«Какой же он огромный»! — вновь подумал Олег Щербина, как тогда, впервые облетая этот уникальный корабль. С высоты птичьего полета можно было охватить взглядом весь авианесущий крейсер, полюбоваться изяществом и строгостью обводов атомного океанского бойца. Но сейчас, находясь на его палубе, Щербина был просто подавлен масштабами и мощью, которой веяло от этого нагромождения серого металла. Причем металла не мертвого, бездушного — теперь корабль представлялся летчику единым, огромным, слитным организмом.
Полетная палуба поражала просто своими размерами. Сейчас на ней оставалась лишь пара истребителей Су-ЗЗМ со сложенными консолями крыльев, стоящая возле многоэтажной надстройки-«острова». В ее кормовой части была установлена угловатая массивная башня с двумя шестидюймовыми орудиями.
У трапа их встретил еще один офицер.
— Здравия желаю! Дежурный по кораблю старший лейтенант Сергей Трофимов.
С ним вместе и с сопровождающими офицерами летчики начали спускаться по узким металлическим трапам внутрь корабля...
Коридоры, отсеки, перегороженные массивными бронированными дверями с кремальерными запорами, тусклый свет плафонов в металлической оплетке, и со всех сторон — металл. Летчикам, привыкшим к просторам аэродромных полей и бескрайней синеве Пятого океана, здесь было, мягко говоря, неуютно.
«Да, это каково здесь служить... А ведь говорят, что в нашем флоте есть и подводные атомные авианосцы. Здесь хотя бы на палубу можно выйти или на крайний случай в иллюминатор полюбоваться просторами. А там?.. По три месяца, а то и больше — на глубине, в океанской толще, в нескольких сотнях метров от поверхности. Нет, уж лучше быть летчиком», — думал полковник Щербина, идя по коридорам вслед за морскими офицерами. — Хотя находятся ведь сорвиголовы, «подводные летчики», которые умудряются совмещать одно с другим».
общество офицеров того или иного корабля тоже зовется кают-компанией, это люди, избравшие своей судьбой служение Отечеству Это колыбель традиций русского флота. И, как за круглым столом короля Артура, каждый имеет право высказать свое собственное мнение — на пользу общему делу. Поэтому-то и начинается совет с того, что выслушивают сначала самых младших по званию, чтобы не «давил» авторитет старших товарищей.
— Входите-входите, господа офицеры! — радушно поприветствовал летчиков старпом. Именно он, согласно морскому закону, был хозяином в кают-компании.
— Здравия желаем!
— Можно просто: здравствуйте, — ответил капитан корабля Федор Дмитриевич Штерн, чуть заметно улыбаясь.
Ну, значит, здравствуйте. — Офицеры обменялись крепкими рукопожатиями.
— Просим к столу!
— Да и мы к вам — не с пустыми руками!
колаю Кузнецову», и ракетный крейсер «Адмирал флота Лобов». Такой же, как флагман Черноморского флота гвардейский крейсер «Слава», ставший впоследствии «Москвой».
В итоге «Варяг», достроенный на семьдесят процентов, который так нужен был тогда русскому флоту, «самостийники» «заморозили». Да что там! Уже достроенный и проходивший испытания на Черном море ТАВКР «Тбилиси» (будущий «Николай Кузнецов») просто чудом успели перебазировать в Североморск. А «Варяг» при вмешательстве США украинские власти практически за год демонтировали, оставив только корпусные конструкции и надстройку, и продали в Китай по цене металлолома.
— А ракетный крейсер?
— А ракетный крейсер «Адмирал флота Лобов» передали Украине, где его переименовали сначала в «Галичину», какого-то, извините, хрена... Ну, какое отношение, скажите, историческая область в Карпатах имеет к морю?! Потом назвали корабль «Украина». И эта «Украина» продолжала ржаветь у достроечной стенки Николаевского судостроительного завода, впрочем, и само-то государство стремительно нищало. Правда, потом Россия все же договорилась и выкупила «Убийцу авианосцев», присвоив ему гордое имя «Севастополь».
— Хоть что-то хорошее...
— Вообще, действительно — за державу обидно, — подхватил нить разговора полковник Олег Щербина. — Взять вот, например, те же самые подлодки. Люди в Советском Союзе после войны в голоде и холоде создавали подводные атомоходы, развивали индустрию. Моряки эти подлодки осваивали зачастую ценой жизни. Но вот наконец научились, создали исключительно надежные, эффективные и просто непревзойденные атомные подводные ракетоносцы. И что? Пришел к власти этот меченый ублюдок Горбачев и уничтожил труд сотен тысяч людей! Также и с самолетами. Это вообще уму непостижимо! Порезать боевые ракетоносцы Ту-160, Ту-95МС и Ту-22МЗ на металлолом. Самолеты, которые еще и половины своего ресурса не вылетали!!! Летчики тогда в Полтаве плакали, глядя на эту казнь, по-другому и не скажешь, крылатых машин. Но ничего сделать не могли — приказ украинского командования...
— Да, — поддержал командира один из летчиков. — Причем Россия тогда просто просила: продайте нам эти самолеты за очень большие деньги! Нет, б... дь, уничтожили, чтобы только «москалям» досадить и под «янкесов» прогнуться! Дерьмо!
— Точно! И так везде!
Федор Дмитриевич Штерн повертел в пальцах пустую рюмку:
— Вот всегда таю чтобы осознать, казалось бы, простые, присные истины — нужно сто раз умыться кровью и потом. И лишь только после этого начать новый, тяжелый и долгий путь наверх.
Глава 9 «NUCLEAR HAWK»
Атомная подводная лодка «Мэн» класса «Огайо», переоборудованная в подводный авиадесантный корабль, получила приказ высшего приоритета. Она патрулировала полярную акваторию от мыса Моррис-Джесуп у северо-восточной оконечности Гренландии и до Земли Франца-Иосифа.
После переоборудования в герметичном ангаре на палубе и в отсеках она несла четыре истребителя вертикального взлета и посадки F-35B «Лайтнинг II», десантный конвертоплан V-22 «Оспрей», оснащенный складывающимися крыльями и лопастями концевых винтов, и два вертолета огневой поддержки AH-1Z «Кинг Кобра». Боевой отряд насчитывал пятьдесят «морских котиков» — бойцов элитного подразделения Корпуса морской пехоты США.
АПЛ «Мэн» на полной скорости следовала в район падения беспилотного разведчика «Глобал Хоук». При этом командиру атомной подводной лодки коммандеру Майклу Дэвису приказали любой ценой вернуть обломки беспилотного аппарата и при этом использовать любые средства — вплоть до прямого боевого столкновения с русским флотом и авиацией. Что там такого в этой безмозглой крылатой железяке, из-за чего коммандер, по сути, получил право развязать Мировую атомную войну, ему не сообщили. «Ваш допуск не позволяет разглашать подобного рода закрытую информацию». Его допуск! Да у него под командованием совсем недавно было двадцать четыре баллистические ракеты, способные превратить любой участок суши в радиоактивную стекловидную пустыню! А теперь он даже не имеет права знать, за что эти «вайлд рашнз» поджарят его «афроамериканскую» задницу!
Хорошо еще, что до района падения было совсем близко.
Коммандер снял микрофон корабельной трансляции:
— Внимание по кораблю, боевая тревога! Авиационной группе — готовность № 1, десантной группе — готовность № 1! Боцман, всплываем в надводное положение для обеспечения взлета авиагруппы.
— Йес, сэр!
* * *
Высота восемь тысяч метров, ледяное пространство скрывается за пеленой дымки, ровно гудят двигатели, сейчас предстоит самое сложное — дозаправка в воздухе в условиях, максимально (максимальнее некуда) приближенных к боевым.
Штурман «колдует» над электронно-вычислительной машиной и «по старинке» проверяет свои выкладки с помощью карты и навигационной линейки. «Мне ее дед подарил, он в войну штурманом на Ил-4 летал на Балтике», — как-то сказал Сашка.
— Командир, ворочай влево двадцать пять градусов.
Понял. Сколько до района встречи с танкером?
— Две минуты.
На экране радара и на индикаторе на фоне лобового стекла появилась светящаяся метка самолета. Игорь переключил режим работы бортовой РЛС переднего обзора, появились параметры полета. Ромбик захвата остался зеленым — система опознавания идентифицировала самолет как «свой».
— Я «Второй», обнаружил цель, иду на сближение.
— Я «Первый», понял.
Вскоре отчетливо стал виден силуэт воздушного танкера Ил-78 из отдельного полка самолетов- заправщиков.
— 278-й, я «Чайка-1», прием. Сообщите условия дозаправки.
— Я 278-й, курс двести сорок, высота шесть тысяч, скорость — шестьсот пятьдесят.
— Вас понял, «коровка», подхожу.
— Давай, «теленочек», держись за титьку крепче.
— Начинаю процедуру дозаправки. Штурман?
— Снижение на две тысячи курсом двести сорок Осторожно подходи под него... — моментально отозвался Шурка, контролируя сближение с танкером.
Дозаправка в воздухе — один из самых сложных пунктов боевой подготовки строевых летчиков. Только сравнительно недавно ее стали массово осваивать в бомбардировочных и истребительных авиаполках ВВС. До этого дозаправка в воздухе была уделом лишь пилотов самой высокой пробы — настоящих асов.
Две многотонные крылатые машины осторожно, по метрам, сокращают дистанцию, а их скорость при этом составляет более пятисот километров в час. Одно неверное движение — и столкновение неизбежно, оба самолета в одно мгновение превратятся в пылающие обломки.
Игорь сейчас чувствует сорокатонную машину обнаженными нервами, точными движениями ручки управления и педалей он парирует рывки Су-34 в спутных струях турбулентности воздушного танкера. Саша, впившись взглядом в силуэт Ил-78 за остеклением кабины, вполголоса считывает дистанцию. Нужно выполнить эту заправку «на пятерку с плюсом», с первого раза попав в венчик конуса топливного шланга.
Из подвешенного под крылом танкера УПАЗа, универсального агрегата заправки, потянулся полосатый черно-белый шланг с венчиком приемной горловины. Штурман нажал несколько клавиш на приборном щитке, и слева перед пилотской кабиной поднялась телескопическая штанга дозаправки.
— Увеличь скорость, — говорит Саша.
Игорь чуть двигает вперед РУДы.
— Нормально. Подходим.
Теперь для летчиков сверхзадача — поймать заправочным конусом штанги венчик горловины шланга. Вот он — бьется в воздухе всего в нескольких метрах от остекления кабины. Попробуйте вдеть нитку в иголку, которую держит ваш товарищ, да еще и на бегу. Вот именно это и нужно было сделать летчикам.
Игорь чуть подал самолет вперед, штанга скользнула в конус, щелкнули автоматические замки. На приборной панели загорелись зеленые индикаторы.
— Есть сцепка!
Такие же лампочки зажглись и у воздушного стрелка в кормовой кабине под высоким килем Ил-78, и на приборной доске командира воздушного танкера.
— Я 278-й, сцепку произвел, начинаю перекачку топлива.
В баки Су-34 насосы танкера погнали тонны керосина. Передача горючего была выполнена. Расстыковка. Су-34 осторожно отходит от самолета-заправщика, заправочная штанга складывается и уходит под обтекатель, из конуса воздушный поток выдувает облачко мельчайших керосиновых капель.
Теперь место у заправочной горловины конуса занимает истребитель-бомбардировщик ведомого. Ювелирно подведя свой самолет к танкеру, он с первого раза захватывает топливный шланг телескопической штангой заправки. Еще через несколько минут оба Су-34 отваливают от многотонной туши воздушного танкера, а их место занимает вторая пара.