— Только давайте без шовинизма, хорошо? — майор поморщился.
— Причем тут шовинизм? Мне обидно. И за славян, и за всех прочих.
— А у меня такое ощущение, что пора нам чайку заварить. — Сергей энергично потер огромные ладони. — Ты, Андрюха, хвастал, что конфискацию у барыг проводил?
— Есть такое дело! — стриженый опер достал из сумки пачку чая. — Спиртное паленкой оказалось, зато чая набрали года на два. Настоящий «Императорский»!
— Императорский, говоришь? — Миронов перехватил коробку, колупнув ногтем упаковку, сунул внутрь нос. Широченное лицо его скривилось. — Ага, пакетики? Знаю я эту дрянь!
— Почему дрянь-то! — Андрей обиделся. — Сейчас сам убедишься. Вполне нормальный чай.
— Что ж, убедимся, — Сергей сунул в кружку сразу пару пакетиков, залил кипятком из термоса. Наблюдая, как стремительно темнеет кипяток, вполголоса принялся напевать: — Суженый, мой, суженый, в талии зауженный, весь насквозь простуженный, как бы холостой…
Движением подсекающего рыбу выдернул из кружки пакетики, кивнул Андрею.
— Видал, какое варево? Если воду вылить, на стенках накипь останется. Чистая химия, браток!
— Какая еще химия?
— А такая. Краска это, кумекаешь? Обычная краска плюс ароматизатор. Ты вот возьми эту посудину и попробуй потом отмыть. А как отмоешь, подумай, стоит ли такой дрянью красить желудок.
— Как же так-то? — Андрей озабоченно поскреб в затылке.
— А вот так! Заруби себе на носу: листовой или гранулированный чай — еще ничего. Во всяком случае, проверить можно, пожевать там или понюхать, а в пакетиках вообще ничего не бери. Процентов на девяносто — подделка.
— Вот, твари! — с чувством произнес Андрей. — И цену-то какую загибают! Аж под самую завязку.
— Способ проверенный. Чем выше цена, тем больше доверие. — Победно улыбнувшись, Сергей продемонстрировал банку кофе. — Учись, студент! Что бы вы делали без меня. Жевали бы всухомятку да хлебом давились. Ты чего, Шматов, кривишься?
— Не знаю. Состояние странное. — Капитан пожал плечами. — Точно гложет что-то. Вроде со всех концов обложили, а все равно муторно.
— Брось! — Миронов энергично тряхнул банкой, высыпая в кружки растворимый кофе. — Бери пример с меня. Настроение бодрое. Чувствую, что могу чего-нибудь свернуть. Либо горы, либо шею.
— Вот-вот! Про шею это ты точно заметил. — Капитан взял кружку, обжигаясь, хлебнул. — Черт! Даже кофеек не пьется.
— Да в чем, собственно, дело, кэп? Мы же их насквозь просканировали. И на видео, и на фото. Леха на чердаке сидит, на мушке их держит. Так что возьмем кодлу без шуму и пыли. Улик — вагон, не отопрутся. Эй, майор, присоединяйся! Навернем по бутербродику, глядишь, и жить легче станет.
Увы, жить легче не стало. Стянув с головы наушники, оператор растерянно оглянулся.
— Связи нет, мужики.
— Что значит — нет?
— Совсем нет. Полное радиомолчание…
* * *
Усваивали известие недолго.
— Что еще за шутки!? — Шматов рывком придвинулся к рации. — Как нет? Вот же, индикаторы горят, все работает!
— Так-то оно так, а приема нет. — Оператор включил внешние динамики. — Вот, пожалуйста, послушайте. И так по всему диапазону.
Сергей сорвал с пояса мобильную рацию, щелкнул тумблером.
— Третий! Как там у вас? Третий, слышишь меня?
Рация вторила своей электронной «товарке», отвечая полным безмолвием. Глаза Миронова нехорошо сузились.
— Так… Интересное кино! Нас, часом, не могут глушить?
— Если бы глушили, шум стоял бы. А тут полная тишина.
— Слышь, майор. Мне это не нравится. Керосином попахивает, а? — Сергей повернулся к Шматову. — Может, хрен с ним — с Аксаном? Там же Виктор сейчас.
Шматов нервно помассировал загривок. В голове его явственно шумело. Кажется, не весть от чего вновь подскочило давление.
— Считаешь, пора начинать?
Сергей сосредоточенно кивнул, перевел взгляд на майора. Откинувшись в кресле, тот шумно и часто дышал. Миронов поежился. Что, черт подери, происходит?… В это самое мгновение воздух в салоне явственно содрогнулся, в глазах у оперативника зарябило.
— Хрень какая-то творится, а, мужики? — Сергей внимательно прислушался, но кроме размеренного урчания двигателя ничего не услышал. А вот в животе посасывало — и посасывало очень нехорошо. Совсем как в детстве в предчувствии порки. Неожиданно появилось ощущение, что его взяли и поставили на голову. Предательски задергалось правое веко, во рту стало омерзительно кисло.
— Может, нас газом каким травят? — он рывком распахнул дверцу фургона, впустил освежающий ветерок. Но стало еще хуже. Словно дохнул в лицо некий перепивший великан. Сама собой закружилась голова, горло перекрыл тошнотный комок.
— Ешкин кот! Это еще откуда?
— Что там?
— Туманом все затянуло. Только что ничего не было, и на тебе!
— Может, в самом деле газ? — сделав над собой усилие, Шматов приблизился к напарнику.
— Вообще-то во дворах сейчас мусор жгут, листву всякую. — Неуверенно пробормотал Андрей.
— Какая, к черту листва! Это в четыре часа утра?!.. — Сергей поперхнулся. Он и сам не мог в точности сказать, что вызвало у него столь острый приступ страха. Глянув на посеревшие лица напарников, оперативник понял, что они ощущают то же самое. И почти тут же ноги его подломились, офицер без сил опустился на застеленный резиновым ковриком пол. За спиной громко принялся икать закативший глаза Андрей.
— Потапыч! — просипел Сергей. — Что происходит?
Судорожно сглотнув, Шматов только неопределенно передернул плечом. Он тоже ничего не понимал. Почти воочию капитан услышал, как оглушительно тикают его ручные часы. Кадждая секунда свинцовой каплей падала в мозг, вызывая оглушительное эхо. Собственное сердце вдруг зашлось кроличьей дробью.
Незримая карусель крутила их и несла, улица и все внутреннее убранство автофургона серебрилась неприятной дымкой.
…Сколько прошло времени, они не могли бы сказать даже приблизительно. Может быть, пара секунд, а возможно, и час. Очнуться их заставил пробудившийся телефон. Заторможенным движением оператор протянул руку и нажал клавишу снятия трубки. Незнакомый голос, усиленный выкрученными до прела верньерами, сипло поинтересовался:
— Але, вы меня слышите? Виктор Бредин действительно ваш агент?
На этот раз быстрее всех опомнился Шматов. Преодолевая себя, он метнулся к телефону. Скрюченными непослушными пальцами ухватился за трубку.
— Слушай, Маршал! Если с ним что-нибудь случится, я вас всех лично приговорю. Ты хорошо меня понял? Учти, я не шучу. Вы все у нас на мушке.
И снова динамик откликнулась незнакомым голосом:
— Не беспокойтесь. Мне он не нужен. Я ухожу…
Миронова прошибо потом. Дурное оцепенение, пару мгновений назад цепко пеленавшее тело, разом спало. Похватив спецназовский «Клин» он рванул за плечо приходящего в себя Андрея, кивнул на выход.
— Это мы еще поглядим, кто и куда у нас уйдет! — зло процедил он. — Майор, мы начинаем.
Ему никто не возразил, и Сергей выскочил наружу. Почти сразу наткнулся в темноте на оторопело покачивающегося сержанта Голикова.
— Все живые?
— Живые-то живые, только тут у нас морок какой-то приключился. Сашок в обморок упал, Федяй блеванул…
— Знаю, все знаю, — Сергей поднес к губам мобильную рацию. — Внимание! Говорит Первый. Все к зданию! Действуем по оговоренному плану.
Дымка стремительно редела. Во всяком случае, они снова могли видеть улицу. В далеком киоске на углу таился еще один наблюдатель, а справа, можно было различить притулившийся возле чугунной оградки «Жигуль». Мир на глазах прояснялся, и как всякое наваждение, происшедшее не казалось уже чем-то серьезным.
Увлекая за собой Голикова и Андрея, Сергей бросился к затемненному зданию. От киоска к ним спешили еще четверо оперативников. Уже через пару минут участники операции сгрудились возле подъезда. В руках у людей поблескивали пистолеты и фонари, у троих висели на ремнях короткоствольные «Калаши».
— Работаем по первому варианту. — Подоспевший Шматов повел стволом табельного «Макарова». — Сергей, возьмешь под наблюдение окна. Гриша, ты и твои ребята пойдут со мной. Козлики здесь еще те, так что в случае чего разрешаю бить на поражение.
Миронов отметил про себя, что Шматов пренебрег недавним наставлением майора, однако вслух ничего не сказал.
Глава 3
С последними надеждами они расстались тотчас после спуска в подвал. Именно здесь люди Маршала обустроили что-то вроде химического минизавода. Импортные перегонные системы, разномастные склянки и реторты, довольно компактный вакуумный упаковщик, кипы неиспользованных пакетиков — все это самым недвусмысленным образом подсказывало о былом предназначении данного места. Правда, изучить надлежащим образом здешний ученый быт представлялось уже невозможным, поскольку все аксессуары подвальных алхимиков были самым беспощадным образом уничтожены. Что-то недавние погромщики сожгли, что-то разбили, все прочее было в беспорядке рассыпано по полу. В воздухе до сих пор стоял удушливый запах гари, кое-что в подвале тлело и сейчас. Таким образом, секреты создания празитона, увы, обещали остаться секретами навсегда, что, впрочем, не слишком расстраивало оперативников. Куда больше их впечатлили обнаруженные трупы. Сведения агента оказались точными. На заводике действительно трудилось всего двое доверенных. Их оперативники обнаружили в закутке между перевернутым шкафом и сдвинутым с места столом. Именно там красовался люк запасного выхода, которым, видимо, и надеялись воспользоваться господа химики. Надеялись да не успели. Один из подпольных махинаторов, скрючившись эмбрионом, лежал возле самого люка. Второй сидел, привалившись спиной к стене, нелепо разбросав в стороны руки и ноги. Создавалось впечатление, что к этой самой стене его отбросило чудовищной силы ударом. Впрочем, одним ударом дело не ограничилось. Лицо у покойника было обуглено до костей, и оттого страшный оскал вызывал в памяти кадры из фильмов ужаса. Разглядывать умершего подробнее — ни Шматов, ни Сергей особого желания не ощущали, однако долг есть долг, и, сделав над собой усилие, Миронов шагнул ближе.
— Как минимум ожог третьей степени.
— Вот именно, что минимум. Все равно как из огнемета саданули. — Шматов опустился рядом на корточки, коленом задел шкаф. — Только и на огнемет это не очень похоже. Иначе здесь было бы подобие брызг. Черт! А это еще что за фокусы!..
Миронов оглянулся на приятеля. С самым ошарашенным видом тот глядел на шкаф.
— Ползет? Или мне кажется?
Сергею и самому почудилось, что громада шкафа слегка движется. Точнее двигалась.
— Я его только коснулся, а он пополз. Совсем как живой.
— Что за чушь? — Миронов пятерней коснулся деревянной поверхности, чуть надавил.
— Видел?! — Шматов вскинул палец. — Ты видел?! Точно, ползет!
Но Миронов и видел, и чувствовал. Подчинившись его толчку, огромный шкаф действительно поплыл над полом.
— Та-ак… Дальше в лес, больше дров. — Прикусив губу, Миронов повторил эксперимент, но на этот раз потянул шкаф на себя. На мгновение ощутил инерционное сопротивление, а после деревянная конструкция послушно двинулась на них.
— Японский городовой! Да что же это такое!
— Кажется, я догадываюсь, — Шматов встал на колени, пригнул голову к самому полу. — Смотри!