— Зачем мне связываться с демонопоклонницей? Даже если в твоем предложении и есть интересные мысли, то все они меркнут перед теми неприятностями, которые принесет сотрудничество с тобой и твоими покровителями.
Со стороны происходящая сценка не была чем-то из ряда вон выходящим, наоборот — обычный наемник в легком подпитии тискающий на коленях немного потасканную маркитантку, вполне приличной наружности. Во всяком случае ни бородавок ни родимых пятен в пол лица не наблюдалось. А то что «девица» была чуток костлява, да и вида дробного — так на то и вино есть. За соседним столом вон вообще пара охотников с хохотом лобызала нечто сходное с женщиной только наличием платья и отсутствием бороды.
Поэтому подслушивать бурную торговлю за пару тройку лишних медяков обеспечивающих так сказать «доступ к телу» в ближайшем закутке скрытом от людских глаз, ну уж точно никому даже в голову не приходило. В общем, встреча на высшем уровне проходила с полным соблюдением дипломатического протокола, то есть с поглаживанием разного рода выпуклостей и округлостей с одной стороны и с приятным повизгиванием и кокетливым прятаньем личика куда-то в район мужского воротника, совмещенного с жаркими поцелуями и блуждающими где-то за уже расстегнутым камзолом шаловливыми ладошками плутовки.
Правда, сидящий напротив тот самый бородач, еще недавно оглашавший здравницы императору, бросил пару сочувственных взглядов на упившегося, по его мнению, наемника, которого шустрая маркитантка ей-ей сейчас окрутит да и оставит на утро без гроша в кармане и с дикой головной болью. Но, отвлекшись на принесенный служанкой кусок жаркого и упругую попку той самой служаночки, выкинул чужие проблемы из своей и так сильно заполненной винными парами головы.
— Я еще никогда не служила ни одному из владык Хаоса, — запротестовала эльфийка, кажется, начавшая понимать, что где-то она в своих рассуждениях ошиблась.
— Вот уж совпадение, — хмыкнул Аксимилиан. — Мне тоже этого делать как-то не довелось. Зато вот мрази, способной ради собственной шкуры приблизить конец нашего мира, и так-то дышащего на ладан, передавил предостаточно. Ты, конечно, посимпатичнее будешь, чем большинство из них, но если не придумаешь, как же еще сможешь быть полезной, отдам нашему епископу. Фанут, правда, не инквизитор, а настоятель монастыря, но такую еретичку сожжет, думаю, с чувством выполненного долга и большим удовольствием.
— Хр… хрр… крха… — звук, донесшийся до ушей Аксимилиана, заставил его подумать, будто какой-то жаждущий крови и одновременно страдающий расстройствами дыхательных путей демон находиться у него за спиной и немедленно окружил себя магическим щитом, в который немедленно врезалось что-то большое и жутко злобное.
Волшебник тот час же угостил его молнией и лишь после признал в чудовище, жаждущим добраться до горла потенциального императора свою будущую супругу. Волосы Селес, заставшей жениха с посторонней эльфийкой на коленях, а не распознать плоховато загримированную соотечественницу она не могла, стояли дыбом и дымились, в зрачках плескалась жажда мести и разрушений, а руки уже натягивали лук на котором лежала стрела, буквально светившаяся от переполнявшей ее магии.
Первая реакция застуканного на горячем или даже на хоть чуточку похожим на него событии супруга, вне зависимости от времени прошедшего после свадьбы (даже если оно лежит в диапазоне отрицательных величин) заключается в стандартной фразе, уже отметившейся на страницах бессчетного числа дамских романов и уголовных хроник:
— Дорогая, это не то о чем ты думаешь!
Наполненный бесконечной любовью и негой голосок, сделавший бы честь любому созданию хаоса, из высших конечно же, заставил ту половину импровизированной таверны которая еще не испарилась, освоить экстренную телепортацию. Иначе чем этим исчезновение бородача вместе со служанкой и недопитой кружкой объяснить было бы невозможно.
— Да?! — выражение истинного удивления на лице щедро разбавленное цветами переполнявшей императрицу ярости было настолько прекрасно и одновременно ужасно, что не один придворный художник отдал бы левую руку и вполне возможно, что разум за возможность написать в этот момент портрет прекрасной как ее назовут позднее «Имперской лилии». — Это он так отдыхает!!! Вместо того чтобы готовиться к свадьбе или работать с вассалами он исследует болото какой-то потаскухи!!!
— И вовсе даже не какой-то, — Аксимилиан, как профессиональный боевой маг и опытный мужчина понял, что дело пахнет жаренным. Возможно даже жаренным чародеем. — Познакомься! Эта дама доверенное лицо леди Соэсси, главы какого-то там эльфийского клана, ну в них ты должна разбираться.
— Ну, допустим, — голос Селес все еще заставлял все живое разбегаться куда подальше и спешно зарываться в норы. Даже если оно этого отродясь делать не умело. Но лук немного опустился. Чуть-чуть.
— И она что-то говорила о покушении на твоего отца, — спешно добавил потенциальный император, заслоняясь на всякий случай шпионкой и телекинезом придавая своим штанам вид не снимавшейся впопыхах одежды. Получалось плохо. Слишком давно не тренировался, расслабившись на престижной и непыльной должности городского мага. Утратил квалификацию.
— Что?! А ну убирай эту глупую защиту и давай ее сюда! — маг угадал правильно. Родственные чувства для эльфов, никогда не способных похвастаться многочисленностью, взяли верх над женской обидой и подозрениями в неверности. — Эй вы там, охрана! Некроманта позовите.
А может просто дополнили их.
* * *
В темноте ночи две шагающие по дороге эльфийки, удалившиеся достаточно далеко от лагеря празднующего победу войска, смотрели друг на друга. Очень недружелюбно. Но убивать друг друга, тем не менее, не спешили. Тем более, что в почтительном отдалении, но тем не менее на дистанции прямой видимости для острых глаз перворожденных следовала охрана одной из них. Способная, в принципе, самостоятельно захватить какой-нибудь небольшой замок, вырезав его дружину и, возможно, даже обойдясь без потерь.
— Почему ты решила предать свою госпожу, Шаэла? — спросила наконец Селес.
— Саэтаэлль ша саарим… — Устремив взгляд куда то в глубины раскинувшегося над миром звездного шатра шпионка наполненным грустью голосом зачем-то перевела произнесенную фразу на всеобщий: — Верность достойному…
После чего передернула плечами как будто бы от холода и добавила: — Впрочем, ваше высочество вам этого не понять. Вам никогда не приходилось ощущать на себе презрение и спесь этих выскочек из благородных кланов. Как же! Служба сюзерену… — В голосе шпионки заплескались волны грусти, нет — даже не так — не грусти, а злого, наполненного ненавистью разочарования. Того самого что гложет ноющие при непогоде кости ветеранов и растворяет в себе душу:
— Тени подобает быть верным своей Клятве. — начала цитировать шпионка один древний кодекс, посвященный воспитанию и обучению ее коллег. Селес, как наследница клана, когда-то его читала. Давно. В детстве. И успела порядком подзабыть. — В первую очередь Клятве данной своему Господину. А приказы Сюзерена выполняются беспрекословно… Клятва Господину священна, и благословенна принесшая ее Тень. Это интимнее чем любовь, надежнее чем Смерть… И больнее чем пытка когда твой Господин отказывает тебе даже в такой малости как Клятва, но боль эту нужно стерпеть, чтобы получить возможность верно служить Господину. Клятва…
При этих словах палец внезапно запнувшейся и остановившейся эльфийки ткнулся в грудь Селес, заставив крадущуюся неподалеку охрану подобраться:
— Высочество… Лучшая из лучших. Достойнейшая из достойных. Двуличная мерзавка. Как же я вас всех, благородных, ненавижу. Вы все, все кто хоть что-то из себя представляет в плане власти, пользуетесь услугами теней. Тех, кто убивает, крадет и подставляет невинных под карающую длань закона, чтобы остающийся незапятнанным сеньор урвал себе еще кусочек могущества. А если они проваливают свое задание — что ж, мудрые учителя, высоко ценимые в клане, начинают готовить нового покорного исполнителя чужой воли сразу же, как закончат натаскивать предыдущего.
— Обобщать не надо, — вырвалось у Селес, настолько ошарашенной этим признанием, что она даже обидеться не успела.
— Я у моей госпожи лучшая, но не единственная, — хмыкнула Шаэла, сейчас кровожадно скалящаяся, словно восставший из могилы древний вампир. — Далеко не единственная. Отбросим в сторону мелочи, вроде краж, шпионажа и пакостей, устраиваемых представителям чужих рас. По воле главы клана, одной из тех, кто ведет наш народ, мне приходилось убивать. Не только воинов или слишком много узнавших слуг, о, не только. Детей, чьим родителям нужно было сделать очень доходчивый знак, чтобы не пытались ставить палки в колеса, стариков, растерявших ценность для клана, но слишком много знающих и даже одну беременную дуру, лишь теоретически способную оттяпать кусочек земель у «Сиятельной госпожи» в связи с рождением наследника, подходящего под условия какого-то там мудреного завещания. А у твоего отца, милая моя, штат теней ничуть не меньше, если не больше. И уж поверь, занимается он тем же самым.
— Ты не права! — возмутилась было потенциальная императрица, но была остановлена взмахом руки своей собеседницы.
— Не говори мне ни слова о верности, чести и обычных, не подкрепленных магией, клятвах, — резко сказала Шаэла. — И тем более о том, что твои поданные подобное не творят или творить не будут, после того как ты окажешься у власти. Мне в жизни приходилось слышать достаточно лжи. Уж лучше вообще молчи. Когда-то давно я была наивной дурочкой, верящей, что грязные дела вершатся во имя благих целей. Вот только на самом деле нет никаких целей, кроме одной, собрать у властьимущих еще больше власти. И добра тоже нет. И справедливости. Кроме как для тех, кто помогает находящимся на вершине удерживаться на своем месте. Но если они начнут мешать или просто станут бесполезны- мигом окажутся врагами клана, света и эльфийского народа.
— Знаешь, — произнесла Селес, в душе которой потрясение от услышанного граничило с гневом, — тебе, пожалуй, стоило родиться дроу.
Страшнее оскорбления она придумать в тот момент не смогла.
— Наверное, — согласилась с ней Шаэла, чем по законам перворожденных автоматически обеспечила себе в лучшем случае вечное изгнание. Хотя обычно отступников, осмелившихся проводить параллели между темными и светлыми эльфами, просто убивали на месте и старались забыть, что такие вообще когда-то рождались. — По крайней мере, сейчас бы аргументы для так называемого предательства искать не пришлось. Нельзя проделать подобное с тем, для кого ты изначально лишь инструмент. И уж тем более глупо рассчитывать, что одушевленное орудие будет хранить какую-то там верность, если найдет более выгодный вариант. Но успокойся, благородная наследница клана, собирающаяся стать правительницей империи, службу твоему мужу я могу оставить лишь если получу предложение о работе напрямую от кого-то из богов. Да и то еще дважды подумаю, а не кинут ли они меня. Ничего личного — просто выгода.