— Раскрой секрет, что ты меня за нос водишь, Джо!
— Щиты по берегам, парень… Ребята Каспера ночью подкрадывались, там в береговую гальку воткнуты большущие щиты с предупреждающей надписью по-английски. Так и написано: «Территория России». И знаешь, что…
— Что?
— Наши считают, что за русскими стоит нормальная государственная структура, очень сильная, отчего все тут давно отвыкли. Серьёзные ребята появились на реке. Большие мальчики.
— Они жить вам не мешают? — я постарался выказать максимальную озабоченность. — Знаю я этих русских, цепкие парни.
Бонанза с грустью глянул в пустой стакан.
— Ничуть не мешают. Они к нам пока не суются, — хлопнул он донышком о струганное чёрное дерево. — Да и нам в океан пройти можно, если соблюдать предложенный русскими регламент. Правда, никто туда особо-то никогда и не рвался — шторма, акулы… Нормальные суда нужны, я их почти нет.
— Что значит, почти?
— У Босс-Дома есть старенький дизельный баркас. Но он всё больше на юг ходит.
— Кто-то с Большой Реки уже наведывался к русским в гости?
— Нет, насколько я знаю, нор могу ошибаться. Власти Доусона пока думают… Может, и плавал кто из местных рыбаков или те же «речники» например, но эти уж точно ничего никому не скажут, скрытные.
Полезно вовремя взглянуть на себя со стороны.
О пресловутых бандитах.
Дело в том, что классических выборов в Доусоне нет, как нет политических партий и вообще какой-либо общественно-социальной движухи. Есть вооружённые конкурирующие группировки, основных две: банда Каспера, в данный момент времени сидящая на терминале, и бригада какого-то Бледного Билла. Что характерно, обе находятся в городе.
Если Каспер не будет выполнять Главный Договор, год назад заключенный и скреплённый подписями всех живущих на тот момент в Доусоне людей, если они не обеспечит спокойствие и процветание анклава, то эту банду быстро катапультуруют из «кремля», и пикнуть не успеют! Делается это просто — недовольные жители-анархисты (а тут, ребята, все анархисты!) придут к Бледному Биллу и встанут рядом со своими стволами.
И это тоже своеобразные выборы, если таки посмотреть на процесс под углом политическим. Толпа выстроится под стенами Босс-Хауса, и неудачливым правителям придётся переселяться на окраину, не воевать же со всем городом. В этих вопросах в Доусоне уже полгода как не стреляют, после пары кровавых переделов выработались свои правила и традиции. Здесь нам ещё предстоит разбираться, выяснять тонкости и детали столь необычной схемы.
Третья группировка — банда Фабиана Малайца под названием «речники» базируется на своей базе выше города, это где-то в лесах у берега Амазонки. Она несколько слабее последних двух, но постоянно караулит удобный момент для захвата терминала, ибо сам терминал работает на предъявителя — кто встал за пульт, того и ништяки. Похоже, именно «речники» и наведывались к нам в первый раз, потому что ни о каких аналогичных походах на север братвы Каспера или Билла мой консультант ничего не слышал. Кроме того, на терминал всегда готовы покуситься сильные общины объединившихся пятнашек.
Круглый год здесь идёт подковёрная борьба, заключаются союзы, распадающиеся ещё до первой совместной операции, верстаются невыполняемые планы, идёт Игра.
Босс-Хаус не вмешивается в наведение внутренних порядков, это прерогатива самих жителей и шерифа. Главенствующий клан отвечает за охрану подходов, гашение внешних беспредельщиков и расширение зоны влияния Доусона — ведь чем больше людей ездит на рынок, по надобностям и делам, тем более пригожа населению городка текущая власть.
Кроме того, главари занимаются распределением канального ништяка. Тут пока данных очень мало. Но я уже знаю, к примеру, что из ежедневной топливной поставки в одну бочку ровно 120 литров горючего раздаётся населению по какому-то «коренному списку», наверное, это связано с подписями к Главному Договору, что-то типа конклава отцов-основателей. С таки не пошутишь… Складывается впечатление, что Доусоном управляют кланы матёрых торговцев и ремесленников, которым просто удобно держать под боком две конкурирующие силы, перекладывая на них все траблы бытия.
— При желании та же Герта достаточно быстро может собрать свою армию человек из восемнадцати, если не больше, многие наёмные рабочие и поставщики за неё встанут. Так же и все остальные, — откладывая в сторону обглоданную грудинку, ответил ирландец на мой вопрос о причине такого авторитета. — А что будет, если три такие частные армии объединяться? Во-во…
— И ты можешь выставить? — провоцирующее усмехнулся я.
— Нет, я не могу, Тео, не та ещё степень влияния, авторитет пока мал, я ведь недавно начал работать, — признался собеседник. — Человек семь от силы.
Я мысленно присвистнул.
Теперь понятно, почему в городке относительно спокойно, а классические пьяные бандиты не безумствуют в родном гнездышке, предпочитая действовать жёстко лишь на бескрайних оперативных просторах правобережья Амазонки. Наиболее рьяных и наглых давно развесили на палисандрах.
— Жаль, что вы сегодня уезжаете, — сказал Бонанза. — У меня в амбаре имеется отличный закуток для гостей, две большие кровати, шкаф, стол со стульями. Клянусь, ни цента не взял бы с тебя, хороший ты парень, белорус!
— Не можем, Джо, план есть план… Да и с лодочником договорились, за пять патронов, а это очень много, сам понимаешь.
— Надул вас это лодочник, убей его. Тут найдётся с десяток готовых отвезти вас за пару патронов.
С лодочником мы действительно договорились. «Клевер», пройдя левым берегом мимо Старого Порта, тихо встал за маленьким островком в пяти километрах ниже Доусона. На другой берег нас перекинула Катрин на «Зодиаке», и этим «лодочникам» очень не понравится, если мы задержимся с появлением на берегу хотя бы на пять минут. По хорошему, мне бы отойти под предлогом, да передать по рации ОK на борт корвета, от греха…
Воинственный альфа грозился при первых же подозрениях подойти вплотную к Доусону и с помощью двух пулемётов и миномета разобрать городок по брёвнышкам. Впрочем, бревенчатых зданий тут не так уж и много, гораздо больше сделанных из бамбука, хотя есть и щитовые строения.
Народ в «Бомбей Пегги» начинал прибывать.
— Отлить бы надо, — проинформировал я кореша, вставая с лавки.
Шествуя к известному заведению, прошёл мимо цветного объявления на стене, извещающего, что электричество в зале включается только в восемь вечера, с началом музыкальной и танцевальной программы. Тогда же в зал спустятся готовые на всё девочки и резко скакнут цены на спиртное.
Воспользоваться рацией я не успел, услышав истошные крики снаружи.
«А вот и мой друг пришёл», — сразу подумалось мне, и ошибки не случилось.
Когда я выскочил во двор, то увидел замечательную картину. Возле двух опрокинутых столов стояли трое скандинавов, так мне показалось, один из которых безуспешно разглаживал заплывший глаз, и негр — явно одна компания, серьёзно заряженная на горячую драку. Рядом лежали и корчились два крепко ушибленных посетителя и один служка из таверны. На земле виднелись пятна крови.
Напротив четвёрки красовался одинокий Гоблин.
Ну, красавец! Хоть картину пиши, Вересаев, ау!
Если у меня кожаночка была по-итальянски стильной, тонкой мягкой кожи, то на Сомове горомоздилась чёрная толстокожая байкерская косуха с широкими серебристыми молниями, встроенными защитами и красными лейбаками. С правой стороны у сталкера висела кобура разлюбезного «Вальтера», с левой — старый добрый хаудах в глубоком чехле. Ножики у нас с Мишкой почти одинаковые, спайдеровские клипиты: у меня «Милитари», у Сомова — солнцевско-братковский «Полис». И в холодно-оружейном плане мы с ним самые, что ни на есть, паиньки и скромники. Население Доусона гордо носит здоровенные тесаки «боуи» с колхозной полировкой. Но не надевать же мне было абордажную саблю!
Напряжение — на высшей точке. Когда он успел только… Всегда найдёт.
— Поединок, сейчас будет поединок! — радостно орал хором собирающийся поддатый народ. Не взирая на мелкий дождик, люди бодро выстраивались в кружок вокруг места предполагаемой схватки. Быстро и энергично растолкав соседей по толпе плечами, я протиснулся вперёд и выскочил на площадку.
— Это и есть твой знаменитый дружок, разведчик базаров? — прохрипел знакомый голос из-за спины. Бонанза умудрился не отстать от меня и стоял рядом. — Его не Арнольдом зовут, Тео?
Сейчас Сомов действительно напоминал Шварценегера, только тот, пожалуй, подобрее в кино выглядел. Я не вникал, что тут только что произошло, да и какая теперь разница, наших бьют, мочи всех подряд, Спасатель! Противники у Сомова были более чем опасные, вот что важно. Здоровые накачанные лбы, не ниже его, агрессивные опытные бойцы, это сразу видно. Впрочем…
— Знаешь, я поставлю на твоего Майкла, — недолго думая, решил видавший виды ирландец и тут же скрылся в кабаке.
Неужели они ставки делают? Вот звенит тема, а!
Гоблин голоден уже несколько часов, распсихован шумным базаром и визуально свиреп, как пять пещерников.
Я смотрел на лица публики: мужчины, женщины и даже дети — любят тут яркие зрелища. На освещённое крыльцо «Бомбей Пегги» вышла сама хозяйка, вся в ярко-зелёном. По бокам от Герты Изумрудный Зуб стояли двое охранников — тот самый однорукий архивариус рубленых пальцев и невысокий худощавый азиат. Ну, не знаю… Может, она и способна быстро собрать армию, но в данном случае подмога явно жидковата. Хозяйка что-то сказала, и охрана волоком утащила поверженного служку за здание.
— Сука, пожрать не дадут! — рявкнул Гоблин так, что некоторые присели. — Порву на салфетки!
В наступившей трёхсекундной тишине поползли растерянные шёпотки — переводчиков с русского не нашлось.
— Мистер Гоблин предлагает оппонентам немедленно извиниться, заплатить штраф ему лично, уважаемому заведению и мирно удалиться из города! — по-английски громко транслировал я под аплодисменты.
В ответ безобразники возмущённо заревели, показывая мне неприличные жесты.
— Федя, там мясо есть? — озабоченно крикнул мне Мишка.
— Горяченькое, Гоб! Оленя зажарили, мы с Джо уже куски забили!
— Тогда роняю всех сразу! — объявил он на всё ещё плохом английском. Впрочем, тут такой у каждого второго, это поликластер.
— Не больше двух противников! — толпа тут же внесла свои ограничения. Правила есть правила. — Оружие снимай, бойцы!
— Да по жбану! — сплюнул под ноги Гоблин, которому быстро надоел чуждый язык. — Стройся на урон, маймуно виришвило!
Все поняли. На пол упали ремни с кобурами и ножами. Доброхоты принесли факела на длинных шестах, опытно воткнули по углам в землю.
Меня осторожно тронули за левое плечо. Резко обернувшись, я несколько растерялся, увидел рядом с собой хозяйку таверны, заинтересованно смотревшую не столько на меня, сколько на Сомова.
— Вас ведь Тео зовут? Скажите, уважаемый Тео, мистер Гоблин тоже белорус?
— А как же, — отвлечённо бросил я, пристально следя за товарищем. Мне бы тоже оружие сбросить, если в драку влезать придётся. Нет, подожду пока… — Белорус… Дитя чащоб, убийца медведей. Шесть штук на счету, Майклом зовут.