Наконец, незнакомец опустил девочку, слегка, с любовью ударил ее чуть ниже пояса, и девчушка, веселясь и подпрыгивая, помчалась по направлению к дому, а за ней, вприпрыжку, побежал ее мохнатый друг.
Незнакомец остановился на секунду и извлек из кармана, самую настоящую сигару. Не торопясь, откусил от нее кончик, чиркнул зажигалкой, затянулся и с наслаждением выпустил сизое облачко. Как только девочка и ее пушистый друг скрылись в доме, началось что-то невообразимое. Откуда не возьмись, появились два аппарата, похожие на тот, на котором приехал мужчина, из них вылезли люди, одетые во все черное и сразу же открыли стрельбу. Мужчина упал, сигара выпала изо рта. Тут же, в доме, послышались возмущенные голоса, а из окон открылся ответный огонь, да такой силы, что нападавшие сначала опешили, а затем стали поспешно отступать, теряя, по пути, своих бойцов. Спустя мгновение аппараты исчезли, так же внезапно, как и появились. На земле остались только те, которым не повезло. Одни уже отправились в мир иной, а другие еще постанывая, истекали кровью.
Из дома «высыпали» вооруженные люди, в таких же бело-серых, полосатых одеждах. Первым делом они подбежали к своему собрату. Сразу стало понятно, что мужчина жив, так как один из полосатых что-то крикнул в дом, и оттуда сломя голову, выбежал другой, одетый в желтый халат, с каким-то чемоданчиком в руках. Он наклонился над раненым, затем выпрямился и о чем-то распорядился. Сразу несколько защитников дома, очень бережно подняли приехавшего и отнесли в дом, куда за ними и удалился, как надо понимать, доктор.
Зато «людям в черном» повезло меньше. Тех кто, подавал признаки жизни, безжалостно добивали и вместе с остальными, как дрова, погрузили в какой-то грузовой аппарат. Затем, всех увезли в неизвестном направлении, а на смену грузовику приехал другой аппарат, который большим напором воды, смыл набежавшую кровь.
И все, наступила тишина, как будто не было всего этого спектакля, и не погибли люди. О недавнем событии напоминали только выбитые в доме окна, да еще не успела высохнуть, обильно политая водой, земля.
– Фил, что это было? Это были съемки «голографильма»?
– Скорее всего, а эти, в черном, были актерами «камикадзе»! Я думаю, что в этот дом, нам сейчас «соваться» не стоит. Тем более рассказывать, что мы пришельцы из другой галактики. Надо пока понаблюдать за жителями этой планеты, прежде чем входить с ними в контакт. Давай лучше пройдемся до следующего дома, вон видишь, за деревьями торчит оранжевая крыша. Тем более от «переводилы», на данный момент, толку маловато, ведь в основном речь, этих «аборигенов», сводилась к стрельбе.
Была занята наблюдательная позиция возле другого дома. Дом выглядел поменьше и победнее первого, хоть его ярко-оранжевая крыша и смотрелась явно вызывающе, чем бело-полосатая. Сразу же бросалось в глаза, что люди, заселившие этот дом, явно располагают кошельком потоньше, чем первые. Да и внутренние строения, желали быть лучше, они были деревянные, перекосившиеся в отличие от добротных, каменных, увиденных друзьями в предыдущем дворе.
Из дома вышла женщина неопределенного возраста, она что-то ласково проворчала и что-то кинула в сторону маленького деревянного домика. Из него тут же выбежал здоровый, пушистый, плоскомордый и совершенно обнаженный котяра, как оказалось, он был привязан, при помощи ошейника, к огромной, длиной цепи. Он схватил то, что бросила ему женщина и начал, брызгая слюной во все стороны, жадно грызть, периодически рыча и мяукая, на проходящих мимо забора людей.
Женщина же взялась, неторопливо, развешивать, как надо понимать, свежевыстиранное белье. Повесив последнюю вещь, она заметила, проходящих мимо мужчину и женщину, окликнула их, подошла к забору и очень увлеченно о чем-то с ними заговорила, сопровождая свою речь, взмахами рук и периодически, показывая в сторону бело-серой крыши.
– Наконец-то, Фил, появилась работа и для нашего «переводилы». Я, конечно, догадываюсь, что она «перемывает косточки» тем, кого мы видели раньше. Но все же, чем дольше она будет это делать, тем лучше для нас, авось и мы в скором времени, сможем так же «калякать» на местном наречии.
Закончив «разглагольствовать» Рик перевернулся на спину и с наслаждением раскинул руки в стороны.
– Капитан, хватит, «давить на массу»! Она закончила.
И действительно, женщина неторопливой походкой двигалась в сторону дома, а на лице ее была самодовольная улыбочка.
– Посмотри-ка штурман, много ли надо человеку для счастья, посплетничала про соседей и получила полное удовлетворение.
– Да мне «наплевать», какое она получила удовлетворение! Вас людей, порой не поймешь, от чего вы «тащитесь», а от чего нет, а порой так и вообще, то, что вам безумно нравилось, через некоторое время, вы к этому испытываете полное отвращение.
– Ладно, ладно, заканчивай лекцию. Я все понял. И даже знаю, на что ты злишься, тебе не нравится, в каких условиях находятся, твои хоть и меньшие, но братья. Не «заводись» и не забывай, что мы в другой галактике не моя вина, что здесь твои отстали в развитии, намного больше людей.
– Извини, капитан. Сейчас подключу «переводилу» к нам. Несколько мгновений и мы, худо-бедно, сможем общаться на местном наречии, а остальной «языковой багаж», будем пополнять по мере общения.
Прошло меньше минуты и Рик и Фил, свободно, без акцента, могли бы повторить, все монологи, звучавшие возле забора. Из этих монологов можно было понять, что под бело-полосатой крышей, живет семья какого-то местного мафиози, довольно-таки не бедного и стрельба в районе дома, это привычное дело. Жители поселка давно к этому привыкли и единственно чего они ждут, не дождутся, так это того, когда эти мафиозные кланы, перестреляют друг друга и люди перестанут бояться, что какая-нибудь «шальная пуля», заденет их. А еще, из разговора стало понятно что, чем ярче одежда, тем к более низкому сословию относится индивидуум, ее носящий.
– Фил, что-то мне все это не нравится. Ощущение такое, что здешняя цивилизация шагнула, не так уж далеко. А поэтому я сомневаюсь, что мы сможем вернуться домой.
– Я разделяю твои сомнения, но у нас нет другого выхода. В любом случае нам необходимо проникнуть в город и разведать все на месте. Даже в худшем случае, если нам придется, здесь поселиться, то значит где-то и на что-то надо жить.
– Но я не хочу здесь жить, в этой «богом забытой дыре»!
– А ты что же думаешь, меня воодушевляет мысль о том, что кто-нибудь из представителей этой расы, посадит твоего покорного слугу на цепь и заставит за жалкое подобие пищи, охранять его дом?
– Да, конечно, ты как всегда прав. Мне пришла в голову одна мысль, она, естественно придется тебе не совсем по вкусу, но других вариантов я не вижу. Не перебивай, если у тебя будут другие соображения, выскажешься после меня.
Я предлагаю следующее: – Для начала, в такой одежде мы не можем ступить и шагу. Мало того, что она навряд ли соответствует, какому-нибудь, сословию, так еще от нее остались одни лохмотья. А, посему, нам нужна любая, подходящая для данной планеты, а если быть предельно точным, то одежда нужна только мне.
– Ты, что же думаешь, что я пойду в этих лохмотьях, и никто этого не заметит?
– Фил, я же просил тебя не перебивать, в этих лохмотьях ты не пойдешь, ты пойдешь голым!
– Ты что совсем «крышей поехал»? Я не нудист и ходить голым, не мое призвание!
– Я знаю, что ты вполне нормальный малый. Но ты видел здесь хоть одного одетого кошака? Более того, тебе придется ходить не на двух, а на четырех конечностях и самое главное, тебе нельзя разговаривать. Общаться будем через мысленные «ментаторы». Я знаю, что они причиняют головную боль, так как не прошли испытания, это экспериментальная модель, но у нас нет другого выхода. Здесь кошаки только мяукают. Разговаривать будем только тогда, когда на все сто будем уверенны, что нас никто не слышит.
– Ты прав, одеждой от «коштюр», местные кошаки здесь не сверкают. У меня других вариантов нет. Хотя не очень-то хотелось разгуливать нагишом, но, наверное, придется показать стриптиз, местным кошечкам. Скорее всего, они, конечно, дикарки и моего голого вида не оценят, зато я в полной мере буду наслаждаться их ничем, не прикрытыми фигурками. Как стемнеет, я проберусь во двор, к этой тетке и «сопру» для тебя, кое-какую одежонку.
– А почему ты?
– А ты забыл, что на цепи, во дворе, сидит лохматый, «плоскомордый» «уродец», которому раз «плюнуть», чтобы разорвать тебя на клочки и кусочки?
Стемнело, Фил не слышно ступая, приблизился к забору, так же беззвучно «перемахнул» через него. Навстречу ему, гремя цепью, рыча и мяукая, выбежал сторож, но, завидев перед собой кошака размером в два раза превосходившего себя, поджал хвост и тихонько «подпшикивая», скрылся в своем жилище.
Штурман сопоставил изображение «голограммы», заснятой с местных жителей, снял необходимую для Рика одежду, развернулся, собираясь уходить. Вдруг остановился, вспомнив что-то. Подошел к жилищу «плоскомордого», поднял остатки пищи, которую тот поглощал, «нюхнул», попробовал на язык, сморщил свою морду и сплюнул.
– Как же ты дружочек, можешь «жрать» такую «гадость»? Нет, прав Рик, я не смогу здесь жить, находясь на цепи и «жуя такую дрянь»! А значит, любыми средствами надо выбираться. Но как?
Отчего бы нам не жить в мире?
Вергилий
Взошло солнце, но в слабых лучах рассвета, оно еще не грело. Друзья шли по окраине города.
– Фил, ты не мог «спереть» чего-нибудь, потеплей? Мне же холодно.
– Извини, конечно, но радуйся, что хоть что-нибудь, на тебе есть. Я иду вообще голый, да еще передние лапы затекли. Иди и не «ной», а то я тебя тоже переведу на четыре «мосла» и раздену!
– Все Фил появились прохожие, включай «ментаторы».
«Ну, что как связь – „мохнатый“?»
«Да „достал ты“! Сколько можно проверять? И включайся реже, „башка“ вот-вот лопнет от боли, говори только по делу».
«Ладно, договорились, кстати, у меня голова тоже не казенная».
Прохожих на улицах города, в столь ранний час, встречалось очень мало, но все они, заметив «сладкую парочку», переходили на противоположенную сторону.
«Капитан, я что-то не понимаю, что они „шарахаются“ от нас, как мы, от метеоритного дождя?»
Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать. Только Фил и Рик свернули за угол, как почти нос к носу столкнулись со странно одетым типом.
Одет он был в серо-синий балахон, с множеством красных полосок. На голове у него была такого же цвета кепка, с теми же полосками, в руках он держал красно – серую дубинку, а на груди висел желтый жетон, размером со среднюю сковороду.
Столкнувшись с Риком, он сначала хотел что-то сказать, но, заметив, Фила тут же «захлопнул» рот, и только отойдя, метров на пять он соизволил говорить:
– Ну, ты «шелупонь»! Почему ведешь своего «кошару» без мордной маски и без «подбрадилки»?
«Эй, Фил, у тебя работает, „переводила“? Переключи с помощью „ментатора“ на меня, ничего не понимаю, что он „бормочет“, и помоги мне с ответом».
«А чего здесь понимать? Как я понял это один из представителей местной власти, и он требует, чтобы ты на меня надел намордник и поводок. Совсем „охамел“! Мало того, что иду голый, на четырех лапах, да еще одевай намордник! Пошли ты его подальше!»
«Ага, и окажемся мы в местной тюрьме! Вот нашел, что ответить, не зря ты закачал в „переводилу“ ту книжонку, что мы нашли на окраине, хоть она и детектив, но словарный запас пополнила».