзительный визг с улицы, Сильвер поскользнулась, и от боли у нее перехватило дыхание: чтобы не упасть, она схватилась рукой за обжигающе горячий металлический прут, торчащий из груды пылающего пластика. Через образовавшийся пролом, сквозь который в зал пробирались уличные сумерки, заглядывали люди, кто‑то кричал, кого‑то тошнило, кто‑то решительно пробирался через завалы, пытаясь помочь выжившим. Вдалеке слышалось завывание тревожной сирены — не то Уля добралась до комма и вызвала службу безопасности, не то услышавшие звуки погрома люди отреагировали первыми.
Баюкая обожженную руку, Силь упрямо шла дальше. Кто‑то из подоспевших добровольных помощников попытался ее остановить, о чем‑то спрашивал, но она не только не слышала, но даже и не пыталась понять, что ей говорят. Под одним из перевернутых и оплавленных столиков она увидела кусок знакомой пестрой ткани, из которой была сшита блузка Камиллы. В голос застонав от боли в ладони, Сильвер каким‑то чудом, сверхчеловеческим усилием оттолкнула горячий пластик и упала на колени рядом с лежащей на полу подругой.
— Кэм!
Лицо Лесновой представляло собой почти сплошной ожог, из разорванной щеки текла кровь, но, по крайней мере, ноги и руки остались на месте, а глаза были закрыты, а не безжизненно смотрели в потолок. Сильвер приложила дрожащие пальцы здоровой ладони к шее подруги — туда, где, как говорили на обязательных курсах оказания первой медицинской помощи (они с Кэм проходили их вместе и еще смеялись, что эти навыки им никогда не пригодятся!), у живого человека должен был прощупываться пульс. И от облегчения зарыдала в голос, ощутив тоненькую и прерывистую ниточку сердцебиения…
Потом были машины экстренной помощи, в «ДиЭм» ворвались какие‑то люди в защитных и военных костюмах, врачи и санитары в бело — синей одежде заметались между погибшими и ранеными… Сильвер настояла на том, чтобы ехать в одном магнитомобиле с Камиллой, которую сразу подключили к каким‑то медицинским аппаратам. Пока остальные хлопотали над Лесновой, молоденький медбрат с трясущимися от потрясения посеревшими губами обрабатывал обожженную ладонь и рассеченную бровь Силь. В его глазах читалось недоверчивое удивление: он, как и его подопечная, явно до сих пор пытался убедить самого себя в том, что происходящее — не более чем кошмар. То, что творилось вокруг, по — прежнему казалось нереальным.
В ближайшей клинике царила почти паника: врачи и медсестры бегали по коридорам, из палаты в палату пролетали каталки, во двор подъезжали новые и новые магнитомобили экстренной помощи. Кроме того, на первом этаже было полно сотрудников службы безопасности, которые только усиливали общую суматоху. Сильвер бежала рядом с каталкой, на которой двое дюжих медбратьев везли Камиллу, здоровой рукой вцепившись в поручень и игнорируя все попытки медиков избавиться от назойливой девицы.
— Стойте, сюда нельзя! — женщина с суровым лицом, облаченная в бело — синий халат, железной рукой остановила Силь, пока каталка юркнула в широкие двери одной из палат.
— Мне нужно! — нервно закричала девушка. — Там Камилла! У меня есть доступ, близкородственный!
— Вы из «ДиЭм»? — взгляд женщины заметно смягчился, когда она увидела перевязанную ладонь Сильвер, ее одежду и лицо в разводах грязи и крови.
— Да, да, — девушка смотрела вслед уехавшей каталке на захлопнувшиеся двери. — Это мою подругу повезли!
— Там операционная, и вам туда нельзя, — мягко обхватив ее за плечи, женщина повела Силь прочь по коридору. — Идемте, я покажу вам, где можно умыться и попить воды. Потом, если захотите, посидите в зоне ожидания, пока вашей подруге делают операцию. Я подберу вам какой‑нибудь костюм, чтобы переодеться…
Вокруг них сновали какие‑то люди, кто‑то кричал, плакал, шумно переговаривался, несколько раз им пришлось уступить дорогу несущимся по коридору каталкам. Сильвер, неожиданно ощутив нечеловеческую усталость, покорно шла рядом с незнакомой женщиной. Та действительно привела ее в санузел, где девушка неловко умылась одной рукой, потом принесла бело — синюю униформу и чуть ли не силком заставила переодеться. Сильвер покорно позволила проводить себя в большой зал с мягкими креслами, обтянутыми коричневой тканью, с благодарностью приняла одноразовый стаканчик с горячим чаем и извинения от заботливой медсестры, которая сказала, что не может больше задерживаться, но к девушке обязательно еще подойдут.
Оказавшись предоставленной самой себе, Сильвер почувствовала, как все ее до сих пор подавляемые эмоции вырываются на свободу. Из горла рвались сухие рыдания, из желудка поднимались рвотные позывы, память услужливо подсовывала недавно увиденные картины, провоцируя новые приступы тошноты, по позвоночнику прокатывались волны страха и паники. Она судорожно вцепилась зубами в край пластикового стаканчика и закрыла глаза, пытаясь переждать приступ нечеловеческого ужаса, убедить себя, что все самое чудовищное уже позади…
— Прошу прощения! — кто‑то осторожно, но решительно потряс Силь за плечо, и она, вздрогнув, проснулась.
Рядом с креслом, в котором она так и заснула, сидя в неудобной позе, стоял невысокий пожилой врач с усталым лицом.
— Прошу прощения, — снова мягко извинился он, — вы ведь из «ДиЭм»?
— Да, — Сильвер попыталась расправить затекшие от долгого неудобного сидения плечи и чуть не вскрикнула от пронзившей их «колющей» боли. — Что с Камиллой?
— Камилла Леснова — ваша подруга? — доктор вздохнул. — Ее прооперировали, но пока состояние нестабильно. Она еще не пришла в чувство. Вероятно, нужно будет сообщить ее родственникам.