Во второй половине этажа был кабинет директора и бухгалтерия.
Пользовались Темной комнатой редко, в основном она служила для устрашения. Хотя Елена прекрасно помнила, каким вышел из неё мальчик пяти лет, который при поступлении визжал и царапался, пытаясь доказать всему миру, что он не такой, как все дети в этом заведении. Она знала, что дети шепотом называют её — Черная комната. В принципе ничего необычного, просто маленькое помещение без окон и без каких-либо источников света. Даже дверь сделана так, чтобы не пропускать ни единого лучика света. Полная и абсолютная тьма. Отличная звукоизоляция. Хороший метод вправлять мозги непослушным и агрессивным детям.
Она открыла дверь своим ключом и показала рукой:
— Заходи.
Девочка спокойно посмотрела в темноту и без колебаний вошла внутрь. Елена улыбнулась и закрыла за ней дверь. Посмотрев на часы, отметила время — половина четвертого. Повернув ключ дважды, она повернулась и пошла назад. Перед тем, как уйти домой в семь часов вечера, она выпустит Ангелину Мясникову. Трех часов должно хватить на то, чтобы она поняла, что с ней лучше не шутить.
В шесть часов вечера позвонил Артем и игривым голосом предложил встретиться через час у неё. Она для приличия согласилась не сразу и чуть позже. Договорились на восемь часов тридцать минут. Потом, в шесть часов тридцать минут позвонил Александр и пригласил на семь часов театр на спектакль московской труппы, а затем сразу в ресторан на банкет с известными актерами. Он назвал их фамилии, и Елена на мгновение потеряла дар речи. Она перезвонила Артему и предложила перенести их встречу на завтра, объяснив это тем, что ей придется задержаться на работе, и она вернется домой уставшая. После этого она за оставшиеся до приезда такси время быстро переоделась, причесалась и накрасилась. И через пятнадцать минут она уже была у входа в драматический театр, где её ждал Александр.
О том, что она не выпустила девочку из Темной комнаты, Елена вспомнила только ночью. Приняв душ и забравшись в постель, она улыбнулась мужчине, который ждал её. Да, за сегодняшний вечер ей придется потрудиться. Сначала надо добиться эрекции у Александра, а потом попытаться доставить ему наслаждение. У неё это получалось, пусть и не всегда. Получилось и в этот раз, правда, пришлось потратить целый час.
Обессиленная, она откинулась на подушку, и, перед тем как уснуть, вспомнила о наказанном ребенке. Можно было позвонить и сказать дежурной воспитательнице о ней, но, во-первых, пришлось бы сказать, что она просто забыла о девочке, а это выглядело как-то не по-человечески, а во-вторых, она вдруг решила, что будет значительно интереснее самой посмотреть утром на строптивую девчонку.
На работу она опоздала. И далеко не сразу пошла в Темную комнату. Только после завтрака и решения неотложных задач по наведению порядка в детских палатах. Поднявшись на пятый этаж, Елена Лебедева увидела незнакомых людей, выходящих из кабинета директора.
— Елена Георгиевна, как кстати, — директор махнул ей рукой, и, повернувшись к гостям, продолжил, — это воспитательница Ангелины Мясниковой, Елена Георгиевна Лебедева.
— Мария Давидовна, — представилась женщина и протянула руку.
— Иван Викторович, — кивнул мужчина.
Пожав руку женщине и механически кивнув мужчине, Елена хмуро уставилась на пришельцев.
— Елена Георгиевна, — сказал директор, — наши гости из милиции, и они хотели бы поговорить с девочкой об убийстве её матери.
— Я против, — категорически отрезала Елена, — это будет психической травмой для ребенка. Любые воспоминания о смерти матери будут усугублять её состояние.
Она судорожно думала о том, как ей выкрутится из этой ситуации. С одной стороны, никто не запрещал ей использовать свои методы воспитания непослушных детей и о существовании Темной комнаты директор знал. С другой стороны, девочка сидела в Темной комнате восемнадцать часов и она не знала, в каком она сейчас состоянии.
— Я психотерапевт и умею работать с детьми, — улыбнулась Мария Давидовна, — и я постараюсь минимизировать ту травму, которую мы можем ей нанести.
— Да, Елена Георгиевна, — поддержал директор, — не надо так категорично, мы должны помогать следствию. Отведите нас к девочке.
Приняв решение, Елена пожала плечами и сказала:
— Утром она отказалась от завтрака, и я в качестве наказания посадила её в Темную комнату.
— Елена Георгиевна, — директор всплеснул руками, — ну я же просил вас никогда не использовать этот метод воспитания!
Елена хотела сказать всё, что думает этому мягкотелому администратору, работающему в детском доме два месяца и ничего не знающему о методах воспитания, но Иван Викторович прервал её мысленную тираду.
— Ведите нас к Темной комнате. Нам надо поговорить с ребенком. Остальное — потом.
— Пожалуйста, — сказала Елена и пошла по коридору к двери Темной комнаты. Мысленно она молилась, чтобы с девочкой ничего не случилось. Восемнадцать часов в полной темноте и тишине для психики трехлетнего ребенка — это много. Хотя, всегда можно сказать, что изменения в психике произошли вследствие душевной травмы от убийства матери ребенка. И каких-то пару часов в темноте никак не могли повлиять на здоровье ребенка.
Повернув два раза ключ, Елена распахнула дверь.
Ангелина Мясникова стояла у двери так, словно все восемнадцать часов находилась в этом положении. Она зажмурилась от яркого света. Когда глаза привыкли, она перешагнула через порог. Внимательно посмотрев на группу взрослых людей, стоявших перед ней, Ангелина спокойно показала пальцем на воспитательницу и сказала:
— Ты — плохая! Я попросила Деда Мороза прийти за тобой, так же, как он пришел за моей мамой!
23
Войдя в кабинет, я вижу Марину. Она светится счастьем. Сразу понятно, что в жизни девушки что-то изменилось. И ей не терпится поделиться радостью.
Она говорит:
— Михаил Борисович, я скоро выхожу замуж.
— Отлично.
Я улыбаюсь. Всё складывается так, как я и думал. Жаль, конечно, Марину, но у каждого члена стада есть шанс. Большинство особей никогда этим шансом не воспользуются, предпочитая следовать традициям и правилам общества. Девушка должна выйти замуж, рожать детей и слушаться мужа. Юноша должен жениться, построить дом, вырастить сына и посадить дерево. Общество и государство навязывает свои законы и правила, и каждый человек с раннего детства даже не пытается противиться им.
Такие исключения, как я, только подтверждают правило.
— Поздравляю, Марина, я так рад за вас!
— Михаил Борисович, — глаза Марины сияют, щеки раскраснелись, она говорит восторженными словами, — Валентин мне вчера сделал предложение! В ресторане! Свечи, шампанское и два кольца! Я всю ночь плакала! От счастья!
— Замечательно!
Менеджер автосалона «Ниссан» по имени Валентин вчера сделал то, что должен был сделать. И медсестра по имени Марина ответила тем же. Пока оба молодых человека рады, причем девушка на седьмом небе от счастья, но, к сожалению, всё идет так, как я однажды нарисовал.
Марина сделала первый шаг в бездну.
Облачившись в белый халат, я открываю дверь и зову первого пациента.
Пожилая женщина хочет съездить за счет государства на курорт. Она выкладывает из сумки на стол амбулаторную карту, санаторно-курортную карту и документы. У неё артериальная гипертензия второй степени, гипертрофия левого желудочка и отсутствие какого-либо лечения. Проглядев амбулаторную карту, я вижу, что ей уже назначали гипотензивные средства.
— Нет, я их никогда не пила, — отмахнулась женщина от моего вопроса, — я использую только народные средства, а не эту вашу химию.
— И вам говорили, что вы можете умереть от инсульта?
— Этого не может быть!
Женщина категорична и уверена в себе. Она не будет принимать назначенные её лекарства.
Пожав плечами, я делаю своё дело — осматриваю, подробно пишу в карте диагноз и рекомендации. В санаторно-курортной карте в нужном месте я пишу, что лечение в условиях санатория женщине противопоказано. Я знаю, как на это среагирует пациентка, поэтому отдаю ей документы и говорю:
— Я вам не могу разрешить санаторно-курортное лечение. Если вы с этим не согласны, то можете сразу идти дальше, к заместителю главного врача по медицинской части или к главному врачу. Или сразу в горздрав.
— То есть, как не можете?!
Лицо женщины краснеет. Она смотрит в бумаги и читает мои записи.
— Что значит противопоказано?!
— Всё эти вопросы можете задать в кабинете триста двадцать два.
— И задам, — она резко встает и сгребает карту и документы в охапку, — да я до главного врача дойду!
Хлопнув дверью, она уходит.
Я смотрю на Марину. Девушка что-то набирает на клавиатуре. На лице бессмысленно-счастливая улыбка, она еле слышно что-то напевает и явно ничего не замечает вокруг. Всё как обычно, — довольный и радостный человек, не видя препятствий и ужасов бытия, с удовольствием шагает в пропасть. И когда придет осознание, будет уже поздно — дно бездны окажется так близко, что уже ничего нельзя будет изменить.
В дверь заглядывает следующий пациент.
— Можно?
— Да.
Пациентка садится на стул и протягивает диспансерную книжку беременной женщины.
— Мой врач-гинеколог сказала, что надо вас посетить, — говорит она.
Ногина Ирина, двадцать девять лет, первая беременность. Срок — восемь недель. Пятнадцать лет назад операция на сердце по поводу врожденного порока. Хорошая компенсация после операции, но серьезный порок сердца и операция в подростковом возрасте не до конца решила проблему. И еще — огромное желание выносить и родить ребенка.
— Вас что-то беспокоит? — спрашиваю я, глядя женщине в глаза.
— Нет. Всё хорошо.
Я вижу, что она врет. Она боится, что ей не разрешат выносить беременность. Такое уже было в её жизни — девять лет назад её вынудили сделать аборт, объяснив, что она умрет или во время беременности, или прямо в родах. Тогда она была молода и верила докторам. Сейчас она мысленно решила, что ни за что не пойдет на прерывание беременности. Лучше смерть, чем убийство.
Тахикардия до ста ударов в минуту, но это объяснимо — сейчас она сильно волнуется. Впрочем, она всегда волнуется, когда видит белый халат или заходит в медицинское учреждение. Легкий румянец на щеках, но причина та же — волнение. Иногда при физической нагрузке боли в области сердца, о которых она не говорит, но, как правило, боли появляются при серьезной нагрузке. Она может без отдыха подняться на пятый этаж, и это очень хорошо.
Да, это только начало беременности. Всё еще впереди. Я смотрю на женщину и понимаю, что она не услышит меня. Что бы я ни говорил, она уже приняла решение. Никакие слова и запугивания не смогут заставить её свернуть с избранного пути.
Ногина Ирина решила идти своей дорогой.
— Отлично, — говорю я, улыбнувшись, — у вас хорошая беременность и больное сердце. Я предлагаю вам свою дружбу на ближайшие семь месяцев.
Женщина удивленно смотрит на меня большими глазами.
— Я имею в виду, что если хотите выжить, то давайте выносим беременность вместе. Если вы будете делать то, что я вам скажу, то у вас всё получится — у вас родится здоровый мальчик, и вы проживете еще долго и счастливо. Согласны?