Свернув на тропинку, уходящую вглубь леса, я весело посматривал по сторонам, надеясь обнаружить среди густой травы выступающие шляпки грибов. К сожалению, за поворотом меня поджидал коварный камень. Я упал на тропинке и ударился подбородком прямо в толстый корень неизвестного мне дерева.
Ум моментально перестал рассуждать о перспективах лесной прогулки, перейдя в режим жёсткой экономии мышления. Впереди послышался странный звук, и я осторожно поднял голову, надеясь в душе избежать встречи с хозяином лесов.
Мой взгляд стелился над землёй, и трава казалась удивительно большой, похожей на кустарник. Деревья стали гигантскими, словно я попал в сказочный лес великанов. Тропа выглядела, как просёлочная дорога, а ползающие под носом муравьи, напоминали неведомых животных.
Новая зрительная перспектива настолько увлекла меня, что я не спешил подниматься. Звук приближался, и появились лошадиные копыта.
С небес послышался голос.
– Что случилось?
Я вскочил на ноги, отряхиваясь от пыли. На гнедом коне сидела амазонка с винтовкой наперевес и, прищурившись, подозрительно разглядывала меня. В военной форме и сапогах со шпорами, она выглядела весьма экзотично и привлекательно. Ни погон, ни других знаков различия, я не увидел.
– Капповина Ирина Эдуардовна, – лихо козырнула амазонка.
– Поручик Рвинский.
Женщина звонко захохотала.
– Звучит, почти, как Ржевский, – спрыгнув с лошади, она подошла вплотную ко мне.
– Послушайте, Ржевский, а что, вообще, вы здесь делаете?
– Моя фамилия Рвинский.
– Да какая разница! – махнула она рукой. – Вам больше подходит Ржевский.
Мне было трудно уследить за логикой и ходом её мыслей, поэтому я просто поклонился, не зная, что сказать в ответ на столь лестное сравнение для меня.
– Мы здесь проездом, гостим у местного лесника, – медленно произнёс я. – Это недалеко отсюда.
Капповина удивлённо вскинула брови.
– У лесника? Так это же мой отец!
Ирина Эдуардовна довольно улыбнулась, кокетливо поправив волосы.
– Мне надо было сразу догадаться.
Она ласково взглянула на меня.
– Молодец, Ржевский! Давайте, я вас подвезу.
Эта идея не вызвала у меня особого энтузиазма.
– Спасибо, но я лучше пешком.
– Ну, как знаете, – она села на лошадь и, помахав мне рукой на прощанье, скрылась за поворотом тропинки.
Надо было возвращаться назад.
Около озера я увидел Эдуарда Пафнутьевича. Обмотавшись полотенцем, он сидел на берегу, а вокруг ходила Капповина и что-то настойчиво говорила ему.
Заметив меня, Ирина Эдуардовна моментально сменила недовольное выражение лица.
– Ржевский, вы уже вернулись?
Эдуард Пафнутьевич удивлённо посмотрел на дочь.
– Да, папа, мы познакомились в лесу, – сказала Капповина. – Это была романтическая встреча. Поручик лежал на тропинке, и я едва не наступила на него.
Над головой прогремела очередь. Из-за бани появился довольный капитан с пулемётом, державший в руках несколько подстреленных уток.
– Стоять! Руки вверх! – Ирина Эдуардовна целилась в Орлова из винтовки.
Задумавшись на мгновение, капитан медленно поднял уток над головой. Пулемёт упал вниз, больно ударив по ноге, и Орлов был вынужден опуститься на колено.
– Это наш друг, – с улыбкой сказал Эдуард Пафнутьевич.
Капповина неохотно опустила ствол, и Орлов с трудом поднялся, захромав на ушибленную ногу.
– Вам идёт эта поза, сударь, сразу видно джентльмена.
– Простите, с кем имею честь говорить?
Ирина Эдуардовна быстро подошла к нему и протянула свободную руку для поцелуя.
– Ирэн Капповина.
– Михаил Вольтович Орлов, – наклонил капитан голову и отдал ей уток.
Глава пятая
От костра шёл аппетитный запах жареной птицы. Ирина Эдуардовна была полностью скрыта клубами белого дыма, откуда раздавались невнятные возгласы. Она пыталась зайти с другой стороны, но дым везде её настигал, вынуждая тереть слезившиеся глаза.
– Андрей Георгиевич, – обратился ко мне Орлов. – Пока наш шеф-повар занимается приготовлением блюда, не совершить ли нам променад по окрестным лесам?
Мысль была неплохая, так, как мне хотелось посмотреть местные достопримечательности.
– Оружие брать не будем, – сказал капитан. – Лучше прихватим корзину для грибов.
Взяв знакомое лукошко, мы отправились по уже известному мне маршруту. Вот показалось место, где я познакомился с Капповиной, а тропа уходила всё дальше, поворачивая на восток. Пока мы не нашли ни одного экземпляра, и по этому поводу я даже собрался рассказать один известный анекдот.
– Эй! – неожиданно раздался окрик за спиной.
Я резко повернулся и едва не упал, потеряв равновесие. Из кустов вылезли двое мужчин с винтовками – рубахи с косым воротом, широкие штаны, сапоги, и неизменные картузы на голове, делали их похожими на братьев – близнецов. Мне вспомнились герои народной сказки – двое из ларца.
– Оружие на землю! – грозно крикнул один из них.
Я осторожно поставил лукошко вниз.
– Я сказал, оружие! – злобно вскрикнул он снова и передёрнул затвор. – Больше повторять не буду.
– У нас ничего нет.
Мужчина подошёл к нам, в то время как его напарник целился из ружья. Подозрительно посматривая, он обыскал нас и отобрал у меня портмоне с деньгами.
– Странно, – угрюмо пробурчал он. – А корзина зачем?
– Грибы собирали, – спокойно сказал Орлов.
– Вы нас за идиотов принимаете? – прорычал мужчина. – Какие грибы?
– Белые, подосиновики и другие, – ответил я. – Вы не подскажите, где здесь грибные места?
Мужчина замахнулся на меня прикладом.
– Я бы тебе показал, урод.
Открыв бумажник, он стал рассматривать его содержимое.
– Ну и деньги. Это прошлого века, что ли? Сейчас таких нет.
– Ни одного золотого червонца, – разочарованно произнёс он. – Ладно, пошли вперёд, – показал он винтовкой направление. – И не вздумайте дёргаться. Шаг вправо или влево, стреляем без предупреждения.
Мы двинулись по тропинке вглубь леса, в то время как наши конвоиры шли сзади, в некотором отдалении, и тихо переговаривались между собой.
– Михаил Вольтович, – прошептал я. – Может, рванём в разные стороны?
– Не стоит, поручик, – также шёпотом ответил Орлов. – Посмотрим, что будет дальше.
Вскоре, впереди показался высокий холм, у подножия, которого протекала небольшая речка. Вокруг шумели вековые сосны, и место мне показалось немного сказочным. Впрочем, в последнее время вся наша жизнь походила на сказку, так, что удивить меня было невероятно сложно.
Мы подошли ближе, и на вершине я увидел избу с вывеской «Studio tattoo». Тропинка вела прямо наверх.
– Ну, что встали? – послышался сзади окрик. – Вперёд, сейчас вас разукрасят.
У входа в избушку я оглянулся назад. С холма открывался красивый вид на окружающие леса, тёмная масса, которых простиралась до самого горизонта, и лишь кое-где виднелись открытые пространства свободной земли. На севере возвышалась горная гряда, покрытая зеленью деревьев, а её очертания терялись в белой дымке облаков.
Толкнув заскрипевшую дверь, я оказался в узком помещении. Один из конвоиров вышел вперёд и крикнул в темнеющий дверной проём.
– Арнольд! Принимай друзей!
На пороге появился бритый наголо молодой человек лет тридцати пяти в кожаном жилете, одетом на голое тело. Предплечья его были покрыты витиеватыми узорами татуировки. Брюки были обрезаны выше колен, и вокруг голени обвивались синие змеи. Опираясь о дверной косяк, он небрежно скрестил ноги в высоких ботинках.
– Добро пожаловать! – хриплым голосом произнёс он. – Меня зовут Арнольд Вышивалов.
– Золото есть? – обратился он к конвоирам.
– Одни бумажки, да и то старьё, – кинули ему моё портмоне.
Поймав его на лету, Арнольд принялся с улыбкой рассматривать содержимое.
– Деньги я забираю, как оплату за мои услуги.
Я недоумённо взглянул на него.
– Наша группа нуждается в денежных средствах, – пояснил Вышивалов. – Но, как порядочные люди, мы не можем изымать ценности просто так, поэтому в обмен на деньги я сделаю вам татуировки. Таковы наши принципы.
Эта идея была мне совсем не по душе.
– Возьмите их даром, нам ничего не нужно.
– За кого вы нас принимаете? – обиделся Вышивалов. – Мы не грабители с большой дороги. Прошу, cмелее, не стесняйтесь.
Он подмигнул нашим конвоирам, и в спину мне упёрся ствол.
– Раз приглашают, поручик, надо идти, – сказал Орлов.
Я нехотя уселся на стул, с опаской поглядывая на стеклянные флаконы с разноцветными жидкостями.
Не буду описывать наши дальнейшие испытания. Скажу лишь, что, в результате, я обзавёлся орлом на плече, горделиво сидящем на черепе с пустыми глазницами. Мою левую руку обвивала кобра с большими клыками, а на груди смотрела мудрым взглядом волчья голова.
Предплечья капитана были разрисованы сложными узорами из спиральных линий, и полуголая девушка подмигивала при ходьбе, удобно разместившись на коленке.
– Ну вот, теперь мы в расчёте, – Вышивалов отошёл назад, любуясь своими творениями.
И где бы ни был я, там нет моих следов
Они ведут за горизонт, в тумане исчезая
И нет другого для меня пути
Как только землю обойти.
Вышивалов мечтательно посмотрел куда-то вверх, размахивая рукой.
Я в дремучем лесу к тебе припаду
Ты берёза моя, вековая мечта
Я зелёным листком к тебе прирасту
И берёзовый сок выпью весь я до дна
Упаду на траву, пьяный я без вина
И накроют меня вековые снега
Буду медленно тлеть, прижимаясь к тебе
Удобряя собой искру жизни в земле
Но разбудит меня весенний ручей
Размывая останки мои до корней
И проникнув в древесную плоть нежно я
Стану соком твоим, ты берёза моя.
– Браво! – захлопал в ладоши капитан. – Кто же это написал?
– Это мои стихи, – скромно опустил глаза Вышивалов.
– Да вам на сцену надо.
– Ну, вы преувеличиваете, – довольно сказал Вышивалов. – Хороших поэтов много.
– Поверьте, у вас очень оригинальный стиль.
Вышивалов смущённо улыбнулся, погладив свою бритую голову.
– Я об этом не задумывался. Может, действительно, стоит попробовать.
– Здесь, главное, стиль, – сказал Орлов. – Надо быть естественным. Ваш костюм хорошо подходит к образу таинственного поэта, сурового, но романтичного.
Арнольд подошёл к зеркалу и стал пристально рассматривать своё отражение, как будто видел в первый раз.
– Николай! – громко крикнул он, не поворачивая головы. – Маузер!
Один из мужчин, ожидавших в это время за дверью, подошёл и вложил в протянутую руку тяжёлый пистолет. Вышивалов медленно поднял маузер вверх и трижды выстрелил в потолок, активно жестикулируя свободной рукой.
От грохота в тесном помещении у меня заложило уши.
Вот я стою перед собой, печальный странник
Гонимый неумолимою судьбой.
Мне чужды смех и беззаботное веселье
Храню я мрачный свой покой
И замерев заворожённо, душа моя
Не внемлет голосу рассудка.
Её пленяют тайные врата
Где сердце чует запах бытия
Стремительно я мчусь между мирами
И нету сил свернуть мне в никуда
Мелькают лица, даты, чьи-то туфли
Прельщая меня золотом надежд