— Эй, Следопыты, живы вы тут?! — Я уже почти закончил, когда со стороны главной лестницы показалась темная фигура.
— Живы-то живы… Но не совсем целы! — По голосу я опознал Верстакова, а это вкупе с прекратившейся стрельбой означало, что нападение отбито.
— Кто это вас так знатно пописал? — капитан опустился рядом и принялся помогать мне.
— Если по почерку судить, то те самые «сайоки», над которыми мы так заливисто поутру хихикали… Вот — покромсали слегонца… — высказал я свои догадки и перешел, как мне показалось, к более важным вещам. — Какие у нас потери?
— Викентия вашего и Андрея Голованова, прапора нашего, они на втором этаже тихо прирезали, — сокрушенно начал Петр. — Серегу, что шум поднял и двоих из них завалил, в плечо ранили. И лицо ему бетонной крошкой посекло, но, что там с глазами у него, мы пока не разобрались. Еще двоих на складе подстрелили, но легко. А мы с Андреем в ответ семерых положили! — Пока южанин рассказывал, мы закончили возиться с ногой Говоруна и теперь угощались духмянистой и крепкой настойкой на бруснике, которую Федя всегда носил с собой в плоской металлической фляжке. Она, кстати, защитила его вторую ногу — противник полоснул по ней, но, поняв, что под тканью металл, переключился на вторую.
— А вот Тушканчика вашего в школе им взять не удалось! — голос капитана повеселел. — У них с координацией плоховато вышло. Тут шум поднялся раньше, чем они там на место пришли. Короче — Ваня ваш на втором этаже в коридоре пару гранат на растяжки прикрутил, и, когда они к радиорубке ломились, им просто мясорубку устроил! Шесть человек в фарш посекло, а он им еще из автомата добавил!
Узнать, что друг детства не только не погиб, но и устроил врагам пренеприятнейший сюрприз, было приятно, но червячок сомнений грыз меня изнутри:
— А второй, местный, который Зяму сторожил?
— С ним наглухо! Горло от уха до уха перехватили.
— Зяма?
— Нет его нигде. Наверное, сбежал…
— Так, давай мне ногу подлатаем, и пошли туда — на месте осмотреться надо, — я принялся расстегивать штаны.
— Да ладно тебе, передохни, Илья!
— Петя, очнись! — пришлось повысить голос. — Тебе нападение это странным не кажется? А вот мне кажется! То, что нас тут с гулькин хер, кто мог знать? Точнее, кто мог сопоставить, что вчерашние гости в «Хризантеме» и есть все наши наличные силы, а? Что мы Малино зачистили и сами тут разместились, кто мог знать? Это два. Расположение штаба срисовали уж очень легко — это три!
Верстаков потеребил губу:
— Ну а как Зяма мог сообщить все это, даже если он что-то и услышал?
— На месте и узнаем. Сантик где?
— На складе он.
— Знаешь, капитан, на твоем месте я бы сейчас отдал приказ нашим группам, что в Михнево, начать щипать все точки Рябого. Да хоть пару гранат через забор забросить — пусть не о новом нападении думают, а о том, как свою жопу прикрыть. Как тебе план?
— Дельный, — одобрительно мотнул головой Петр. — Готов? — и его рука легла на обмотанную синтетическим шнуром рукоять, торчащую из моей ноги.
— Да.
* * *
Первым делом, конечно, мы поднялись на крышу. Точнее, поднялся один капитан, дабы не утруждать наши пораненные конечности — я еще мог самостоятельно хромать, а вот Федьку нам пришлось нести.
Тут опять начала сказываться наша малочисленность — вместо того чтобы обеспечить раненым здоровый крепкий сон, их усадили как часовых на площадке четвертого этажа, а одного из своих бойцов Верстаков отправил на запасную лестницу, приказав в темпе заминировать ее.
Пока Петя пропадал наверху, раздавая ЦУ, к нам спустился полковник.
— Ну герои! Ну молодцы! Какие твои соображения, Илья?
— Есть у меня две версии, и одна другой гаже. Вам какую?
— Мне, Василич, все равно. Начни с любой.
— Версия первая. Сиюминутная, так сказать… Пленнику нашему, я Зяму имею в виду, каким-то образом удалось сбежать. Причем сделал он это относительно недавно. Иначе бы на нас навалились все люди Рябого… Он поделился со своим боссом кое-какой информацией, которую мог случайно услышать. Да и направленность моих вопросов во время допроса вполне давала простор для размышлений. Рябой возбудился и послал своих самых смелых и умелых с нами разобраться.
— Хорошая версия. Непротиворечивая. Осталось только понять, как этому бандиту удалось ноги сделать.
— Так, сейчас Петю дождусь, и пойдем. На месте посмотрим, и хрен к носу прикинем. Он и Сантика со складов вызвать должен. Вторую версию готовы выслушать или одной обойдемся?
— Давай следующую!
— Вторая на текущий момент совершенно бездоказательна, так что считайте ее чистыми моими умствованиями…
— Валяй, не скромничай.
— Местные могли сдать.
— А им какой резон? Долю ты им, насколько я знаю, предложил приличную. Это, если не считать профита с будущих дел.
— Верно. Но меня смущает то, что Даур встречу на завтра перенес. Можно рассматривать это как попытку остаться в стороне?
— Можно. Но я бы, поверь старому дипломату, так глубоко в данном случае не копал.
— Верно, Илюха! — вступил в разговор до того внимательно слушавший наши рассуждения Говорун. — Я за день кое-какую дополнительную информацию подсобрал, и знаешь что? Похоже, Рябой в этих краях основательно всех достал, так что наше тут случайное, в общем-то, появление просто камушек с горы стронуло.
— Ты хочешь сказать, что его и без нас бы бить начали? Свежо предание, да верится с трудом…
— Резать и стрелять — это вряд ли, а пакостить — легко. Ты мне скажи лучше, сколько люди Лавочника продержались бы против пятерых ребятишек, подобных тем, с кем мы так славно полчаса назад месились, а? Мне так кажется, что не больше чем на день работы. А мы эту большую дубинку у Рябого из рук выбили. Так что не кати баллоны на местных — они просто пока не определились, как правильно под нас лечь.
* * *
К зданию школы мы подъехали, когда на моих часах было семь минут второго. Мне, в ожидании когда капитан закончит свои дела, даже удалось подремать минут пятнадцать. Сам полковник настоял на этом. И даже плеснул каждому раненому по пятьдесят граммов коньяку. Помню, что, проваливаясь в чуткую полудрему, я еще подумал: «Эх, если сообщение с южанами наладим, то обязательно литров двадцать себе закажу!»
В вестибюле нас встретил Тушканчик.
— Ну, как вы там? — с неподдельным сочувствием спросил он, бросившись ко мне навстречу.
— Не плохо, но бывало и лучше!
— До свадьбы заживет? — тут Ванька, видимо надеясь, что мрак, царивший внутри школы, поможет скрыть его гримасы, явно перестарался. Издевка в его вопросе была слышна невооруженным ухом.
— До моей — не знаю, а вот до твоей — вряд ли. Я тут тебе пару симпатичных бредунш присмотрел. С тремя сиськами, как ты любишь!
Верстаков хмыкнул, очевидно, представив себе подобную радость, прапорщик Седов так и вообще заржал в голос.
— Ладно, посмеялись — и хватит. Рассказывай.
— Вы как в семь к себе на верхотуру залезли, так я вздремнуть прилег. Буквально на часок, а караулить Сантик и второй оставались. В радиорубке у нас вроде как караулка была. До восьми вечера Зяму караулил Володька, потом его сменил этот шкет. Он до того со мной в комнате сидел — все журнал с голыми девками рассматривал.
— А ты откуда знаешь, ты же спал вроде?
— Харе подкалывать! Сам же знаешь, что я чутко сплю. Да и проснулся я один раз — до ветра сходить.
— Так. Понятно. Во сколько Сантик на склады ушел?
— В семнадцать минут девятого, я время специально отметил.
— А с поста он когда сменился?
— Ровно в восемь. А паренька этого я в десять должен был сменить, мы на двухчасовой график как раз перешли.
Так за разговором мы поднялись на второй этаж. Картина разгрома, устроенного Муром противнику, впечатляла — трупы уже вынесли на улицу, но густой запах крови и сгоревшего тротила, казалось, пропитал воздух, и это несмотря на то, что стекол в окнах коридора не осталось вообще! Деревянные полы никто, естественно, отмывать не стал, и нам пришлось аккуратно переступать через уже начавшие подсыхать, в буквальном смысле, лужи крови.
— Эй, Тушканчик! — окликнул рассказчика Седов. — Ты, я надеюсь, больше растяжек не ставил?
— Ой, и не помню сколько было, сколько стало! — кокетливо начал Ванька, но закончил уже нормально: — Нет, больше не ставил, не боись, военный!
«Следственная комиссия» проследовала прямо в тот самый кабинет, где я днем допрашивал Зяму и который до того служил ему штабом и квартирой одновременно.
Вопросов о том, как главарь малинских покинул помещение, ни у кого не возникло — этаж хоть и второй, но от подоконника до земли было чуть больше трех метров. Прыгай — не хочу. И наручник болтался пристегнутым к трубе отопления. Похоже, что бывший глава местной банды как-то ухитрился открыть замок наручников (хотя для умелого человека это проблема, скажем прямо, небольшая), причем сделал это незаметно для своего сторожа, затем завладел оружием и отправил беспечного часового на небеса. Впрочем, в последних двух пунктах могли быть расхождения — вначале убил, а только потом завладел оружием — так считал Гриша Седов.
Таким образом все вставало на свои места, и Лавочник с Дауром оказывались к нападению на нас непричастными.
Глава 13
Торжок. 279 километров от предыдущей точки. 2.43.
«И такая дребедень — целый день, целый день», — этот отрывок из детского стишка вертелся в голове у Валеры Терешина вот уже несколько часов не только из-за прилипчивости, но и потому, что очень точно описывал события последних часов. Друг Илюха в очередной раз подкинул задачек, для решения которых потребовались сейчас все его, Гедевана, силы. Больше всего обидно было то, что это именно он не догадался объявить днем хотя бы «готовность номер два», и оперативников пришлось буквально собирать по домам. Тут еще повезло, что группа Трезубца почти в полном составе праздновала день рождения командира. Вот только жене подруги срочно выдернутых с пьянки Следопытов претензии выскажут — к бабке не ходи!
Хорошо еще Виталий Андреевич подбодрил и поддержал:
— Все, что ни сделаешь, я санкционирую. И перед Советом прикрою… — после чего поднял трубку и, нисколько не смущаясь, поднял с постели Кладова, Председателя Экономического Совета.
— Вася, это Сибанов тебя тревожит. Прости старика, что разбудил. Дело очень срочное — наши ребята вышли в Подмосковье на питомники института садоводства… Да, действующие… Угу… И мне надо срочно перебросить им подмогу… Да, хочу «корову» задействовать, но нужна твоя санкция на перерасход топлива.
«Хрена себе! — мысленно присвистнул Валера. — Я уже и не помню, когда „двадцать шестой“ по делу использовали, лет пять только прогоны и тренировочные полеты».
— Даешь добро? Ну и ладненько… Еще раз извини, что потревожил.
Положив трубку, глава Следопытов несколько секунд задумчиво барабанил пальцами по столешнице, а потом повернулся к Валере:
— Давно у нас столько всего за раз не случалось. Похоже, зря я Илюху с Ванькой в свободный поиск не отпускал — забывать начал, что у ребят, что ни прикуп — так два туза.
— И даже на мизере! — стандартно ответил начальник аналитического отдела.
— А наша задача — чтобы они мизера играть не садились! Понял, Валерка? Так… Ты кого им на подмогу настропалил?
— Из нашего района только группу Трезубца. У него двадцать ребят и пять машин. В Старице ждут. Остальные уже выдвинулись из мест временной дислокации.