- Они задумали афёру с Фрейей, - зло продолжила девушка. – И она не выгорит. Просто потому, что Фрейя тебя не любит, а ты не любишь ее. Но у тебя будет гораздо больше возможности влиять на политику, если твоей супругой стану я. Я – Веласкес, член клана, принцесса, да и ты – представитель семьи, хоть и бастард. Никто из знати не посмеет и пикнуть, когда тебя поставят на самый высокий из возможных постов. На котором ты сможешь если не задвинуть королеву, то оградить от дурного нашептывания.
Я – твоя лестница в небо, Хуан, - закончила она. - И я… Я люблю тебя!..
Сказав последние слова, будто украдкой, она вновь подалась вперед и, сотрясаясь в рыданиях, уткнулась мне в грудь. Да уж, ну и денек сегодня!
- Прости, что ТАК, - пролепетала она, - но я не могла открываться, как сопливая девчонка. Я должна была понять, убедиться. – Она подняла мокрое от слез лицо. – Я должна была быть уверена, что это именно ТО чувство, понимаешь? Я не эта дуреха Гюльзар, я не могла ошибиться!
Я снова поймал себя на мысли, что совершенно не знаю, ни что говорить, ни что делать. Полное стопроцентное бессилие. Тогда, как что-то сказать и сделать придется, потому, что это правда. Красноволосая, как бы ее ни звали, не врет. Она не СЧИТАЕТ, что любит, как некоторые, а именно ЛЮБИТ. И ради этого, чтоб понять сие, и были устроены в свое время различные стены и табу.
- Ты не смотри, что я такая… Прошла огонь и воду, - шмыгнула она, не поднимая головы. – Может на мне печати и негде ставить… Только и ты ведь не монах.
- Об этом я думаю меньше всего, - погладил я ее по голове.
- Я не буду больше. Правда. Я искала тебя давно… Не представляешь, как долго я тебя искала! – Она вновь подняла голову и встретилась со мной глазами. – Я хотела, чтобы ты избил этих подонков-братцев там, на Земле! И поставил на место их дружков! А потом дал окорот тетушке – не представляешь, как она меня ненавидит! Больше Гортензии, хотя я ей всего лишь племянница. Я хотела, чтобы ты защитил меня там, на Земле, и мне не пришлось бы убегать… Но ты встретился мне слишком поздно!..
Я прижимал ее, ласкал, внутренне одергивая себя от любой реплики. Слушать! Только слушать! Любое слово разрушит этот неуловимый миг, когда я могу понять, что творится у нее в душе! Ведь я столько времени мечтал это сделать…
Гюльзар не мастер коконов. Мастер коконов не Гюльзар.
- Я видела тебя во сне, - продолжила она. - Лет с четырнадцати. Мы учились тогда в той дурацкой школе, где ходили в платьях, как у монашек. Гортензия говорила, что это нормально – всем девочкам снятся такие сны, особенно ТАМ. Но я знала, что не всем. Мы не занимались с тобой любовью, в этих снах ты… Просто был. И защищал меня. Я сильная, и всегда была сильной! Чемпионка префектуры, призер первенства Венесуелы… Стрельба, контрас… Но я знала, что ты сильнее! И ты защитишь!..
…Я не видела твое лицо, Хуан. Не знала имени. Ты был просто образом… МУЖЧИНЫ…
- А потом тебя принесли в нашу каюту… - закончила она.
- Ты знала, что я очнусь, когда не пошла вместе со всеми в столовую? Решила покрасить волосы?
Она пожала плечами.
- Чувствовала. Я вообще как дура торчала в каюте всё свободное время. Они все смеялись, подкалывали… Но я чувствовала, это не просто так. И когда…
Я вздохнул и плотнее прижал ее к себе.
И что мне с нею делать? Это, действительно, не Гюльзар. Паула… Мерседес – девушка опытная, и очень-очень умная, хотя и своеобразная. И если она решилась на такое откровение… Ведь она не пыталась и не пытается сейчас меня совратить, хотя могла бы. Нет, она собиралась ПРИЗНАТЬСЯ. Ради этого весь антураж, ради этого девчонки сговорились пустить ее последней, на ночь. Ох уж эти заговорщицы!
- Гюльзар не сильно ревновала? – вырвалось у меня. Мерседес покачала головой.
- Она отошла. Сделала всё, как ты велел – обратилась к нам. Начала рассказывать, всё-всё.
И мы помогли. Действительно, Хуан, помогли. Тормошили ее, проводили курсы коллективной психотерапии.
- …Мы не только ей помогли. – С губ ее сорвалась улыбка. - Мы и друг перед другом раскрылись. Потому и с Сестренками тебе легче, и Кассандра последнее время не задирается. Мы все стали ближе… Благодаря тебе.
Я покачал головой.
- Не такая великая заслуга. И меня в вашем круге нет.
- Ты работаешь с каждой из нас по отдельности, - не согласилась она. - И ты… Мальчик. В твоем присутствии мы бы не смогли, уж извини.
Да, чего уж там! Всё и так понятно.
- Па… Мерседес, солнце, я не могу так быстро. Я…
- Понимаю. – Она кивнула и отстранилась. – Ты же видишь, я не давлю. – По лицу ее пробежала улыбка, а рука прикрыла грудь раскрывшимся было краем полотенца.
- Почему сегодня?
Она пожала плечами.
- Почувствовала, что время пришло. Ты дошел. К тому же, раздал долги, закрыл все старые счета, теперь у тебя совершенно новая жизнь.
- А завтра начнется вторая фаза операции наших сеньорин... – зло выдохнул я, чувствуя, как по кончикам пальцев бежит огонь. Практичная девочка, ничего не скажешь! Впрочем, я уже говорил, что она далеко не дура, хотя иногда пытается ею казаться.
- Я поговорю с Леей, - вскинулась «не дура». – Объясню ситуацию. Ты не представляешь, насколько сильна будет наша партия на шахматной доске Венеры. Сильнее только брак с одной из ее дочерей, но она либо не допустит этого, либо… Не захочешь ты сам. – Голосок Мерседес дрогнул, выдавая очередную недомолвку этой аферистки. Впрочем, понятно, какую. – Зачем тебе мучиться всю жизнь с не ставящей тебя ни во что капризной куклой, с которой не сможешь даже развестись, если есть я? И я за тебя, и душой, и сердцем! Я не просто буду женой, я буду правой рукой! Я – силовик, и я – способная! Тебе ведь нужен будет свой… Ну, например, глава департамента безопасности?
Обожаю эту практичную улыбочку завзятой стервочки! Приятно иметь дело с умными сеньоритами.
А что, пытаться одновременно и взять меня чувствами, открыв ТАКОЕ, и купить… Подобных исполнительниц надо поискать!
Впрочем, подход у нее государственный, так что это скорее плюс, чем минус.
- Паулита, звезда моя… Я не готов.
- У нас есть время, Хуан. Я и не жду от тебя ответа.
Она приблизилась, беглым жестом сдернула остатки полотенца и впилась мне в губы.
Я, словно парализованный ни черта не мог сделать. Тот самый я, что считал, будто смогу оттолкнуть ее, что мне ничего не угрожает. Три ха-ха! Наивный!
Я хотел эту девушку. Господи, как давно ее хотел! Месяцы… Да уж скоро год! С самого момента пробуждения в каюте номер тринадцать!
Хотел, когда она ставила табу.
Хотел, когда проходила в ванную голой, каждый раз, день за днем.
Хотел, когда мылся с нею в душе, когда рамки табу были ослаблены, а мой самоконтроль дошел до поднебесного уровня.
Хотел, когда она спала рядом, всего через несколько кроватей.
Когда видел ее милующейся с «горизонтальными связями», с которыми она настойчиво ходила миловаться в нашу оранжерею, словно дразня меня.
И жутко ревновал, когда ее, наконец, стали выпускать на волю, откуда она приходила довольная, делясь впечатлениями о любовных подвигах. Делясь с девчонками, но озорно при этом поглядывая на меня.
Нет, я не мог оттолкнуть ее. Не в этот раз. И ни в какой другой.
Расчетливая стерва!..
* * *
- Не спишь?
В кухню вошла мама. Я сидел, вытянув ноги на табурет, прислонившись к рефрежиратору, и курил. Делал то, что никогда не позволял себе от слова «вообще». При этом моя всё понимающая мама не сказала ни слова по поводу дыма, спросив лишь про сон.
- Она что-то сказала? – ухмыльнулся я.
Мама поставила еще один табурет напротив, села и сложила руки на столе.
- Нет. Я и не спрашивала. – Пауза. – Я не заходила, только услышала, что она плачет.
- И? – Кажется, я понял, что происходит.
Действительно:
- Мне не нужно спрашивать такие вещи, сынок. Я – мать, и всё чувствую. Особенно её.
- Особенно её? – не понял я.
- Я тоже сходила с ума. – Ее губы растянулись в виноватой усмешке. - По своим причинам, но сходила. И мне тоже был нужен ТАКОЙ мужчина, который взял бы всё на себя…
…Но искала я не там. – Вздох. – А потому, скорее всего, и не встретила.
- Ну как, не встретила, - продолжила она, добавив в голос показного веселья. – Встретила! Правда, этот мужчина оказался моим сыном… А это совсем другая история.
- Мам, что она еще рассказала? – улыбнулся я в ответ. Мой главный и мудрый советчик отрицательно покачала головой.
- Говорю же, ничего.
Пауза. Затем недовольное:
- Хуан, я что, по-твоему, совсем слепая? И мне не видно, как она на тебя смотрит, какими глазами? И как ведет себя при тебе?
- При мне? – Я снова чего-то не понял.
- Да, при тебе. Например, когда ты входишь в комнату, как меняется ее взгляд и лицо.
Вновь пауза.
- Да, когда-то я была проституткой, это так. Все мы делаем ошибки, и мне жаль, что ты страдаешь из-за моей, и будешь страдать. Но это не значит, что я ничего не понимаю в жизни.
Она любит тебя, эта девушка. Но сама пытается убедить себя в обратном. ПытаЛАСЬ, - уточнила мама, пронзив взглядом. Я нехотя кивнул.
- Она хорошая девушка, - продолжила она тихо-тихо, но очень эмоционально. – Такие на дорогах не валяются. Цени это.
Я как раз докурил и затушил окурок в импровизированной пепельнице в виде металлической тарелки. Подался вперед, убирая ноги со стула.
- Мам, они разработали под меня спецоперацию. Хотят, чтобы я стоял за спиной будущей королевы и правил от ее имени. Ты должна была это понять. К этому меня готовят, этому учат. В том числе, как обуздать эмоции и манипулировать слабым полом.
- И ничего у них не выйдет, - покачала мама головой. – Нельзя достичь невозможного одним лишь хотением. И нельзя заставить влюбить в себя кого-то насильно. Манипулировать – можно. А искренне любить…
- Любовь не помогла ее величеству и его превосходительству, - не согласился я.
- Лея и Серхио – плохой пример, - покачала головой мама. – Но ты сам признаешь, Лея ЛЮБИЛА. А скорее всего, любит до сих пор.
Полюбит ли тебя Фрейя? И если нет, получится ли у тебя удержать ее, если даже любовь не гарантирует этого?
Мама замолчала, давая мне подумать. Я же в который раз за сегодня не знал, что ответить. Любовь. Власть. Эмоции. Чувства. Расчет. Господи, как же всё переплетено в этом мире!
- Думаешь, синица в руке лучше? Но есть и еще одна девушка…
- Да, знаю, - мама кивнула. – Она приходила ко мне.
- Приходила? – Я чуть не подскочил, удержавшись невероятным усилием. Сердце бешено заколотилось.
- Да, приходила. – Мама по-прежнему покровительственно улыбалась. – И судя по ней, она… Тоже к тебе неравнодушна.
Пауза.
- Но готова ли она ради тебя на всё? – прозвучал убийственный аргумент. – Готова ли порвать с прежней жизнью – а ты и сам, наверное, знаешь, что она не ангел? Готова ли поставить на кон титул и происхождение, и защищать тебя до последнего вздоха?
Я не уверена. – Мама обреченно покачала головой. – Ты можешь распять меня на кресте, можешь не верить ни единому слову, и поступишь ты все равно, как решишь сам, а не как тебе советуют. Но Хуан, я не увидела в ней этого.
Она – богатая кукла, жаждущая получить красивую игрушку. Готовая пожертвовать ради игрушки многим, но лишь ради того, чтобы иметь игрушку в СВОЕМ доме. Идти в дом чужой, становиться другим человеком ради нее…