Тот, нажав несколько кнопок, уставился на экран. Сообщение было коротким: «Поторопитесь, иначе будет поздно, все обречены, у вас осталось двадцать шесть часов».
– Мир ещё не знает, что его ждёт, – шёпотом, пугливо оглядываясь, сказала Ольга, видя, что собеседник прочел сообщение. – Совсем немного людей в мире знают, что должно произойти, один из них уже не выдержал напряжения и совершил самоубийство. Послезавтра Земля перестанет существовать.
Профессор Сергеев, а это был именно он, внимательно посмотрел на собеседницу. Не зря её назначили на должность куратора, не зря все профессора за глаза называли эту молодую, деятельную женщину «железная леди». Сергеев был одним из немногих посвященных, кто знал, что Земля обречена.
В ядре планеты вот уже несколько лет протекали совершенно необъяснимые процессы, приводящие к многочисленным природным катаклизмам, и вот теперь всё входит в завершающую стадию. Единственное, что смогли просчитать учёные, так только то, что в результате процессов ядро сожмётся до нескольких десятков километров в диаметре. Силой давления части коры выдавливаются в разные стороны. На взрыв нет сил. Энергия расходуется до нуля. Всё остывает. В итоге – астероид, глыба камня, похожая по форме на неправильную картофелину.
Вот что ждало планету в течение следующих месяцев. Но девяносту процентам населения земли это будет глубоко по фигу, так как уже послезавтра они погибнут в результате многочисленных цунами, извержений вулканов, ураганов и прочих прелестей природных и следующих за ними техногенных катастроф.
Профессор глянул в иллюминатор, но не увидел земли: самолёт шёл через мощный грозовой фронт, его изредка встряхивало. А внизу доживает последние часы человечество.
Сергееву было тяжело признавать, что Соколов был прав, он спровоцировал интенсивное оборудование ковчега, он протолкнул вопросы финансирования, и вот теперь дал возможность спастись, включив в состав проекта «Изоляция». А сам отказался идти с ними. На вопрос своего ученика «почему?» ответил просто:
– Мне восемьдесят девять, Андрюша, я на этом шарике родился, на нём и умру. Я буду видеть последние дни мира. А это уже немало. Конечно, если бы я пошёл с вами, то увидел бы начало новой цивилизации, но я остаюсь, чтобы увидеть конец старой, той, в которой жил.
Он слабо, по-старчески, пожал руку Сергеева, и пошёл прочь, опираясь на дорогую трость из красного дерева с серебряной рукоятью.
Через пять часов после старта самолёт приземлился на закрытом военном аэродроме, колёса ударились о бетонное покрытие, и вскоре летающая машина замерла.
Это был последний самолёт, привезший участников проекта «Изоляция». Остальные шесть бортов уже прилетели. Людей разместили в двух автобусах, и под охраной из нескольких грузовиков с солдатами повезли в горы. Через два часа двери ковчега закроются, чтобы открыться в другом измерении, в миллионах световых лет от умирающей земли. Проект «Изоляция» вступал в завершающую стадию. По замыслу Соколова, он должен был изолировать группу людей от умирающей планеты. Теперь осталось осуществить это технически. Права на ошибку не было.
– Ваша комната, – указывая на дверь под номером 1036, произнёс крепкий плечистый парень лет семнадцати, в серой форме обслуживающего персонала. – Десять – это номер уровня.
– И сколько здесь всего народу? – поинтересовался майор.
– Сейчас на базе восемьсот пятьдесят человек участников проекта и двести пятьдесят сотрудников – ремонтники, врачи, научные сотрудники, отвечающие за оборудование, три десятка охранников. – Он протянул небольшую коробочку.
– Что это? – спросил Мечислав.
– Это препарат, который вы должны выпить ровно через четыре часа. Он снимет болезненные ощущения во время входа в поток. Каждый день вы будете принимать одну пилюлю. В принципе, это необязательно, но позволяет избежать дискомфорта.
– Откуда ты знаешь?
– Мне так сказали, я передаю вам, – пожав плечами, ответил парень.
– Тебя зовут Денис? – спросил Молот.
– Да. У вас ещё есть вопросы, Мечислав Дмитриевич?
Майор отрицательно покачал головой.
– Тогда всего хорошего, – и парень удалился по коридору.
Мечислав вошёл в свою комнату, находящуюся на глубине пятидесяти метров. Внимательно осмотревшись, поставил сумку на пол.
Что ж, почти однокомнатная квартира, только без кухни. Трёхметровая прихожая. Справа две двери, одна ведёт в туалет, вторая – в ванную, в которой раковина и душевая кабина.
Прямо комната, почти полный квадрат, раскладной диван, телевизор, кондиционер и… Молот протёр глаза. Не может быть панорамного окна на глубине пятидесяти метров, из которого открывается великолепный вид на реку и лес.
Майор сделал несколько шагов и попытался открыть окно. Тут же всё стало понятно: так называемое «умное» окно. Вернее, не окно, или не совсем окно: большой монитор в форме окна с довольно реалистичным движущимся изображением. Возможно, это было голограммой, но майор не больно рубил в таких тонкостях.
Что ж, боязнь клаустрофобии ему не грозила. В юности, во время службы в армии, он принимал участие в чеченской компании, и провёл почти пять месяцев в зиндане, огромной яме глубиной пять метров, и три месяца не видел белого света. И ничего, не спятил. А значит, и здесь не пропадёт, а окно с изменяющимся суточным циклом ему поможет.
Небольшой журнальный столик с парой удобных кресел, на столике универсальное устройство связи: видеотелефон и мобильник в одном лице. Небольшой шкаф у стены напротив. Вот, в принципе, и всё.
– Ну что ж, – громко произнёс майор в пустоту, – видали дома и похуже.
Он открыл сумку, извлёк оттуда запасной камуфляж, пару кроссовок, тренировочный костюм, носки, трусы, майки, нетбук занял место на журнальном столе. Вот и всё, что он взял из прежней жизни.
Последней из сумки появилась старая фотография, на которой запечатлена его группа. Девять человек в камуфляже с автоматами, некоторые улыбаются, некоторые остаются серьёзными. Вадик держит в руках шашлык. Через шесть часов во время штурма захваченного террористами офисного здания, он, закрыв телом заложника, примет в грудь автоматную очередь. Артур Костин, весельчак и балагур, душа группы, погибнет спустя год при разминировании: всё, что удастся собрать, уместится в трёхлитровую банку. Ваня Никишин, по кличке Ястреб, уйдёт из «Альфы» по ранению и примет постриг в монастыре, станет отцом Василием.
Ещё какое-то время Мечислав смотрел на фотографию, после чего поставил её на стол.
«Те, кто умер, уже мертвы, те, кто жив, умрут, – подумал он про себя, – а я выйду отсюда через двадцать дней и увижу то, что будет через пятьдесят лет».
Оглядев комнату, которая после разбора сумки приняла более-менее жилой вид, он лёг на диван и достал запаянный в пластик план Ковчега. На девятом уровне прямо над ним находится административный этаж, он на десятом уровне, ниже ещё семь жилых этажей, дальше научные лаборатории, несколько мастерских, и на уровне ста метров значится потоковый реактор. Зона отмечена красным, посторонним туда вход запрещён. На каждом жилом уровне столовая.
Всего жилых уровней семнадцать по шестьдесят квартир. Некоторые такие же однокомнатные, есть двухкомнатные и даже трёхкомнатные для семейных. Аркадия разместили вместе с медиками и учёными уровнем ниже. На каждом пятом уровне есть магазин, в котором раз в неделю можно получить кофе, сигареты, бельё и даже презервативы. Также есть несколько тренажерных залов, небольшой парк. Прямо под комплексом зданий, находящихся на поверхности, располагается гараж.
Несильный толчок слегка сотряс ковчег, затем ещё один и ещё.
Майор недоумённо оглянулся и махнул рукой. Он не знал, что только что внезапным одиннадцатибалльным землетрясением уничтожен Барнаул.
До ухода ковчега в поток оставалось два часа, а наверху начинался последний день мира. Уже падали небоскребы в Нью-Йорке, уже смыло волной гигантского цунами Японию, Лондон медленно погружался под воду.
Спустя час сам собой включился телевизор, на экране появилась Ольга, сидящая на фоне российского флага за столом.
– Вниманию всех участников проекта «Изоляция», – ровным голом произнесла она. – В связи с ухудшающейся обстановкой принято решение ускорить активацию проекта. Ровно через десять минут будет запущен генератор потока, и весь комплекс зданий уйдёт из этого времени. Просьба принять выданные пилюли незамедлительно. Они избавят вас от многих неприятных ощущений во время нахождения в потоке. Спасибо за внимание.
Изображение погасло. Мечислав ожидал немного другого – пафосной речи по поводу последней надежды человечества и ответственности, которая лежит на них. Но ничего этого не было. Просто примите пилюли и ждите.
Он пожал плечами и, достав оранжевую пилюлю, проглотил. Что ж, он готов.
Через несколько минут он почувствовал небольшую вибрацию, которая нарастала с каждой секундой. Вот уже слегка подпрыгивает на столе нетбук. Потом из скрытого динамика раздался такой знакомый обратный отсчёт.
– Десять, девять, восемь, семь, – считал незнакомый голос, – шесть, пять, четыре, три, два, один, пуск.
Вибрация достигла максимума, рамка с фотографией упала на пол.
– Хорошо, что стекло небьющееся, – тихо сказал Молот.
А потом его настигла боль. Сознание провалилось во тьму, свет пропал. А вокруг появились фигуры, размытые, словно состоящие из тумана. Мечислав дотронулся до одной из них, рука спокойно прошла сквозь неё. Их становилось всё больше. Минута – и вокруг уже несколько сотен.
– Здравствуй, майор, – раздался за спиной голос.
Мечислав хотел развернуться, но тело было словно вырезано из камня.
– Кто ты? – спросил он. Губы были чужими и слушались с трудом.
– Артур, – отозвался голос. – Ты сейчас у меня в гостях. Здесь много наших.
– Я умер?
– Нет, – совершенно безжизненным голосом произнёс мёртвый сослуживец. – Но ты как-то умудрился уйти за грань мира. Вас сейчас здесь таких много. Я чувствую.
– И что дальше? – спросил майор. Тело начинало отходить от окаменения, он уже мог пошевелить пальцами.
– Для меня ничего, ты скоро вернёшься туда, откуда пришёл. Береги себя, майор, у тебя впереди долгая дорога. Тебе выдалась возможность увидеть новый мир, увидеть места, по которым не ступала нога человека с Земли.
– Странно, я думал, что мы должны попасть в будущее.
За спиной раздался смех.
– Нет, майор, будущее может существовать только для живых, а Земли больше нет. Огромная картофелина, кусок космического мусора, называемый астероидом. Ты попадёшь в совсем другой мир. Прощай, тебе пора. Теперь мы не скоро увидимся. Наверное, только когда ты умрёшь. Хотя, кто знает, в какие места уходят погибшие из того мира? Но будь осторожен, он не настолько пуст, как считают те, кто ведёт вас туда. Прощай, майор.
Резкий свет ударил по глазам Мечислава, он слегка приоткрыл плотно зажмуренные веки.
Всё осталось на месте. Он по-прежнему лежал на диване, из виртуального окна лился яркий солнечный свет, часы на экране телевизора отсчитывали секунды. Молот провалялся без сознания шесть часов.