- Значит, здесь не бывает ночи? – взвизгнула от радости Даша.
- Да, женщина, - вздохнул демон. – Но там, куда мы идём, вечный сумрак.
Демон провёл людей через обрыв по захламлённой лестнице со сбитыми ступенями. Свернули направо, пошли вдоль. Совсем рядом, на вытянутую руку, чуть слышно гудят провода под напряжением, над забором колышется трёхрядная спираль колючей проволоки. Острые кончики шипов блестят, как иглы шприцов. Цепляясь друг за друга, тихонечко звенят, будто малюсенькие колокольчики крошечных человечков. Идти пришлось довольно долго, однако усталости Антон не чувствовал. Он оглянулся на девушку – Даша тоже не выглядела утомлённой. «Может, сила тяжести здесь поменьше? – подумал Антон. – Я никогда ещё не был таким бодрым». Вдали показалась чёрная точка. По мере приближения она разрастается в кривобокую будку, очень похожую на старую голубятню. Рядом красуются ворота, кое-как сделанные из ржавых арматурных прутьев и кусков железа. Ворота плотно закрыты, сквозь крупные щели видны стражники в черной униформе, лениво прогуливающиеся по жухлой траве. Створки покрыты толстым слоем грязи и ржавчины, ворота обросли травой, верхняя перекладина густо испачкана помётом. Створки сцеплены обрезком водопроводной трубы – типа засов! – амбарный замок размером с пудовую гирю валятся на земле.
- Они открываются? – поинтересовался Антон. – Вид у них ...
- Да, воротами давно не пользовались, - согласился демон.
Он подходит ближе. Антон ожидал, что сейчас вот взмахнёт руками, ворота распахнутся... Вместо этого демон со всей силой ударил кулаком. Ворота дрогнули, ржавое железо неприятно задребезжало, целое облако рыжей пыли осыпалось на траву. Стражники вздрогнули, недоуменно повернулись. На вполне человеческих лицах отразилось такое изумление, словно увидели второе пришествие.
- Оба ко мне! – рявкнул демон.
Стражники срываются с места, в шаге от ворот замирают столбиками. У Антона от удивления вытягивается лицо – это люди! Самые обыкновенные люди мужского пола, солдаты. Чёрная униформа вблизи оказалась комбинезоном с множеством карманов, за спинами солдат болтаются несуразно длинные винтовки с массивными прикладами и сложенными вдоль ствола штыками. Сапоги «всмятку», из голенища выглядывают ложки, стриженые головы покрывают скомканные фуражки без козырьков. Словом, «войско» то ещё!
- Открыть ворота! – приказывает демон.
Часовые переглядываются, один, что постарше, разводит руками:
- Дык ... нам тово ... не можна!
- Так позовите того, кому «можна»! Живо!!
Солдат без памяти бросается прочь.
- Куда это он? – удивлённо спросил Антон.
- За начальником охраны. Во-он там, одноэтажный дом вроде свинарника. Видишь?
Антон посмотрел в дыру и действительно увидел метрах в ста приземистое здание под дырявой крышей. Стены побелены извёсткой, маленькие окошечки подслеповато щурятся в землю, из одинокой трубы струится жиденький дымок.
- Ну, блин, и преисподняя! – усмехнулся он.
- Ты, видно, опять забыл, что мы входим с чёрного хода. Им не пользовались уже лет три...
Стремительно приближающийся топот прервал Валерия на полуслове. Поднимая клубы пыли, свирепо сопя и отплёвываясь, прибегает начальник охраны – пожилой усатый дядька с выступающим пузом. Комбинезон расходится по швам, складки жира раздувают бока, под мышками темнеют круги. Бескозырка сидит на кастрюлеобразной голове криво-косо, поминутно съезжает на брови. Из расстёгнутой кобуры на животе торчит зелёная попка огурца.
- Начальник охраны ворот прибыл! – прерывающимся от одышки голосом доложил толстяк.
- Вы меня знаете? – строго спросил демон.
- Так точно, знаю! – вытягивает руки «по швам» начальник охраны.
- Ну, так открывайте, раз знаете.
Толстяк оборачивается к подчинённым. Кончики усов воинственно задираются, бледность исчезает, лицо приобретает свекольный цвет. Начальник набирает полную грудь воздуха, свирепый рык сотрясает пространство:
- А ну, мать вашу! ОТКРЫТЬ ВОР-РОТА-А!!!
Засов из водопроводной трубы отлетает метров на десять. Ворота распахиваются с такой прытью, что Антон всерьёз обеспокоился, как бы вовсе не развалились. На землю обрушивается дождь из засохших экскрементов, кусков ржавчины и мусора. Створки приминают отросшую выше колен траву, из которой выскакивают перепуганные до полусмерти мыши, суслики, ещё какие-то шустрые грызуны и без памяти бросаются в разные стороны.
Демон шагает впереди, за ним идёт Антон, рядом, держась за руку, Даша. Солдаты и толстяк начальник почтительно маршируют сбоку. Антон оглядывается. Солдаты смотрят на него вытаращенными глазами, о чем-то перешёптываются и толкают друг друга локтями. Толстяк глядит на девушку, потом переводит взгляд на Антона, опять на девушку. На круглом лице появляется выражение ужаса, щеки заливает синюшность, бескозырка сползает на затылок. Антон чуть отстаёт от демона, бодро спрашивает:
- Как дела, военные?
Начальник охраны несколько раз открывает рот, словно выброшенная на берег рыба, глаза стекленеют.
- Э-э ... ничё, - выдавливает он неожиданно тоненьким голоском.
- В смысле? Все хорошо, что ли?
- В смысле ни-че-го, - раздельно произносит демон. – Эти люди выполняют дурацкую, никому не нужную службу. В этом месте ничего не происходит, даже погода не меняется. Ты увидел огурец в кобуре? У солдат винтовки без патронов, ржавчина приварила штыки к стволам. Я вполне мог открыть ворота сам – пнуть и все! – но приказал сделать это им. Хоть что-то, да случилось!
Антон оглядывается на солдат ещё раз. Они идут, опустив глаза, цепляя сапогами камешки и пучки травы. Штыки действительно покрыты толстым слоем ржавчины, затворы отведены, из пустых патронников свисает паутина. У начальника охраны дрожат руки, пальцы судорожно мнут бескозырку. Он на мгновение поднимает глаза – Антон содрогнулся, когда заглянул в них – столько тоски и безнадёжности во взгляде он не видел никогда! Догнал демона, спросил:
- За что с ними так, Валерий?
- Жили пустоцветами. Всего боялись, осторожничали во всем, не высовывались.
- Разве это плохо? – удивлённо спросила Даша.
- Да! – резко ответил демон. – Жизнь даруется как испытание, как набор препятствий, которые необходимо преодолеть. И количество так называемого счастья прямо пропорционально количеству несчастий и горя. А если человек во что бы то ни стало пытается избежать потрясений – все равно каких! – это не жизнь, а существование! Эти, - небрежно кивнул он в сторону поникших стражников ворот, - по сути, и не жили. Учились и работали абы как, чтоб родителей и начальство не побеспокоить. Семьями не обзавелись – а буду ли я хорошим отцом? – к должностям не стремились – справлюсь ли? - страшновато! И даже заработанное откладывали в «кубышку» – вдруг завтра в продаже ещё лучшее будет? Так и жили, незаметно, тихо, устраняясь от любого дела, в котором есть хоть какой-то риск. Умерли бездетными, чужие люди растащили нехитрое имущество, могилы заросли травой. Потом вовсе сровняли с землёй и перепродали как пустые места. Они никто и зовут их никак. У них нет имён! И они вечно будут сторожить эти ворота на нейтральной полосе!
- Разве только они такие?
- Нет, не только. Но эти преуспели больше всех.
Унылая пустошь нейтральной полосы тянется бесконечно долго. Миновали караульное помещение, похожее на свинарник. Стражники никому не нужных ворот остались далеко за спиной. Антон оглянулся и не поверил своим глазам – ни караульного сарая, ни ворот уже не видно, а сияющий дворец на том берегу высохшей реки сияет ровно и мощно, словно внутри его неиссякаемый источник энергии огромной силы. До дворца будто рукой подать, таким близким он кажется.
- Антон! – тихонько окликнула Даша. Нога цепляется за бугорок, Антон спотыкается и едва не падает.
- Ну чего тебе? – раздражённо шипит он и замирает с разинутым ртом ... прямо перед ними возвышаются самые большие и несуразные ворота, какие только можно представить. От угловых башен тянутся убегают в бесконечность стены высотой с пятиэтажный дом. Стена удивительная – низ сложен из литых валунов, промежутки заполнены глиной. Выше идёт слой корявых кирпичей из смеси глины, соломы и – Антон принюхался, глаза изумлённо расширились – навоза? Следующий слой выполнен из брёвен, сцепленных между собой коваными скобами. Выше слой обычных красных кирпичей. Этот слой самый большой. Венчает стену полоса железобетона около трёх метров, утыканная по гребню частоколом железных прутьев, опутанных колючей проволокой.
- Тут все наоборот ... это не может держаться! – ошеломлённо пробормотал Антон.
- Напротив, все логично, - возразил демон. – Вначале стену возводили из камней. Затем из смеси навоза, глины и соломы – самого первого искусственного строительного материала. Дальше идут бревна, кирпичи и бетон – именно так шёл прогресс в строительстве. Ну, а что не рушится ... это не твой мир, человек. Законы физики здесь действуют иначе.
- А ворота? Это же черт знает что! – воскликнул Антон.
- В точку! – усмехнулся демон.
Ворота были ни чем иным, как плетёной из прутьев калиткой, только гигантского размера. Щели небрежно замазаны глиной, все тем же вонючим навозом, цементом и даже человеческими экскрементами. Поверхность покрыта буграми, острые концы прутьев торчат угрожающе и злобно, будто клыки. Словно мантия, свисает густой покров из колючей проволоки. Спирали расположены вплотную друг к другу - похоже на густую шевелюру, с которой только что сняли бигуди. Антон развёл руками, голова дёрнулась, словно отгоняя видение:
- Ну, блин, вообще! А как войти–то? Колокольчик или звонок ...
Он не успел договорить фразу до конца. С той стороны в ворота ударилось нечто тяжёлое, раздался тяжкий грохот. Створки содрогнулись, сверху посыпалась навозная пыль, несколько кусков цемента размером с лошадиную голову врезались в землю, будто пушечные ядра. Середина ворот страшно затрещала, в образовавшуюся дыру просунулась окровавленная человеческая голова. Истошный вопль хлестнул по ушам, будто кнутом:
- И-иа-а-а!!! Пустите, мать вашу! А-а-а!!!
Вытаращенные глаза вращаются в разные стороны, как у хамелеона, щербатый рот разинут до самых гланд. Вопль обрывается, глаза останавливаются на людях.
- Ух ты, мужик! И баба в теле!!! – ошарашено произносит голова.
Раздаётся громкий щелчок, голова дёргается, глаза вылезают из орбит так, что вот-вот упадут. Раззявленный рот сморщивается огузком, режущий слух визг исторгается с силой бензопилы на максимальных оборотах. Щелчки учащаются, примешиваются странные чавкающие звуки и шорох. Ворота вздрагивают, визг обрывается и голова исчезает. В трещине мелькает что-то бледное, затем она страшно чернеет. В следующее мгновение брызжет кровь, да так густо, будто полным ведром плеснули. Коричневые потоки сползают вниз, густеют и застывают сургучной коркой. Из трещины медленно выпирает цементный нарыв. Наступает тишина. Антон стряхивает со штанов несколько капель крови, отступает на шаг от ворот. Даша брезгливо морщится, потом недоумевающе осматривает себя, ладони гладят бедра, кончики пальцев касаются груди. Пожимает плечами, на лице появляется вопросительное выражение.