- Псих припадочный! – сдавленно произносит она сквозь кхеканье.
Молодой человек перестаёт вертеть головой, взгляд останавливается на девушке, в глазах появляется осмысленное выражение.
- Ты кто?
- Я ... ... ...! – замысловато нецензурно ответила девушка. – Пошёл на ...!
Парень ещё раз оглядывается. Тишина и безлюдье успокаивают, садится на матрас, кладёт лопатку рядом. Осматривает себя, замечает вывернутые карманы.
- Ты куришь мои сигареты! – обиженно заявляет молодой человек.
- Я думала, ты дохлый, - пожимает плечами девушка.
- Но я живой!
- И чё?
- Отдай курево!
Вместо ответа девушка показывает неприличный жест и продолжает курить. Бледное лицо парня наливается кровью, пальцы сжимаю рукоять лопатки. Девушка тотчас замечает приготовления, рука ныряет в нагрудный карман куртки. Узкое лезвие самодельной заточки тускло блестит в ладони, рифлёная рукоять скрывается под грязными пальцами с грубым маникюром. Девушка похожа на пантеру, приготовившуюся к схватке. Глаза суживаются, скулы твердеют, на подбородке появляются жёсткие продольные складки. Докуренная до фильтра сигарета небрежно сплёвывается, хриплый голос звучит угрожающе:
- Надо было сунуть тебе в ухо, когда в отключке был!
Левая рука поднимается, растопыренная пятерня гребнем проходится по голове, немытые волосы сбиваются в неопрятный зачёс.
- Я думал, ты старуха! – изумлённо произносит молодой человек. Пальцы разжимаются, лопатка выпадает из руки, тощий зад опускается на замызганный матрас. Девушка молчит, взгляд подозрителен и напряжён, пальцы крепко обхватывают рукоятку заточки. Но во взгляде парня такой неподдельный восторг, глаза светятся от удивления, а от враждебности не осталось и следа, что девушка невольно улыбается, исчезают складки возле подбородка. Зелёные глаза светлеют, слегка вытянутое лицо становится мягче, густые брови приподнимаются, на бледном, «подсушенном» алкоголем и табаком лице появляется слабый румянец. Заточка прячется под курточкой, девушка с кошачьей грацией встаёт в полный рост.
Молодой человек смотрит снизу вверх широко раскрытыми глазами. Он похож на щенка, впервые в жизни увидевшего мир за пределами конуры. Девушка подтягивает старенькие джинсы, стряхивает прилипшие травинки с воротника. Движения точные, даже немного кокетливые, от небрежности не осталось и следа, в глазах странное выражение опаски и благодарности. Парень спохватывается, вскакивает. Вывернутые карманы свисают собачьими ушами, джинсы собираются в складки на коленях. Молодой человек приводит себя в порядок - насколько возможно! – представляется:
- Антон. А вас как зовут?
Обращение на «вы» действует на девушку самым странным образом. Она дико оглядывается, словно рядом появился ещё кто-то, подозрительно смотрит на парня.
- Прикалываешься?
У молодого человека по имени Антон вытягивается лицо:
- Вы считаете, что в моем положении можно шутить?
- Ну ... я тово ... прикинула, - окончательно растерялась девушка. – А что написано у тебя на лопате? – спрашивает невпопад.
- Мои инициалы, - улыбается Антон. – Талисман! – пояснил он, показывая лопатку. – У старшины позычил. На дембель. Антон Савельевич Косицын. А цифры означают год службы и второго рождения.
- Не поняла, - пожала плечами девушка. – Какой ещё второй год?
Антон махнул рукой.
- Я на Кавказе служил. Не поверишь, но именно лопатка, а не автомат, спасла жизнь. С тех пор не расстаюсь. А у тебя имя есть?
- Дарья. Дарья Голицына, - улыбнулась девушка и присела в шутливом книксене.
- Так ты ...
- Нет, к графам отношения не имею, - перебила вопрос Дарья. – Бабушка покойная рассказывала, что у мужчин в нашем роду были проблемы с растительностью на лице. Оттого и прозвали голицыными, то есть голая личина.
Антон поднёс руку к лицу, по пальцам шкрябнула жёсткая щетина. С подбородка отвалился засохшей кусочек пахучей грязи ... ну, грязь это, так решил про себя Антон.
- А твои предки носили косички?
- Хитрыми были. Косили от работы, службы ... наверно! – отшутился Антон. – А вообще-то не знаю.
Он в нерешительности потоптался на месте, взгляд становится пугливым, не уверенным.
- Надо выбираться из этой ямищи, а? – спросил он Дарью, будто опасаясь, что она откажется.
- Давно пора. Я уж думала, ты весь день тут проведёшь, - ответила девушка.
Она стала подниматься по склону, ловко цепляясь за ветви молодых деревьев и кусты. Антон идёт следом, удивляясь про себя ловкости и уверенности, с которой девушка идёт по крутизне. Несколько раз внимательно смотрел на неё, будто пытаясь разгадать загадку, но взгляд всякий раз опускался ниже ... э-э ... пояса и загадка отходила на второй план. Дарья быстро поднялась на гребень, лицо порозовело, на лбу появились маленькие капли пота. Антону стало неудобно, что девушка оказалась быстрее, он поддал, забыв об осторожности и едва не оказался на дне – куст, казавшийся прочным, с ехидным «чмок» вылез из земли и Антону пришлось отчаянно размахивать руками, чтобы не скатиться обратно. Изогнувшись немыслимым образом, уже теряя опору, он сумел-таки ухватиться за самый кончик ветки. Пласт влажной земли предательски дрогнул под ногами, но Антон перехватил ветку другой рукой, оттолкнулся и тотчас оказался наверху.
- Фу! – выдохнул он и покачал головой: - Не люблю горы. Даже земляные.
- А говорят, там красиво, - произнесла Дарья, уверенно шагая сквозь кусты.
- Издалека. Или на картинке, - ответил Антон, поспешив следом. – А когда карабкаешься на перевал, нагруженный как мул, красот не замечаешь.
Миновали окраину кладбища, густо заросшую кустами и криворукими осинами. Сквозь частокол бугристых стволов сверкнул прогал, показались крыши одноэтажных деревенских домов, повеяло запахом жареной картошки, горелого масла и краски. Хоть кладбище расположилось почти в центре города, желающих прикупить земли и построить коттедж в «тихом месте» пока не нашлось. Антон смутно удивился, что девушка так хорошо ориентировалась, вышла к домам уверенно, будто живёт здесь. «Может, в администрации кладбища работает, в каком ни-будь ООО «Ритуал»? – подумал он. Дарья остановилась на опушке, оглянулась.
- Вот что, АКС ... вид у тебя, будто ты из могилы ночью выкопался. Живёшь где?
- Там, - махнул рукой Антон на восход. – «Однушка» на первом этаже от матушки осталась.
- Померла?
- Замуж вышла. За иностранца. Уехала к суженому в Голландию ... или Нидерланды, все время забываю.
- Это одна страна, - усмехнулась девушка.
- Да? Ну, не важно ... маман шлет смс, раз в неделю болтаем по скайпу ... и на этом все. Да мне больше и не надо! – скривился Антон.
- К себе не зовёт? – поинтересовалась Дарья.
- Не. У неё киндер появился, другая семья и все такое. Я лишним буду.
- А-а ... ладно. Можешь зайти ко мне – вон моя хата! – кивнула Дарья на ближайший дом с синей крышей и ужасной розовой штукатуркой на стенах. Выкрашенные белой краской оконные рамы придавали дому вид кружевных панталон.
- Гламурненько! – выдавил сквозь зубы Антон.
- Дурак! – равнодушно ответила девушка. – Это бабкин дом, другого у меня нет. Денег на ремонт тоже. Мог бы рожу умыть перед тем, как в город идти. Ну, как хочешь ... – махнула она рукой и зашагала прочь.
- Подожди, эй! – спохватился Антон. - Я не то хотел сказать ... э-э ... ну, то есть, нормальный дом. Сразу видно, что бабка весёлой была!
Умываться пришлось из железной бочки во дворе. Кое-как привёл в порядок одежду, старая одёжная щётка заменила расчёску. В дом ступил осторожно, опасаясь в полутьме коридора задеть что нибудь головой. Комнат оказалось всего две. Вернее, одна большая, разделённая перегородкой на кухню и ... все остальное. «Удобства», как уже знал Антон, были на небольшом огороде. На столе, покрытом голубенькой клеёнкой, исходит паром тарелка пельменей, белеет круглая коробочка майонеза. Девушка сидит на другом конце стола, перед ней раскрытая банка рыбных консервов в томатном соусе, гранёный стакан наполнен до краёв прозрачной жидкостью.
- Садись. Будешь? – мотнула головой на стакан.
- За еду спасибо. Водку нет, - твердо сказал Антон.
Дарья пожала плечами. Пальцы крепко обжимают стакан, на лице появляется выражение горькой обречённости. Рывком подносит ко рту, из опрокинутого стакана пойло вливается в глотку. Лицо наливается дурной кровью, глаза расширяются, стакан опускается на стол. Девушка мгновение сидит неподвижно, потом трудно глотает содержимое, шумно выдыхает. Антон невольно морщится, к горлу подкатывает тошнота. Стараясь не смотреть на Дарью садиться за стол, тычет вилкой в пельмени.
- Ну да ... а ты мальчик не целованный, цветок не нюханный... – быстро пьянея, бормочет Дарья. – И водку мы не пьём, а только сироп вишнёвый через соломинку пос-са ... пос-сы ... сосём!
Антон помолчал, прожёвывая пельмени, запихнул новую порцию.
- Я своё уже выпил, - забубнил он. – И тебе советую крышку закрутить навсегда. Начнёт колбасить по всамделишному – не вылезешь из дерьма.
- А я и так в нем! – пьяно обрадовалась Дарья. – По самое ... никуда.
Антон промолчал. Видно было по глазам, что хотел ответить, но ... тарелка пуста только наполовину, пельмени после бурной ночи вкусные до невозможности, а дома полный вакуум насчёт пожрать ... хавай, чувак и молчи в тряпочку! Дарья заметила, с каким аппетитом новый знакомый поглощает еду. Голова качнулась, губы надулись в подобие улыбки:
- Сама готовила. Из собачатины!
- Да пофигу! – равнодушно хмыкнул Антон. – Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся. Грех, конечно, братьев меньших поедать, но если припрёт ... Я на Кавказе и не такое видал.
- На Ка-авказе ... понты какие ... там вроде срочников нет, одни контрактники. Думаешь, можно любую пургу гнать, все лохи?
- А я и был контрактником. Но срочников тоже хватало. Ребятам платить надо по взрослому, а с этим туго. Вот и суют срочников, типа разгрузка-погрузка при штабе бригады – гонят волну на дураков. Срочник - раб! Бесправная скотина, универсальная затычка на все случаи жизни. Почётная обязанность, мол ... А что случись и жаловаться некому! Ну, куда деревенский парень пойдёт с жалобой? К какому уполномоченному по правам человека?
- Прямо все деревенские служат!
- Да. Служат простые. Простолюдины. У которых нет денег на взятки, нет связей, нет ничего, кроме рук, ног и головы. Это при царях дворяне считали честью надеть погоны, царские дети гордились службой – пусть в столичной гвардии – но службой!
Антон махнул рукой, лицо скривилось.
- Налить? – коварно предложила Дарья.
- Да пошла ты! – беззлобно ответил Антон. – Не стану я пить. Меня от одного запаха тошнит.
- Ты что, больной? Или совсем не бухал никогда? – удивилась девушка.
- Пил. Как воду пил и не чувствовал вкуса. Поэтому и бросил.
- Это как – не чувствовал вкуса? – не поняла Дарья. – Парализовало, что ли?
Антон подцепил вилкой последний пельмень, отправил в рот.
- Здорово готовишь ... так вот, у нас почти все заставы в горах стояли. Выбрать удачное место не всегда получается, все-таки горы. Поставят модули в яме и сиди там без телевизора и радио. Кабель протянут на ближайший гребень, антенну воткнут между камней - вот и вся связь с внешним миром! Короче, одна застава попала под лавину. Нас вертолётами туда доставили, приказали раскапывать снег и собрать трупы. Ну, то что осталось.