Подожди, — сказал Следак, беря меня за плечо и не давая войти в дверь. — Там сейчас Черепаха, а я бы хотел кое-что сказать без нее.
— Ну и? — заинтересовано спрашиваю.
— Тут ко мне, пока тебя не было, несколько раз подходили собаки, расспрашивали, как попасть в Клан и что там за жизнь. Трое очень серьезно настроены, у них бабы из человеков, как у Теда. Еще восемь сильно думают на похожую тему. Две из этих восьми женщины, они, наоборот, приятелей из людей имеют мужского пола. Тебе сегодня-завтра надо посидеть в комнате, обязательно появятся. Сам поговоришь и посмотришь. Кое-кто нам вполне пригодится на острове. Специальность подходящая. Только, я вроде в это вмешиваться не должен... — Я кивнул поощряющее. — Смотри внимательно. Может даже с паучихой, а то сам должен понимать, скрыть, что Зверь гуляет куда хочет и сюда тоже, будет практически не возможно. А не приживутся, что тогда делать? Уже Дов «совершенно случайно» задавал разные вопросы. Куда ты девался и не имеется ли у тебя родного очень похожего брата. Что-то они почуяли, наверняка Зверь попался на глаза. И про Черепаху спрашивал. Что может, что нет.
— Надеюсь, ты сказал, что все? Даже по небу ходить.
— Перестань, — с досадой ответил он, — я в сильно умные не претендую, но одно дело, когда тебя прямо спрашивают, и совсем другое, когда вроде бы случайно и не только меня. Сунут они к нам своего подгляда непременно.
— Посмотрим. Не в первый раз. Есть еще что интересное?
— Ей, — он ткнул пальцем в потолок, явно имея ввиду Черепаху, — что-то от тебя сильно надо. Третий день ходит, хвостом махает и поминутно вздыхает, скоро на стенку полезет. Не знаю что, но смотри внимательно. Клан отдельно, семейство наше отдельно, а Черепаха сама по себе. Пауки всегда лучше всех знают что полезно, что вредно. Одна проблема, наши мысли могут очень не совпадать с их мнением.
Я толкнул дверь плечом и вошел в комнату. Черепаха лежала на моей кровати, заложив руки за голову, и разглядывала потолок. Кроме плохо положенной на основу краски, отчего местами были полосы, ничего интересного там не было. Я-то знаю, сам изучал пару раз. Ничего нет лучше для успокоения нервов, чем гладкая белая поверхность. Хорошо хоть ботинки сняла. С нее станется в грязных сапогах на чужое одеяло. Вроде бы случайно получается, но на свое собственное так никогда не ляжет.
— Вижу тебя, — привычно пробубнил я, — о великий паук маленького Клана Пятипалых, лучше которого нет, если не считать, — я старательно загнул пальцы, — один, два, и под подозрением три. Четвертое место крайне почетно. У нас их всего три, если не считать Зверя.
— Ты подозрительно доволен, — сказала она садясь. — Что Хозяйка родила нормального медвежонка я уже в курсе, но с чего столько счастья? И потом, — подозрительно добавила она, — где твой пулемет, который ты таскаешь с собой постоянно? Жену вот можешь оставить, а пулемет до сих пор не забывал ни разу.
— Пулемет я вручил Следаку, — вешая вещи на крючок и пихая вещмешок под кровать ногой, — поясняю ей. — Вместе с коробкой и приготовленными к стрельбе лентами. Пусть тоже порадуется, пока гранатомета еще нет. Надоело таскать на себе все это железо. Воевать тоже надоело. Здесь стреляют, там стреляют. Одна радость, можно карманы набить, но у меня уже не помещается, все занято.
После длительных раздумий пришел к выводу, что засяду в комнате, и буду выходить только пожрать, пока не соберемся домой отваливать. Надо сдать еще пару самолетов заказчикам, собрать всех и ехать. Первоначальный осмотр города и разведку на тему чем поживиться, можно считать прошедшими успешно. Особых проблем в ближайшее время не вижу, контакты можно продолжать. Возить разные вещички отсюда ближе и легче, чем от славян. В будущем, может, стоит иметь здесь постоянную точку. Домик купить или еще как.
Ты собираешься очистить мое ложе от своей тяжести? Не супружеское, но именно я за него платил все время.
— Заметим, — ехидно ответила Черепаха, — не из своих личных денег, а из клановых.
— Там очень долго придется разбираться, где кончаются деньги Зверя, а где начинаются мои. Я на это дело посадил Таню, посмотрим, что из нее за бухгалтер. Я то точно никакой.
Ну не хочешь вставать, как хочешь, — согласился я, валясь на кровать рядом. — Меня такими вещами не смутить, я тебе не человек, старательно держащий дистанцию с противоположным полом. Мне, — обнимая ее, продолжаю, — самое милое дело пообжиматся, волосы подруге порасчесывать. Я слишком рано женился и очень многое упустил. С пауком это даже интересно. Похоже на извращение. Да еще и другой вид. Я чувствую себя страшным развратником. — Она чувствительно пихнула локтем в бок, но отодвигаться не стала. — Вот видишь, — заявил я, погладив ее по спине, — вы только притворяетесь сильно умными и с глубокими знаниями, а на самом деле, ничем не отличаетесь. Надо тебе пар спустить и перекинуться. Побегаешь на свободе, зайцем закусишь, сразу напряжение скинешь. Как люди без этого обходятся, я понять не могу. Ты заметила, что оборотни не сходят с ума?
— Это, — возразила она, — как раз не совсем так. От рождения не бывает, потому что мы, глупые пауки, за этим очень внимательно следим. А так психи бывают. Дадут по башке — его и переклинит. Только такие редко заживаются.
— Это не считается. Физическое воздействие, от которого никто не застрахован. Другое дело, психика. У нас как раз имеется прекрасный клапан, чтобы выпустить агрессивность. Да и вообще, я подозреваю, что, перекидываясь, мы много от чего лишнего избавляемся. Не даром так долго сохраняем бодрость и ясность мысли. Маразматиков я вообще не помню, даже среди померших своей смертью.
— Все-таки с чего ты вдруг так веселишься?
— Так много причин. Дома побывал, сына потаскал на руках, на войну сходил, набрав трофеев на десять лет вперед. Зайца вот слопал, подловив на лежке, и сбежал от самого противного. Сейчас начнут делить трофеи, без скандалов и претензий не обойдется, потом выберут скотину получше и начнут массово резать остальную. Потрошить, коптить, вялить и солить. Вонь будет страшная и для всех масса работы, а я пока спокойно отдохну на кровати.
И самое главное, выяснил, что запросто могу стать миллионером. Всех куплю-продам, и еще останется на мелкие расходы.
— Это как? — повернулась она ко мне настороженно.
— А не скажу, — подмигивая, сказал я. — Ты вот тоже не делишься своими открытиями. Чего это я должен?
— Сколько мы с тобой знакомы? — спросила она задумчиво.
— Да вроде уже третий год пошел. Еще с тех пор как в Большой поход ходили.
— И работаем мы на пару не первый раз. Претензий ко мне не имееться?
— Масса, — вскричал я радостно, с удовольствием наблюдая, как она обиделась, — но не к тебе лично, — поясняю. — К вашей гадской паучьей привычке зажимать интересную информацию. Не верю, что ты и Зверю все рассказываешь.
— Можно подумать ты весь из себя честный!
— Ого! Я тут вычислил классную возможность подработать на ошейниках для младших. Оказывается, собаки не умеют их делать. Честно обо всем доложил, теперь вся прибыль Клану будет принадлежать, а могла мне. А ты говоришь, — укоризненно качаю головой. — И вот сейчас, явно хочешь меня наколоть, играя на моих исключительно дружественных чувствах. Не знаю в чем, но узнаю подход. «Если раньше я тебя не обманывала, значит, и сейчас не стану». Обязательно станешь, все зависит от цены вопроса. Ты жадная!
— Свинья, — буркнула Черепаха.
— Я медведь! А тебе, паук, явно что-то надо, и это от меня зависит. Была бы возможность, позвонила бы Лехе, а он бы мне просто приказал. Нет, ты что-то свое отдельно от Клана крутить хочешь.
Она усмехнулась. — Я не особо и надеялась, но почему не попробовать. Учти, как делиться и что делить я и сама пока не знаю, но будем договариваться по справедливости. Половина тебе, половина мне. У тебя, хм есть то, что мне надо, — сообщила она, не желая точно называть, о чем речь, — а без меня ты все равно понятия не имеешь, что с ним делать и как привести в рабочее состояние. И, — многозначительно добавила она, — скорее всего и не узнаешь.
— Стоп, — сказал я и начал быстро мысленно проверять, что там у меня такого есть. — Ты про эти разделяющиеся на части квадратики из коробки? — переспрашиваю, тщательно обшарив закоулки памяти. — Больше ничего таинственного не имею.
Черепаха снисходительно улыбнулась. — Догадался. И что дальше? Без меня все равно толку никакого. Будет лежать бессмысленно в ящике, пока ты не помрешь. А я куплю потом у твоих внуков. Хочешь — назови цену, поторгуемся.
— Когда родился первый паук, зарыдали и евреи и армяне. Им осталось только удавиться, — поморщился я.
— Кто такие армяне? — удивленно спросила Черепаха.
— Есть такой народ. Не важно. Это земной фольклор. Самых больших жуликов и торговцев из людского племени обмануть сумеет только паук из оборотней.
— Нет, — уверенно сказала она. — Обман — это когда я говорю «это бизонье дерьмо», зная прекрасно, что это лекарство, которое лечит смертельную болезнь. А я тебе честно сообщаю, то, что и сам прекрасно знаешь — это артефакт предков от которого может быть польза и большая, но ты им можешь разве что вместо пресса для квашеной капусты пользоваться. Ну что, договоримся?
— Пусть будет так. Пополам. Раскрой таинственный секрет, что такое узнала и где.
— Когда мне предложили обмен знаниями с собаками, — сказала она очень тихо, так что даже пришлось напрячь слух, — я думала что это потеря времени. Утром хожу в человеческую больницу, так там хоть чего-то узнать можно, а после обеда иду к оборотням.
— Угу, — согласился я. — Знаю.
— Я не самый сильный паук, — также тихо продолжила она, — но даже Клыкастая не лучше. Остальные гораздо слабее. Они специализируются или на лечении, а ничего особо интересного и нового я пока не видела, или на специфических военных штучках вроде подсматривания и подслушивания. Конечно, смотреть глазами ястреба или слушать ушами мыши удобно, но микрофоны с твоим самолетом вполне способны на схожие действия. Направленный микрофон, позволяющий слышать разговоры или лазерный микрофон, считывающий колебания со стекла, вообще вне конкуренции. — Она аж причмокнула от удовольствия. Точно баловалась подслушкой. Интересно, кого. Меня не требуется, серьезные вещи мы вместе делаем, прикрывая друг друга.
— Так что ничего особенного, — продолжала между тем Черепаха. — Кое-что лучше нашего, кое-что хуже, но ничего принципиально нового. В основном они слабее и намного. Наши оборотни каждый хоть немного способностей имеет, а у них редкий случай. Так я себе выговорила возможность покопаться в библиотеке, вдруг чего интересного попадется. Все больше мусор, про старые времена, они сами-то не слишком часто открывают эти книги, так что без напряга позволили.
— Минутку, — удивился я. — Ты что, можешь читать на их языке? Говорить — я понимаю, еще один язык на обмен, но читать?
— Мой бедный необразованный соратник, — снисходительно сказала Черепаха, — каждый паук на определенной стадии обучения учит Афикпо.
— Что учит?
— Язык бывшего врага. Вроде особо ни к чему, пользы минимум, но это все равно как русские врачи пишут свои идиотские рецепты на латыни. Мертвый язык, который используется, когда пауки не хотят, чтобы всякие умники совали свой любопытный нос в не предназначенные для них записи. Есть еще и книги на нем из старых, включая медицинские. Сейчас все меньше этой дурью маются, но в ранние времена очень много писали, и хочешь соответствовать определенному уровню знаний, трудись. Он в старые довоенные времена еще и как дипломатический язык использовался, так что аристократы из разных стран прекрасно разговаривали на нем с детства.