На главной улице Посада пошла обычная вечерняя движуха, молодежь переоделась и выходит на променад. Эх, годы молодые, ведь даже не пожрали после работы, сразу на гульбище. Увы, мне туда дорога заказана, я для них уже старый. Кто-то идет к Волге, на берегу посидеть, на закат посмотреть.
На "аэродроме" тоже всё затихло. Ангар закрыт, почти все ушли по домам. Но кто-то еще возится у ворот, ещё два человека копаются в кишках мотоцикла с коляской, стоящей возле диспетчерской. Один - счастливый шериф Уксусников, оживляющий "Урал", притащенный вместе с автобусом, второй сидит на корточках, ко мне спиной, не опознаю. Но не Стёпкин папка. Ну, мотоциклистов у нас, как всегда, в избытке водится, тут почти все специалисты.
Я развернул стереотрубу трубу в сторону Волги - отлично видно и тот берег, и длинную избу. Вот и "Дункан" торопится-спешит, тянет за собой плот с грузом, Дугину нужны тонно-километры. До темноты они управиться не успеют, пока притянут, пока расчалят… А в темноте никто плот разгружать не будет. Буксир целыми днями мотается туда и обратно, все экспедиции к франкам заморожены. Мне, кстати, Сотников, до поры, запретил разглашать в эфире информацию о географии Сены, так что Анатоль, прости…
Сталкеры попрыгали, поныли, и сдёрнули тройкой в дальний рейс на север, лишь Монгол опять лежит в больничке на реабилитации, погрузка ништяков в устье не прошла для него даром.
По реке разнеслось дальнее звонкое эхо - берегом прошли две моторки рыбаков, мужики поехали проверять сети. На ночь снасти снимут, чтобы утром не брать снулую. Жадничать здесь не надо, рыбы очень много. На том берегу тоже не медлят, от настила бодро отвалил "баджер" станичников, цель поездки аналогичная. Тут уж звука не расслышать, далеко, глубокий залив, да и ветер относит. Но от всех этих движений на воде Волге вечером становится ещё красивее, ещё живее, аж песни петь хочется! Нет, теперь уж точно Зойку надо звать, созрел.
Стопэ… А это что там?
Даже через такую "трубу" мне тяжело распознать темное пятнышко, зависшее в высоте над противоположным берегом. Объект почти на северо-западе от меня. Я протёр на всякий случай линзы фланелькой, пятнышко на месте. Глянул в небо без оптики - ничего не видно. Да и света всё меньше.
Приник снова, сердечко подпрыгивает. Есть, точка дрогнула, чуть изменила курс.
Оно летает.
Птички прибыли? Это первая. Что мы делаем? Думал я долго, секунд десять. Но всё-таки решился и рванул ручку сирены, закручивая её всё быстрее и быстрей. Над зоной полетел тревожный высокий рёв. Ну, щас там внизу начнётся… Схватил рацию.
- "Контур" ответь "Эфиру". "Контур" - "Эфиру", - голос-то дрожит.
- "Контур" на связи, приём.
- Под запись. Воздух! Неопознанный летающий объект идёт с северо-запада. Дистанцию пока определить не могу, километров десять, может быть, больше. Срочно оповестить всех. Инна, убирай людей с улиц!
У-ух, сел на чурбак. Во, дела!
Гонта влетел наверх буквально через две минуты.
- Что?
- Смотри сам.
Гриша согнулся, вгляделся.
- Юра, это самолет.
- Да ладно!
- Чтоб я сдох.
- Так, я вниз, в радиорубку… Тут всё решай сам, я пропал на связь.
- Сделаем! - уверил меня прапор, начиная разворачивать ствол ДШК в сторону летательного аппарата.
В радиорубке я свалился в кресло, поправил наушники гарнитуры, защелкал тумблерами, утопил "сенсоры". Как там у авиаторов? Ни разу в жизни я не общался с пилотом напрямую, лишь слушал чужой радиообмен. Частота? Поставил диапазон сканирования в полосе 120-130 MHz, подумал и расширил верх до 135. Запуск, побежали цифры… Тишина пока.
Ага! Есть несущая. Захват, фикс.
- Здесь "Вышка-контроль". Здесь "Вышка-контроль"! Неопознанный самолет к северо-западу от меня, назовите себя, приём.
И пошёл я бубнить, как попка. Один раз в наушниках что-то щёлкнуло, но никто не ответил. А голос-то успокоился, первый мандраж прошёл, сейчас второй, уже поменьше.
- Здесь "Вышка-контроль". Здесь "Вышка-контроль". Неопознанный самолет к северо-западу от меня, назовите себя, приём.
И тут мне ответили на чистом русском языке.
- "Вышка-контроль", здесь "Пайпер Каб", прошу посадку! Приём.
- "Пайпер Каб", сообщите цель полёта, - тут я вспомнил про Гонту возле ДШК и торопливо брякнул: - Срочно сообщите, системы ПВО приведены в готовность.
- "Вышка-контроль", пилот - Эльза Благова, гражданка Словакии, русская по национальности. Пассажиров нет, причина - побег. Самолёт повреждён, топливо есть, но второй заход не сделаю, машина плохо управляется. Как приняли, прием.
И только сейчас до меня дошло, что я разговариваю с женщиной! А теперь что? Я уполномочен? А кто-же ещё, твою душу-племя-семя-знамя-вымя-темя, уполномочен!
- "Пайпер Каб", принял, подходите. Я в башне замка над рекой.
Мне на плечо осторожно легла тяжёлая рука. Сотников тихо, одними губами прошептал: "Всё правильно, сажай…" И достал рацию.
- "Вышка-контроль", прошу экстренную посадку! "Вышка", у вас есть большая ровная поляна?
- "Пайпер Каб", есть ВПП 27-09, триста метров, грунтовая, необорудованная, без огней. Ветроуказатель. Заходите с реки, курс 270. Как поняли, приём, - и добавил, - здесь Юрий Вотяков, радист Замка "Россия".
- "Вышка", принято, постараюсь сесть. Спасибо, Юра!
Не пойду я работать авиадиспетчером… Тут ни молоко за вредность, ни ранняя пенсия не помогут. Оглянулся, а Сотников по "мыльнице" дирижирует: "Да чем угодно подсветите! Торец. Давайте в темпе!" - и сразу перевоткнулся на кого-то другого.
- Наверх пошли, - дёрнул я Сотникова.
- А это? - он показал рукой на станцию.
Я молча постукал пальцем по гарнитуре и рванул по лестнице.
ДШК одинок, Гонты уже нет, куда он делся? Во дворе замка завизжал стартер "уазика". Ага, молоток Гриша, уже грузит медиков. Мы подошли к краю башни. Солнце село, лишь узкая светлая полоска висит над Заостровской, темнота накатывает прямо на глазах.
Но самолёт видно, хотя и плохо, - уже заходит над рекой, навигационные огни включены. Я бросил взгляд на наш аэродром, теперь уже без кавычек. Дождался, родимый…
- Пётр Игнатьевич! Свет-то включи в диспетчерской, хоть какой ориентир! Сам сообразить не можешь? И мотоцикл, мотоцикл свой, млять, оттащи! Это аэродром, а не мастерская! - снова заревел Главный.
Возле вновь открытого ангара забегали люди, вспыхнул огонёк, потом ещё и ещё…
- "Пайпер Каб", торец полосы подсвечен, - тут я увидел огоньки и на другой стороне ВПП и прокричал: - конец ВПП тоже! Ветер западный, слабый, где-то пять метров в секунду, с порывами… Садись, давай, Эльза Благова. Ждём.
Она уже не ответила. "Пайпер" подошёл совсем близко, вниз выстрелил небольшой конус прожектора. От Посада бегут люди с фонарями, "уазик" показывает мне свой путь красными задними габаритами. Вся эта часть зоны мерцает огоньками.
Мать моя женщина, только сейчас увидел! Правая стойка шасси у самолёта с изломом, как подрубили. Единственное верхнерасположенное крыло, как мне показалось, тоже не совсем целое, машину сильно качает.
- Эльза, правая стойка!
Услышит?
Не доходя до ВПП "Пайпер" поддуло, пилот это сразу заметил, сбросил газ, возвращая машину на курс, но управляемость у машины хреновая, "Пайпер" явно провалился ниже глиссады. Опять вверх, и в итоге торец полосы "Пайпер" прошёл высоковато. Да садись же ты! Есть касание. Ещё… ещё… покатился на одном!
За самолётом бегут люди. К "уазику" примкнул оживший от страха "Урал" шерифа.
Эльза изо всех сил тянула самолет, стараясь не дать ему свалиться на правую сторону. Но крыло опустилось, самолёт понесло вправо и "Пайпер" сходу вкрячился в насыпной холмик ветроуказателя. Всё! Пи-исец! Даже без трубы было видно, как машина разваливается на части. Твою душу…
И тишина. И люди среди обломков.
- Что там? - прокричал Сотников.
Я всё слышу, включена громкая.
- Вытащили уже, - проскрипела рация голосом шерифа. - В сознании, ушибы точно, по переломам не могу сказать. Ранение вижу, голова в крови. Медики берут.
По полю уже мчит бортовой "газон", весь отрезок ВПП залит светом фар и фонарей.
И вдруг - яркая вспышка!
- Горит! Самолет загорелся! - крикнул Уксусников.
И сами видим… Кончилась авиация, крепко полыхает. А чего там, фанера да обшивка.
- Ну, Юрка, - тяжело вздохнул главный, опуская рацию, - поздравить не могу, не по-людски как-то. Но это событие. Пилот, он же пассажир, жив. Самолёт сгорел.
С полминуты он молча смотрел в сторону аэродрома. А потом сказал.
- Но теперь самолёты у нас будут… Про виски первому увидевшему помнишь? Или конфетками для девушки возьмешь?
Глава 15
Сергей Демченко, командир группы сталкеров,
прорубается сквозь тернии слов к настоящим делам
- Нет, Серёжа, твою карту мы черкать не будем. Давай лучше заново посмотрим, что имеем, - Сотников взял чёрный маркер и на большом листе бумаги нарисовал знак, похожий на огромную букву "У". Только главная палка знака стоит вертикально.
- Это Волга. А это Сена, - превратив подписями "знак" в схему, Сотников ближе к нижней части нанес две точки, - Замок "Россия" и "Нотр-Дам". Ну, и далее те данные, что нам уже известны.
Главный быстро дополнил карту-схему извилистой дорогой вдоль Волги, нашими посёлками, протянул от Кордона волнистую линию речки Листвянки. Грубо прорисовал залив со станицей Заостровской, известные острова. Подумал, и обрезал линию дороги с двух концов S-образными поперечинами, над ними - по вопросительному знаку, типа, там Тёмные Земли. Чуть выше точки соединения линий "У" Главный нарисовал горы, вот так: ^^^^^^^. И зафигачил такими каракулями всё пространство до самого низа. Море Сотников игнорировал.
- Там остров ещё, - подсказал я.
- Где? А… Ну, нарисуй.
Я нарисовал, для порядка.
- Хорошо. Теперь следующее. Про арабов франки знают от своих потеряшек, появившихся с другого берега реки. То, что в главарях там именно египтяне, сомнений уже не вызывает, учитывая ещё и данные Якуба с Эльзой.
- Подождите! - я прервал характеризующую часть, - с географией ещё не всё закончено. Необходимо учесть вероятность того, что найденная нами в низовьях река - никакая не Сена, а совершенно другая артерия. То есть, первичный знак будет выглядеть вот так, - на другом листе бумаги я торопливо вывел знак "IУ".
- То есть мы имеем Волгу с неизвестным притоком, и Сену, самостоятельно впадающую в море? - уточнил шериф.
- Хорошо, что сомневаешься, - одобрил Сотников и посмотрел на Коломийцева. - Что практик скажет?
Дед откинулся на спинку и обеими руками хлопнул по столу.
- Мазута ты, Серёжа, сухопутная. На полосе в триста километров ширины две большие реки и одна огромная? Там, на севере, что, горное озеро размером с Байкал? Дай-ка бумазею! Спасибо, Алексей Александрович. Тогда чего там, давайте и вот так играть, по-крупному, - дядя Вова споро нарисовал "IIIУ". - Вот вам пять рек… Нелепые вероятности рассматривать - лишь время терять.
- На "мало ли что" большого места в мозгу не надо, - возразил Сотников, - просто отложите, да и держите в голове.
- Не буду я всю мазутную херню в голове держать! - воспротивился вредный дед, - глупостями занимаетесь, а вот я, всю свою жисть…