Похоже, кто-то из потерявших барыши на добыче руды, решил все же с нами посчитаться. Как бы ни было, пятьсот три прокопченных наемника и гражданский экипаж прямиком неслись навстречу новому кругу ада. Дабы поставить точку в затянувшейся трагикомедии…
07. Минус два
— Нас выбили с третьего яруса! Отходим, от…
Рация выплюнула далекое эхо разрыва и зло зашипела мусором помех. Еще одна группа наемников перестала существовать. Ошалевший офицер связи покосился на мрачного подполковника, застывшего в кресле, и осторожно приглушил звук на канале. За последние двадцать минут это была уже пятая группа, которую сшибали с занятых позиций. Отлично экипированный противник шел напролом, не считая нужным беречь хрупкие потроха корабля, прорубая себе дорогу сквозь железо и тела защитников. Шел вперед, чтобы вцепиться в глотку офицерам, закрывшимся в рубке управления. Вцепиться и порвать, как делал это уже не раз. Кровь за кровь, смерть за смерть…
— Две роты резерва к четвертому ярусу. Разрешаю установить термические заряды в лифтовых шахтах, — скомандовал подполковник. Потом жестом подозвал одного из адъютантов и прошептал ему на ухо: — Один из зарядов доставить сюда. Если ублюдки все же прорвутся, поджаримся все вместе.
И, отпустив помощника, командир стал вслушиваться в редкие доклады от выдвинувшихся вперед отрядов, с огромным трудом сдерживавших натиск врага.
* * *
— И не лень ему, — усмехнулся Самсон, посылая ответную очередь вдоль по коридору. — Как долбит, как долбит, просто песня…
Это точно, полная песня… Визг рикошетирующих пуль, застоявшийся запах пороха при отключенной вентиляции, долбящий по ушам звук выстрелов. И наша группа, ввалившаяся в ближайшую каюту, когда впереди мелькнули чужие тени. Благо еще, что системы коммуникации после удара переклинило, и забитые помехами блоки управления просто-напросто распахнули все двери в коридорах. Хочешь уединения — открывай ручную панель, выдвигай маховик и крути до одури, возвращая тяжелую железную плиту на место. А потом с той стороны подойдут недобрые ребята и «постучаться» зарядом пластита, впечатывая тебя вместе с дверью в переборку…
Пока пулеметчики состязались в точности попаданий, я остановил кровотечение у подстреленного взводного, успев чисто механически отработать всю цепочку оказания первой помощи: обезболивающее в бедро, жгут на руку выше раны, разрезать намокший от крови рукав, заодно отметив, что пуля прошла навылет и кость не должна быть повреждена. Потом — микрокатетер, быстрая очистка раны и канала, стабилизаторы внутрь для консервации размозженных тканей, две нашлепки на руку и бинт поверх. Две минуты, и бледный парень готов снова стрелять с левой руки. Правую будем «дочинивать» потом, когда эта потасовка закончится. Когда…
Срикошетировавшая пуля вжикнула внутрь каюты, выбив искру с загнутого комингса, и звучно шмякнула о стену, прикрытую декоративной пластиковой пластиной.
— А хорошо живут господа офицеры! — расхохотался не знакомый мне латино с татуировкой змеи на плече. Похоже, из бывших легких пехотинцев, долбивших повстанцев в стремительных рейдах на слабо бронированных грузовиках. Безумные ребята. Из рейда у них обычно или возвращались все, или все целиком гибли, нарвавшись на чужую засаду. — Сиди мы в каюте рядовых, этот комок железа долго бы еще прыгал от стенки к стенке! Что поделаешь, постеры с красотками плохо пули ловят!
— Есть! — проорал Самсон, умудрившийся таки подловить чужого пулеметчика. Но прежде чем чернокожий гигант сунулся в коридор, от перекрестка в нашу сторону заработали уже три ствола, заполнив воющим свинцов все вокруг.
— Сколько у нас еще? — проорал взводный крошечному минеру.
Коротышка, выглядевший невообразимо комичным в своей подвернутой несколько раз форме, поболтал баллоном с жидкой взрывчаткой и буркнул:
— Две дырки обеспечу, но не больше.
— Тогда — сюда!
Тонкая пенная полоска легла на ободранную стену, затвердев на глазах.
— Бойся! — привычно прокричал минер, и мы пригнулись по углам, заткнув многострадальные уши.
Бам! Кусок стены колыхнулся и упал в следующую каюту. Чужая комната, чужой коридор.
— Сама, прикрываешь пока тут! И растяжку на фотоэлементах поставить не забудьте!.. Все, пошли, пошли…
* * *
— Противник закрепился на трех участках. Мы вынуждены перегруппировать силы здесь и здесь. Остатки пятой роты с боем отходят через технические шахты.
— Кто их прикрывает?
— Никто, господин подполковник. Все силы задействованы в контратаках.
Командир наемников еще раз окинул взором картину на гаснущих мониторах и скомандовал:
— Отводите людей. Новый рубеж обороны — столовые личного состава и коммуникационные рубки. Мы потеряли корабль, надо попытаться спасти хоть кого-то из парней… Попытаемся придержать противника, пока раненных погрузят на эвакуационные шатлы.
— У них ограниченная грузоподъемность.
— К тому времени, как начнем эвакуацию, нас останется не больше, чем свободных мест… Отводите людей.
* * *
Подождав, пока чужие сапоги прогрохочут по коридору, мы высунулись следом. Судя по звукам, штурмовая группа чужаков гремела перед нами в одиночестве, без огневого прикрытия и других крепких парней, способных вцепиться нам в глотку. И ладушки… Я привалился к стене, привычно развернув рыло кургузого автомата в черноту коридора, пока сослуживцы атаковали в спину штурмовиков. В голове звенело от череды бесконечных подрывов переборок. Но я упорно шагал следом, не представляя, как брошу своих. Брошу, оставив их харкать кровью из пробитых легких, или собирать размазанные по стенам кишки… Все же близкий бой в замкнутом пространстве — крайне паршивая штука. Либо успел выстрелить первым, либо отлетел в сторону, нафаршированный от души чужими «пилюлями». А что делает с людьми взорвавшаяся в каюте тактическая граната… От таких картинок обычно выворачивает тут же, как взглянешь.
Дожидаясь, когда закончится кровавая потасовка, я вдруг с пугающей ясностью осознал, что стал равнодушен к виду чужой крови. Нет, я не пугался ее никогда. Ни когда работал в неотложке, ни когда в реанимацию приносили пацанят, получивших рану в уличной разборке. Но всегда я ощущал крошечную искру сострадания к пациентам. Потому что без этого быть врачом — значит, всего лишь отбывать свой срок, тянуть время от зарплаты до зарплаты. Но сейчас… Я равнодушно прислушался к себе и ощутил лишь пустоту. Такую же черную, как коридор, куда был готов послать раскаленные «подарки». Может, меня контузило, пока болтаемся в этом спятившем аттракционе? Или мы все тут на головы контуженые, люди подземелья…
— Док, двинули! — проорал Самсон. Сегодня он у нас за основную ударную силу, красуется пока еще работающими сервомоторами. Сколько он еще в таком темпе пропрыгает? Год, два? Потом — или под нож и нищая инвалидность, или смерть… Хотя, кто даст наемнику пенсию. Что заработал — то и твое…
— Двинули, двинули, — пробормотал усталый долговязый мужчина с потухшими глазами, и побежал следом. Еще один человек, чью душу пожрали демоны войны…
* * *
— Эвакуация! Эвакуация! — надрывался ревун сирены. Измазанные в своей и чужой крови люди медленно брели к распахнутым люкам аварийных шатлов. Последняя надежда спастись в равнодушном холоде космоса. Крохотные скорлупки на двадцать человек каждая. И слабосильный двигатель, способный лишь оттащить угловатую коробку прочь от гибнущего корабля. Жди потом, глотая остатки воздуха: спасут, или бросят. Но все же — хоть какой-то шанс. Все лучше, чем умереть здесь, среди спятивший тьмы, осыпающей трассирующими очередями.
— Господин подполковник! Вторая рота не отвечает! Третья рота выбита с позиций и рассеяна! Заслоны в столовой вступили в огневой контакт с противником!
— Ускориться! Бегом, бегом, парни! Через десять минут мы уходим! Быстро!
Но быстро не получилось. Потому что в стене крохотного зала звучно громыхнуло, и на пол вывалился неровный дымящийся овал. Следом полетели круглые ребристые мячики, весело подпрыгивая на заклепках палубы.
— Граната! — истошно заорал один из раненных, а потом человеческий вопль перекрыл визг осколков. Нападавшие не жалели боеприпасов, тратя их без счета. И гранаты все летели и летели из черного провала, добивая еще живых и потроша уже мертвых.
А потом упавший на бок подполковник увидел чужие ботинки, мелькнувшие рядом с ним, и щелкнувший выстрел сделал вакантным место командира корабля.
* * *
— Докладывает группа Фокстрот. Эвакуационный модуль захвачен. Остатки команды заперлись рядом, но угрозы не представляют. С радиорубки идет автоматический сигнал с просьбой подобрать раненных на шатлах.
— Отлично. Контролируйте зону. Дельта и Браво — к вам подходят минеры. Добейте противника. Не хватает, чтобы погрузку сорвали.
Кокрелл устало вернул тангету радисту и шагнул в сторону, пропуская спешивших по коридору наемников. Безумная идея по захвату вражеского корабля сработала. Теперь осталась самая малость — убраться с перемолотой в труху железки на шатлах, и неожиданно вломиться на другой борт, где не придется отвоевывать каждый метр с боем.
Когда навигатор показал Кокреллу гроздья чужих кораблей, называя модели судов, подполковник поначалу подумал, что его жизнь подошла к финишной точке. Шестнадцать звездолетов тяжелого класса, три мелких корабля прикрытия, развернутый строй… Но, услышав очередное имя, командир сводной бригады встряхнулся:
— Стоп… Что ты сказал? «Сицилия»? Рудовоз, спущен два года тому назад?
— Так точно…
— Рудовоз… Черт! Так это не военный флот, это всего лишь караван! Вон, чуть сбоку судно прикрытия с военными, три легких миноносца для борьбы с возможными пиратами, и пара лайнеров, забитых штатскими для орбитальных заводов. Остальное — рудовозы и грузовики с оборудованием… Что у нас с двигателем?
— Сдох, — навигатор лишь развел руками. — Что от старья ждать.
— То есть, сдох сам, а не взорвался от подложенного заряда?
— Не знаю. Но доклада о взрыве не поступало.
— Тогда работаем, бегом, бегом! Пока сохранена инерция броска — выходим в эту точку, потом — орбитальные двигатели на полные и тараним корабль сопровождения. Запас прочности у него чудовищный, не развалится. А если мы врубимся под острым углом, да вот сюда… Тогда у нас есть шанс…
— На таких кораблях до тысячи солдат в штатном режиме, — напомнил Кокреллу один из ротных, битком набивших рубку управления. — А если это караван, то и больше. Перевозят новые части смены охраны заводов.
— Именно. Но я проходил практику на подобных судах. Жилые отсеки — здесь, в этом аппендиксе. А мы вломимся здесь, в технической зоне. Перед ударом запустить удаленно оба наших спасательных челнока, и направить вот сюда. Разгерметизация основных коридоров жилой зоны обеспечена. Людей запрет по каютам, а два транспортных рукава проходят рядом, какой-нибудь из шатлов их все же зацепит. Будут сидеть дома, пока им не заварят корпус и не выпустят.
— И зачем на «убитый» корабль?
— Затем, что миноносцы нас выпотрошат за десяток минут. А так — пока разберутся, захватим спасательные челноки и под видом экипажа эвакуируемся на любой из пассажирских лайнеров. Они обязаны подобрать своих. Лайнер под контроль и на нем вернемся домой. Других вариантов не вижу…
— Нагло, — пробормотал молчавший навигатор. Но потом усмехнулся и спросил: — Господин подполковник, а к названному контракту за вашу доставку ноль дорисуете? Тогда разыграю таран как по нотам…