— Скучные вы, но все же я к себе сбегаю, переоденусь. Посидите вон в креслах или вы торопитесь?
— Нет вроде.
— Ну и хорошо.
— Рит, а где остальные?
— В душе еще, я позову их…
— Рит, — горло слегка перехватывает, — а можно не предупреждать?
Олежка сперва не понял о чем я, и уставился удивленным взглядом. Но постепенно глаза озарились пониманием и он закивал. Как голова не отвалилась?
Рита, прикусив губу, пытается не засмеяться:
— Ах вы, извращенцы мелкие!
— Мы крупные.
— Особенно я, — поддерживает меня Олег.
— А и не буду. Сколько раз говорила им. "Не ходите голыми"! — развернулась и упорхнула.
Ой, мамочки! Голыми! Судорожно сглатываю слюну. Олежка выглядит не лучше: глаза блестят, кадык дергается.
— Шифруемся? — интересуется с надеждой.
— Не тупи. И чтоб не звука!!!
Быстренько усаживаемся в кресла, прикрывшись для надежности отводкой. Ждем. Надеюсь, никто не считает нас извращенцами? Считает? Ну, так пусть он годик полазит по горам, постреляет, несколько раз попрощается с жизнью… И при этом ни одной голой титьки, даже в журнале "Плейбой". А тут еще и девахи кругом, а толку то?
Пока же осматриваю помещение. Ничего особенного: стол с мягкими стульями, кожаный диван, несколько кресел, огромная плазма на стене, музыкальный центр. И всякие кофеварки с чайниками, на столе возле стены. О! Еще холодильник! В желудке заурчало. Олег неодобрительно косится на меня. Показываю глазами на хранилище еды, Молот сглатывает. И то, ели то только утром.
Вот скажите мне, что это? Нам так не повезло, или Ритка пошутила? Валькирии явились сразу втроем. Но НЕ голые!!! Хотя конечно и нынешний вид весьма хорош! Но рассчитывать на что-то большее было глупо. Уж всяко Ритка бы так не подставила подруг. Скорее всего, не ходят они тут голые. А жаль…
Первой идет Аглая, вытирая голову полотенцем. вторая Хельга, в "тюрбане". На обеих большие полотенца, обмотанные вокруг тела. Хотя Хельга прижимает свое одной рукой. Маловато оно для ее роскошной груди. Последней плетется Аленка, в очень коротком шелковом халатике. Ну, а сверху и так понятно что…
— Уф… Девчонки. Все-таки горячий душ это что-то! — говорит довольная Аглая, переставая терзать прическу. Ага… Взрыв на макаронной фабрике.
— Сауна лучше, — не соглашается Хельга.
— Но до нее надо идти, — парирует пепельноволосая красавица.
— Это да… — обреченно вздыхает большегрудая блондинка. — А после сегодняшнего, желания у меня нет. Все тело болит.
— Не ной, — вмешивается Алена. — Меня сперва отпинали, а сегодня еще и сверху придавили.
И в этот момент девушка решает посидеть, на кресле, именно на том, где прикинулся ветошью один очень довольный жизнью старшина. И с размаху так… А что оно же мягкое. Кресло в смысле, а не я. Возможно, сиди в нем Олег, она бы увидела его. Но он сидит в дальнем, а я прикрыт не банальной отводкой, а невидимостью — это совсем другой уровень…
— А-а-а…
Пытается заехать мне локтем в нос. Ага, счас! Обхватываю ее руками, прижимая махалки к телу. Аглая и Хельга отпрыгивают в сторону. Вставая в стойку. О-о-о… Прости меня, Марик!
Если у Аглаи это и получилось достаточно ловко, то вот у Хельги полотенце полетело вниз… К сожалению, она чисто рефлекторно успела его подхватить, и все что удалось увидеть — это офигенную, левую грудь и часть не мене офигенной правой. Ну и левое бедро… Частично. Счастье так мимолетно! Одно могу сказать точно, Марик будет идиотом, если откажется от такой красоты!
В проходе, из которого выходили девчонки, появилась, успевшая переодеться в футболку и джинсы Рита, с пистолетом в руке. Посмотрела и, сплюнув, поинтересовалась:
— Тьфу ты. А я уж думала… Чего орете? Ленка, да не дергайся ты. Свои.
Алена, наконец-то, прекратила трепыхаться и, скосив глаза, процедила:
— Плюс ко всему еще и отбитый копчик.
— Ритка, сучка крашеная, ты чего не предупредила? — взвилась Хельга, успевшая плотно замотаться в полотенце.
— Ну, во-первых: я не крашенная, — складывает руки на груди, предварительно положив ствол на стол возле стены. — Во-вторых: Мажор так трогательно рассказывал, что мечтает посмотреть на голую Алену…
— И вовсе не мечтаю…
— Что? — начала вновь вырываться, притихшая было девушка. — А ну отпусти меня извращенец!
— Ха-ха-ха… — залилась смехом Аглая. — Аленка, ты уж определись, почему он извращенец.
— Вот я его пристрелю и определюсь…
Вот почему все шишки на меня? Молот вон, сидит с дебильной рожей и пускает слюни, и хоть бы хны…
— Отпусти!
— Ага! Ищи дурака. Я еще пожить хочу.
— Сегодня не суббота.
— И что? В субботу в комнате отдыха охраны, никого нет?
— Эх… Обидно. Думала, поймают тебя, пока пробираешься.
— Вот все дела бросил и давай ерундой заниматься.
— Ерундой? Ах, ты сволочь…
— Это да. Что есть, то есть.
— Все это конечно смешно, но… — улыбается Аглая.
— А мне нет, — возмущается Хельга.
— Мы могила! — прижав руки к груди, клянется Олег.
— Так я и поверила. Сейчас придете и начнете хвастать!
— Ни-ни, — Олежка трясет головой.
Я же в это время пытаюсь не выпустить Аленку. Она не дерется, просто пытается разжать руки…
— Мы ж не враги себе! Марик не поймет, — пытаюсь отвлечь девушку, — обидится еще…
— Марик? — взгляд резко теплеет. — А что Марик? Вон как ругался!
— Ну, тут дело такое…
Прости, брат! Но жить охото-о-о! Вон даже Аленка вырываться перестала, хотя, по-моему, не сильно и старалась, прислушивается.
— Какое? — выдыхает Хельга.
— Девчонки, оденьтесь, а! Вы конечно офигенно выглядите, но отвлекает.
Молот укоризненно смотрит на меня. Но что поделать?
— Хм… — Аглая чешет затылок. — Действительно. Ты Аленку отпусти, она драться не будет. Ленка, не дуркуй?
— Не буду. Отпусти. Я потом на Ритке отыграюсь, за подставу.
— Мысль не лишена смысла, — соглашаются Аглая и Хельга.
Уходят. Ритка вздыхает и грозит мне пальцем:
— Вот делай что хочешь, но меня должны простить.
— Да я бы с радостью, но как?
— Думай, — потом, потерев пальчиком подбородок, спросила: — Чай будете?
— А посущественней ничего нет? — осмелел Олег.
— Хм… Вафли, конфеты, фрукты. Будете?
— Будем.
— Что конкретно?
— Все!
— Весь ассортимент? — смотрит с сомнением.
— Нет. Просто все! — решительно заявляет Олежка.
— Мы голодные, — решаю пояснить ситуацию, — с самого утра.
— Так часа два уже прошло, как вернулись. Вы что в столовке не были?
— Нет, — качаю головой, — мы, поэтому, и пришли. Нам диск нужен с записью тренировки.
— Зачем? — девушка с подозрением смотрят на меня.
— Уничтожить, — вздыхаю и развожу руками.
— Уничтожить? — удивляется.
— Ну да. Командир как узнал, такой кипеж поднял… Короче, ваш последний. Больше нигде нет.
— А может, на память оставите? — зачем-то спрашивает она.
— Нельзя, — вздыхаю, — приказ.
— Мальчики, вы самые лучшие, — Ритка подскакивает и целует нас с Олегом в щеки. — Теперь точно простят. Такая новость, — радостно трет ладошки. И бросается к холодильнику: — Ребята, мяса нет. Но все, что есть, ваше… Даже торт.
Из холодильника появляется половина довольно большого кулинарного чуда.
— Ритка, а как же фигуру беречь и все такое?
— Олег, ну что за ерунду говоришь? С нашей жизнью, сто грамм набрать проблема, а ты фигура. Или что? Я не поняла? — упирает руки в бока, — Мы что, с девочками, толстые?
— Упаси боже, — вмешиваюсь, пока Олежка все не испортил и у нас не отобрали эту вкуснятину. — Должен сказать, что вам худеть нельзя. Вы даже слишком худые.
— Хм… Странный комплемент. Ну да что от вас мужиков ждать.
Блин. Вот что за фигня. На этих женщин не угодить. Если скажешь толстая, обижаются. Худая, тоже. Тьфу…
Когда вернулись местные красавицы, одетые так же как Рита, разница только в цвете футболок, мы с Молотом наворачивали по второму куску, жмурясь от удовольствия…
— Ого. И что у нас за праздник? — вопросила рыжая стерва, несильно пиная меня по ноге.
Чуть не подавился тортом. Удивленно смотрю на нее.
— Чего вылупился? Отодвинься от стола.
Дожили, чуть из-за куска теста не убили. Но отодвигаю стул, предварительно положив недоеденный кусок на тарелку, чтоб лишний раз не конфликтовать. Алена с полным достоинства лицом, садится мне на колени, обхватывает за шею руками, и тоскливо произносит:
— Весь грязный, вонючий — теперь опять мыться придется. И не смотри на меня так, грязнуля. Пришел в гости называется…
Кто-нибудь мне объяснит, что тут происходит? А? Ведь только что прибить пыталась? А может это какая-то ловушка?
— Нет, девочки, какие-то мужики странные пошли. То лапают, то в ступор впадают…
— Еще и комплементы говорить не умеют… — добивает Ритка.
— Что? Стоило мне выйти, как ты уже к Рите клеиться начал?
— Я… нет… я… просто…
— Вот еще и голос пропал, — тоскливо тянет, рыжая стерва. И задумчиво так: — Может, кого другого подыскать? А, девочки?
— Ты же говорила, что он самый симпатичный, — тут же сдала подругу Хельга.
— Да? Точно говорила? — с сомнением тянет Алена. И слегка кивает мне, на то, что я наконец-то обнял ее за талию.
— Говорила, говорила, — смеется Аглая.
— Ну, тогда ладно. Но все равно грязнуля…
— А у ребят уважительная причина, — заступается милая девочка Рита.
— Какая? — слегка приподнимает бровь Аглая.
Ритка тут же начинает щебетать, рассказывая, как мы геройски нагибали технарей.
— Пришлось побегать? — с сочувствием спрашивает Хельга.
— Все ноги сбили, — кивает Молот.
Просто я говорить не в состоянии, пытаюсь прожевать то, что с сосредоточенным видом запихивает в меня Аленка. Похоже, ей нравится этот процесс… Ну, мне то точно.
И вот разговор свернул на тему, которая, так заинтересовала девчонок до того как они ушли переодеваться.
— Так что там с Маратом? — блеснув глазами, интересуется Хельга.
— А что с ним? Все в порядке. Жив здоров. Ой… — это Алена слегка щелкает меня по носу.
— Ты, солнце мое, не съезжай с темы!
— Ого. Уже солнце? — все еще не хочу говорить на скользкую тему.
— Ты! — слегка отодвигается от меня, и упирает пальчик мне в грудь. — Не мни о себе! Я девушка порядочная. Вот только не надо лыбиться! Ты меня сперва чуть не убил.
— Но не убил же.
— Я и говорю чуть. Потом чуть не изнасиловал на снегу…
— Что? Ну, знаешь!
— Знаю, знаю, — с серьезным видом кивает, — холодно, люди смотрят. Потому и не смог…
— Акхр… — теряю дар речи от такой интерпретации событий.
— Не расстраивайся, со всеми бывает…
Да она надо мной издевается! Вот стерва!
— Сегодня облапал всю…
— Я не лапал…
— Лучше молчи, а то я сейчас вспомню, как ты отказывался на меня голую смотреть!!! — обвинительный взгляд и гневная интонация.
— Я не отказывался!
— Да? Точно? Ну, тогда ладно… — вновь обнимает за шею, прижимается поплотнее, и сосредоточенно ерзает. Вроде как устраиваясь поудобней… Легонько кусает за ухо, и начинает жевать… Почувствовав наконец-то, что послание дошло, перестает ерзать… удовлетворенно вздохнув.