Казалось бы, полученный урок был усвоен крепко, но при осеннем перелёте чудовища опять смогли унести двоих.
— Пробовали стрелять, но даже крупная дробь этих дьяволов не берёт!
Ну, так и прятались бы лучше! Леший толкал вас в спину, заставляя ходить в опасные дни по открытому пространству?
— А это ведь наши гаруды, волжские, — хмыкнул Маурер. — Те, что с Ганга, летят восточней.
— И присаживаются они на британских островах, — продолжила Ленни.
— Одна птица здесь осталась, да вы её видели, конечно…
Потеряв от нападений птиц шестерых, островитяне запретили всякое хождение при первых признаках опасности с воздуха. Но смерти с этим не прекратились.
Нет, акулы никакого урона группе не нанесли, хотя видели они тут и белую, и тигровую в местных вариациях. Двое человек умерли, наступив на ядовитых тварей, прячущихся в морской воде ближе к скальным окончаниям «крыльев» пляжа. Местный скат-хвостокол или морской кот очень ядовит, здоровенный шипованный хвост обеспечивает большую рваную рану с застрявшими иглами и тяжелейшее отравление. Сложность в том, что этот гад частенько зарывается в песок.
В воду стали заходить только в обуви, в локалке нашлись привычные пляжные шлёпки. И такая защита, несмотря на известное обывательское правило, не помогала, лишь усугубляя ситуацию. Человек, обув эти тапочки, начинал чувствовать себя бессмертным и спокойно разгуливал по подводным камням в поисках добычи, где его поджидал морской ёж. Обладая длиннющими «известняковыми» иглами, как сквозь масло прокалывающими ступни вместе с тапками, он стал ещё одним страшным сюрпризом. Боль от прокола была такова, что для простой перевязки требовали трое, иначе не удержать. В отсутствие в группе медика, как и средств спасения, во всех таких случаях аборигенам оставалось надеяться лишь на удачу. Но постепенно приноровились, набрали бесценный опыт.
— Сейчас мы уже заходим в воду босиком, — невесело усмехнулась присоединившаяся к обеду Хельга. — Знаем места и обитателей, их привычки, постепенно выработались правила. А в первое время бывали случаи отравлений после поедания пойманных групперов… У одного человека галлюцинации продолжались чуть ли не сутки.
Это у наших был Канал и возможность добывать любые справочники. А если такой возможности нет?
Слушая неторопливый рваный рассказ, который успела дополнять и маленькая Джона, я постоянно ловил себя на праведном раздражении. Упал со скалы — гангрена, умер… Наступил на морскую звезду, отравилась каким-то растением, долго болела… умерла.
Но постепенно моё раздражение сменилось убеждением: оставшиеся выжили во многом благодаря тому, что были островитянами от рождения. Была некая психологическая готовность. Вопреки мнению многих наивных обывателей, уверенных, что выжить на таком острове легче лёгкого, я считал, что проживание столь долгий срок на диком острове неподготовленных людям без должного оснащения — подвиг. Даже островным исландцам было очень тяжело.
Представьте реальный быт былого выходного дня попаданцев… Прохладный день рядом с зелёным полем, где за штакетником загона бегают косматые лошадки, над ними снег, покрывающий вершины высоких гор. Рядом шумит северное море, а вдоль берега тянется полоса качественного асфальта автострады. Капитальные домики с системами отопления, расслабленные люди сидят рядом на плетёных креслах, укутанные тёплыми пледами, льётся пивко, на жаровне шипят стейки. Дополняет всё это великолепие меланхоличная музыка Sigur Ros. Исландия — сверхцивилизованный остров, несмотря на дикую красоту природы. Знаете, как сказала мне Катрин, побывавшая там? «Если Смотрящими на давно сошедшей с ума старой планете Земля ещё и предусмотрены заповедные места для нравственного восстановления, то одно из них — в Исландии».
Но они сумели перестроиться. Не знаю, что было бы с другим народом.
Холодной и мокрой зимой на общину обрушилась новая напасть — тяжелейшие пневмонии и тривиальная ангина, после борьбы с которыми трое не выжили. Сказывались авитаминоз, плохая одежда, сырость, постоянные проблемы с топливом и отсутствие отработанной системы жизнеобеспечения.
В начале этого лета, когда свирепо выплёскивающаяся мощь океана стихла, Марат, как звали «русского мужчину», принял решение отправляться на найденной поздней осенью яхте в плавание. Русскому яхтсмену Смотрящие подкинули яхту класса «НЕФРИТ» польской постройки времён СССР и СЭВ — «Архангел Михаил», в очень неплохом состоянии. Изучение и разглядывание судна на какое-то время стало единственным развлечением, как и утешением аборигенов. Благодаря своим удачным обводам, пластиковая яхта обладала отличными мореходными свойствами. Длина корпуса чуть более семи метров, ширина — 2,5 метра. В комплекте — подвесной пятисильный двигатель «Ямаха», но топлива к нему было очень мало. На борту имелась каюта с четырьмя спальными местами, камбуз, газовая плита, штурманский стол и маломощная УКВ-радиостанция с севшим аккумулятором. Мысль потратить последний бензин на попытку установления связи появилась и исчезла, к этому времени они не просто заподозрили неладное, но уже сделали свою нехитрую модель полного мирового апокалипсиса с некой летаргией… Знакомо: выискивали в небесах спутники и самолёты, постоянно следили за горизонтом и до полной посадки батареек ловили на двух имеющихся радиоприёмниках несуществующие FM-радиостанции.
С момента принятия решения об отплытии в группе не то чтобы возник раскол, но вызрело внутреннее напряжение. Марат заявил, что на борт яхты попадут не более семи человек, скорее всего, уже заранее предположив, кто останется на острове. Он не ошибся.
Эйнар, представляя, что с его весом, габаритами и пониженными скоростными способностями он никак не в первых кандидатах в стартующий экипаж, особо не переживал.
— Я вообще не поверил в успех экспедиции, — сказал он. — Бросаться наобум в опасное плавание по океану, не имея никаких карт, средств навигации и понимания хотя бы примерных направлений — верх безумия. Но и здесь им оставаться было уже нельзя. Эта безумная яхта тянула людей, как магнит, как символ спасения. Многие уже начали бредить путешествием, проклиная остров на все лады. Они бы здесь с ума сошли, признаки уже начали появляться. Даже лучше, что уехали…
С клятвенными уверениями, что новоявленные мореплаватели найдут и пришлют помощь, соотечественники подняли дакроновые паруса и вышли в середине июня в открытое море. Больше их не видели. Добрались или нет? Может быть, когда-нибудь узнаем.
Оставшиеся принялись обживаться дальше, всё реже мечтая о родных прозрачных водах Атлантического океана, заснеженных горах, необыкновенно зелёных лугах с лошадками, будто бы игрушечных домиков Родины и музыки Sigur Ros. Вскоре деду удалось добыть двух морских львов, в шкурах они очень нуждались. Но с той поры всякая стрельба прекратилась, осталось всего три патрона — на самый крайний случай…
На этом рассказ закончился, чувствовалось, что, получив такой информационный удар, вся семья находится под стрессом. Все ночные полёты во сне над родными местами закончились тяжёлым падением на жёсткую землю окружающей чужой действительности.
Да и мы слегка не в себе, хоть и были готовы к чему-то подобному. Наступила тишина, каждый думал о своём.
— Есть тема, — прервал паузу Гоблин на русском. — Предлагаю назвать эту землю островом Джона, камрады. Маленькая девочка, а выстояла, это реально круто.
Никто не высказался против.
— Господин Эйнар, вы на соседний остров плавали? — спросила Ленни, наливая гостям кофе.
— Нечего там делать, дочка, — неожиданно резко ответил Эйнар. — Нечего, это я тебе говорю. Тем более, что островок через пролив маленький, миниатюрный клон…
Похоже, он хотел сказать что-то ещё, но его перебил Кастет.
— А саблезубого тигра не видели?
Островитяне встревожено переглянулись.
— Откуда вы знаете? Что, видели их здесь?
Теперь настала наша очередь напрячься на восемь баллов.
— Тут их никогда не было, — медленно произнёс старший. — А вот на том самом соседнем острове регулярно по бережку ходит огромный леопард или что-то вроде этого. Странная история… Один раз мы видели в бинокль, как он умер, прямо на берегу. Но через месяц снова появился. Да он и сейчас там болтается, вчера наблюдали.
— Понятно… — цыкнул зубом Костя, значительно посмотрев на меня. — Наука будет рада, командир.
— Переплывать сюда он не пробовал? — торопливо уточнил я.
— Вроде бы, воды этот зверь боится… Но патроны берегу.
Пш-шш…
— «Тунгус», «Эфиру» ответь…
— В канале.
— Ну, мы тут закончили, сматываем удочки.
— Удачно?
— Удачней не бывает, командир! — голос у Юры был радостный. — Снимки отличные, имеем полную картину архипелага. И сюрприз!
— Дай угадаю, — предложил я.
— Нет уж, — отверг предложение радист, сразу заподозрив неладное, — Сам скажу. Локалка на соседнем острове, за гребнем, с воды не прострелить, хорошо спрятана. И ещё кое-что…
— Угадываю второй раз.
— Да ну тебя! — обиделся Юрка. — Чё дурака валяешь!
— Ладно, мы же тут тоже не спим, сам понимаешь. Гобу там скажи, чтобы персонально поторапливался, чай-кофе, и стартуем втроём на островок. А снимок с локалкой нужен, Юр, я ведь просто так сказал, честно… Ну, и связь со Штабом готовь. Можно докладывать о промежуточных итогах.
Эйнар встал из-за стола, сразу заполнив собой добрую четверть кают-компании.
— Господа, теперь прошу в гости к нам. Здесь нашей семье тоже есть, чем похвастаться, кроме привычного хакарла из забродившего мяса молодой акулы.
— Извини, Эйнар, мы чуть попозже подъедем. Прокатимся к соседу.
— Тео, темно уже, — засомневался Маурер.
— Так даже лучше, «тепловик» сразу покажет, — хладнокровно ответил Кастет, уже настраивающийся на охоту.
Собственно, леопард пока ни в чём не виноват. Кроме того, что он в принципе появился тут. Редко у меня возникает чувство мести. Вот — появилось.
«Зодиаку» перелететь пролив — даже мотор хорошенько не прогреть…
Но пока ехали, успел подумать. Исландцев будем забирать, тут вариантов нет. Подходя к вопросу, как начальник экспедиции, я уже видел, что Эйнар лишним не будет, мужик мастеровитый, уверенный в себе, с отличной закалкой. И с опытом. Место на корабле маловато, но что-нибудь придумаем, в конце концов, остался всего один бросок до южного материка. А вот тянуть не надо, пока море спокойное. Кстати, надо будет поговорить на эту тему с дедом, у них, наверняка, отличная база наблюдений за погодой.
Ни прятаться, ни осторожничать мы не стали. Подлетев к берегу, Костя медленно потянул лодку на север — до линии пляжа метров двадцать. Овал острова Махайрод на фотографии невелик, метров пятьсот по большой оси. Прав Эйнар, нечего тут делать. Если бы не локалка.
— Эй, урод хвостатый! У нас ить времени нет! — заорал Гоблин, держа в руках ПКМ. — Покажи бивни!
«Урод» не показывался, не хочет Гоблину бивни сдавать… Неужели силу чувствует? Вряд ли. Пещерники тупые, как бубен, сами под выстрел идут, пока десяток дыр в бочину не получат. Вряд ли очередное морфированное творение Смотрящих хоть на йоту умнее.