Судя по всему, Беата сделала то же самое. Однако, как оказалось, зря — за странной, похожей на помесь стали и пластика дверью, за которой тускло сияла первая встреченная нами в подземелье работающая световая панель, никакой опасности не было.
— О, блин!!! — прикоснувшись ладонью к рукояти закрепленного на правом бедре ножа, Хвостик замерла в проеме, не в силах сделать следующий шаг. И было с чего: картина, открывшаяся перед нами, могла потрясти кого угодно. За исключением, разве что, аборигенов: в рассеянном свете еле-еле работающих ламп перед нами возник самый настоящий подземный город! С многоэтажными домами и улицами, с колоннами, упирающимися в серый, выщербленный потолок и полуразрушенными пандусами, опутывающими здания с первых этажей и до последнего. В отличие от всех виденных ранее, этот ярус выглядел чрезвычайно странно — во-первых, здесь теплилась какая-то жизнь. То почти на каждом видимом нами здании тускло светилось по нескольку окон. Во-вторых, в отличие от предыдущих, тут чувствовалась хоть какая-то работа систем вентиляции — мое лицо обдувал легкий ветерок. В-третьих, даже через вставленные в нос фильтры чувствовались запахи — около нашего лагеря пахло разве что вездесущей пылью и запустением. Впрочем, особой радости это не доставило — ароматы, донесшиеся до нас, мало напоминали те, что можно унюхать в парфюмерном магазине. Лично мне показалось, что мы забрели на свалку. Кроме всего этого, предыдущие целые ярусы, за исключением «заводских» редко оказывались выше двадцати метров…
— Ну, как вам городок? — поинтересовался Олежка. — Насмотрелись?
— Бомжатник какой-то… — вырвалось у меня. — И тут живут эти самые андроиды?
— По логике — да! — ответил он, глядя куда-то вниз, туда, куда вела ржавая металлическая лестница, непонятно как все еще удерживающаяся на высоченной, метров в двести, стене. — Людей внизу навалом. Правда, то, как они там распределились, меня слегка удивляет…
— В смысле? — поинтересовалась Беата.
— Вот в этом доме я чувствую троих… — кивнув на ближайший к нам «небоскреб», хмыкнул мой благоверный. — На двадцать шесть этажей не очень много, не находите?
Вот в том домике, справа — одиннадцать… Чуть дальше — двое. В этом — семеро…
— Может, у них рабочий день? Все на работе? — спросила я.
— Не исключено. Но все равно маловато… И со светом тут не очень… Интересно, а как город освещается ночью, если сейчас — день? Ладно, давайте за мной. Только осторожно — лестница держится на честном слове, и если она рухнет — обратно мы можем и не подняться…
— А что ты там забыл? — на всякий случай спросила я, подергав рукой изъеденный ржавчиной поручень.
— Хочу пригласить кого-нибудь в гости. Мимир сказал, что с его оборудованием изучить язык за пару дней — не проблема. Так что нам нужен его носитель…
Глава 42. Беата
Подземный город выглядел заброшенным. Казалось, что в серые, однообразные здания, упирающиеся верхними этажами прямо в потолок яруса, уже давно забыли, что такое Жизнь. Редкие пятнышки освещенных окон, как ни странно, усиливали это ощущение: свет в них выглядел таким тусклым, словно в квартирах вместо осветительных приборов использовали свечи или лучины. Легкий ветерок, то и дело взъерошивающий мои волосы, отдавал жутким смрадом, а ступени ведущей вниз лестницы, казалось, должны были развалиться при первом же шаге.
В общем, спускаться вниз не хотелось.
Впрочем, особого выбора у меня не было, поэтому, еще раз попробовав ощутить присутствие всех тех «людей», о которых рассказал Ольгерд, я в который раз позавидовала мощности развившегося у него «чувства», и, пристроившись за Машей, аккуратно наступила на первую ступеньку…
Несмотря на кажущуюся хлипкость, лестница не покачнулась даже под немаленьким весом брата, так что минуты через две мы неслись вниз, перескакивая через ступеньку. Правда, на всякий случай, пребывая в состоянии джуше. Маша зачем-то усиленно вертела головой, видимо, опасаясь попасться на глаза каким-нибудь праздным обывателям. Или, что вероятнее, пытаясь углядеть какие-нибудь камеры наружного наблюдения. Мне было все равно — этих самых «обывателей» мы с братом почувствовали бы издалека, а искать технические средства без аппаратуры скафандра казалось глупостью. Поэтому я не забивала себе голову всякой ерундой.
Просто двигалась вниз и мечтала о возвращении в Аниор. Правда, такой расслабон продолжался относительно недолго — последние пролеты лестницы оказались в гораздо худшем состоянии, чем наверху: чем ближе к «земле», тем чаще стали попадаться выломанные ступеньки, погнутые перила и отвратительного вида пятна, через которые я старалась перепрыгивать. Последних двух пролетов не оказалось вообще — с высоты метра в четыре пришлось прыгать. Предварительно повиснув на торчащем из-под последней ступени металлическом пруте…
— Насколько я понимаю, в случае необходимости я должна буду туда взлететь? — посмотрев на нависающую над головой лестницу, мрачно поинтересовалась Маша. — И как вы себе это представляете?
— Разбегаешься, машешь крыльями, и взлетаешь, ангелочек… — привычно поддела ее я и замолкла — развивать мысль дальше было неохота.
— Сегодня я в другой ипостаси… — огрызнулась Логинова, и, не дождавшись продолжения, удивленно посмотрела на меня: — Что, и про метлу не спросишь?
— Хвостик в прострации… — угрюмо буркнул Ольгерд. — Надо было оставить ее в лагере…
— Не надо ля-ля… Лучше объясни жене, как туда забраться… — лениво бросила я, и, вздохнув, двинулась в сторону ближайшего дома… …Вблизи здание вызвало у меня странные ассоциации — я словно на мгновение перенеслась в Аниор эпохи завоевания его Орденом Алого Топора: обугленные стены, хранящие следы пожара, чудовищные проломы в стенах, горы непонятного мусора и пыль, покрывающая все и вся. Казалось, что здание чудом выстояло в горниле войны, и сейчас доживает свои последние дни.
— Тут, говоришь, было двое? — поинтересовалась у Ольгерда Маша, заглядывая в ближайший к ней пролом. — И что они тут, интересно, делают?
— Судя по тому, что не двигаются — наверное, спят… — за него ответила я. — Этаже на четвертом-пятом…
— Ну, и чего мы ждем? Пошли уже… Не нравится мне тут…
— Идем… — брат двинулся в сторону ближайшего дверного проема, автоматически нащупывая ладонью рукоять закрепленного на бедре ножа. — Маша, ты замыкаешь…
Описать состояние лестницы я бы не взялась при всем своем желании — двигаться по тому месту, где когда-то были ступеньки, приходилось по колено в безумном нагромождении обломков стен, каком-то тряпье, омерзительно выглядящем и пахнущем мусоре и пластиковых контейнерах. Впрочем, судя по утоптанной тропке, жители верхних этажей пользовались тем же путем, что и мы: следы их ног и отходы жизнедеятельности встречались буквально на каждом шагу.