— Врёт, не выпустит, — предупредил Лунёв. — Провоцируй на выстрел, Гоблин уже смотрит.
Я и сам знаю, что не выпустит, как не выпускал никого из визитёров. Кому-то удалось удрать, но потери были всегда. Остальные полегли тут. Сучье отродье! Да у него на этом самом выживании планку срезало. Бункерист, блямба, Князь Тьмы!
Щёлк.
— «Тунгус», вышку вижу хорошо, позиция годная, — определился Сомов.
Давай попробуем.
— А если мы не подчинимся? — спросил я у француза.
Можно представить, какую он тут сотворил общину из тех доверчивых людей, что последовали за ним в неизвестность. Бокюз действительно демонстративно готов к крутому, такой может наломать дров. И наверняка, уже наломал. Тихо, Федя, тихо, злость сейчас только помешает.
— Вот теперь разговор по существу! Тогда я разобью всю оставшуюся технику, а потом мы уничтожим вас всех, — просто ответил Бокюз, буднично подчёркивая сложившуюся практику. Похоже, ему сами переговоры доставляют немалое наслаждение. — Потому что на этой земле каждый вошедший должен заплатить мне за выход! Каждый!
Это прозвучало лозунгом. Декларируемым способом жизни.
— Мы подумаем пару минут.
— Подумайте, а я вам помогу.
Бон! На этот раз металлический звук попадания заставил моё сердце болезненно сжаться. Мой мотоцикл!
— «Тунгус», выстрел с вышки, работаю.
— Прикрываем!
Мы с Костей вскинули стволы. Только высунься!
Бум! Крупнокалиберная пуля «Удара» прошла через стальную плиту, как сквозь масло.
Бум! Бум!
Кастет профилактически полил вышку очередью из ПКМ.
Щёлк.
И вдруг в эфире раздался совсем другой голос!
— Синьоры, больше не стреляйте! Я на вышке! Поль, не валяй дурака, хватит! Не стреляйте! Я не француз, я колумбиец и хочу вернуться домой! Я покажусь. Не стреляйте, прошу вас…
На площадке появилась фигура, держащая винтовку над головой.
Бах! Колумбиец схватился рукой за грудь, выпустил винтовку, перевалился через край и полетел вниз. А я успел засечь позицию альфа-выживальщика.
— Всем! Стрелок в развалинах за рекой! Меняем позиции!
Первым отреагировал Кастет. Он быстро перебежал к краю ангара, лег на землю, устанавливая ПКМ на сошки и сходу начал скупыми очередями обстреливать новую мишень. Почти сразу к напарнику присоединился Гоблин, редкими мощными выстрелами разбивая камни бывшей цитадели.
Щёлк.
— Вы думаете, что обхитрили старину Поля? Я вам шагу не дам сделать, лучше убирайтесь вон!
Наступила тишина, сталкеры в прицелы высматривали развалины.
— Триста двадцать метров, — сообщила Zicke, опуская лазерный дальномер.
— А что толку, — посетовал я. — Как его оттуда выкуривать.
Пыхтя и матерясь, к нам подбежал Гоблин.
— Ну, чё! Что делать будем, а? Видали, каков марамой! Стреляет хорошо, чёрт, просто наотшиб. Тренировался, падла гумозная.
— Пока не знаю, — признался я.
Кастет вздохнул, кхекнул, посмотрел на меня, явно что-то решая.
— Беру удар на себя. Федя… Короче, мы того, без твоего разрешения миномёт взяли. Вот так. Ну, думали, думали… Не лишнее ведь, чё форту сделается, с «эрликом» наверху.
— Сколько мин? — быстро спросил я.
— Сколько было, восемь штук, — развёл руками комсталк.
— Костя, я тебя восемь раз поцелую! — обрадовалась Ленни, наблюдавшая за развалинами.
Бум! Бум!
— Отлично, Гоб! Он только начал высовываться.
Позицию мы нашли быстро, за большим камнем возле тропы к реке.
Щёлк.
— Поль, ты слышишь меня? Говорит Потапов. Ты крыса, Поль, а крысе всегда дают последний шанс, никто не хочет пачкать руки её дерьмом. Бросай ствол перед камнями и выходи. Две минуты! После этого начнёт работать миномёт, и ты умрёшь.
— Ты блефуешь, русский!
Знаете, мне даже легче стало. Нахрен мне такой пленный.
— Надоел ты. AMF, Adios, Mother Fucker! Прощай, мозгогрёб, ты уже на том свете, OUT.
Если бы стрелял я, то боезапаса не хватило бы. Но у сталкеров уже был опыт, и дело пошло споро. Не успел выживальщик охренеть от разрыва первой мины, упавшей с небольшим перелётом, как грохнул второй, а потом и третий. Взметнулись пылевые столбы, осколки камня и куски травы. Все это время Ленни добавляла перчику из ПКМ, а я стоял поодаль с «маузером», внимательно наблюдая за результатами работы красноармейцев-миномётчиков.
Только после шестого взрыва, накрывшего позицию в самое темечко, Поль Бокюз решился, перепрыгнул через камни и, петляя, побежал по полю к зданиям. Если бы он знал, как я стреляю на такой дистанции и насколько хорошо пристрелян мой «Маузер»…
— Сам.
Бах! Фигурка от удара пули подалась вперёд, словно ускоряясь, и упала плашмя.
Вот и всё, съёжился Князь Тьмы.
Мотоцикл был цел. Пуля лишь вырвала половину крыла, звонко, но не смертельно. Выживальщик действительно отлично стрелял. Хотел я положить обломок рядом с найденным ранее, символически, так сказать, но рачительный Лунёв не дал мне этого сделать, затянув обычную песню:
— Ты что, приварим тоненьким электродиком, зачистим, покрасим…
А вот у багги двигателя, считай, что не было.
Немного отдохнув, мы на трёх машинах, снялись с места и малым ходом подошли к мосту, по дороге осмотрев труп колумбийца и подобрав его винтовку, всю ту же болтовку «Sauer Standart 202»…
Точно такая же лежала рядом с выживальщиком.
— У него что, индикатор был? И выручалочка, соответственно?
— У него не было, они были у каких-то визитёров.
Первым по дороге поехал «виллис» с Кастетом.
Оставшиеся жители мини-анклава, разместившиеся на дальних выселках, уже около часа наблюдали за происходящим с невысокого холмика, укрывшись в большой локалке, стоящей рядом с небольшим каменным зданием. Вряд ли там остались бойцы.
Риск все-таки был, но мы подъехали ближе, готовясь в любой момент спрыгнуть с машин.
Из дверей и окон никто не высовывался, никто не выходил навстречу. Понять людей было нетрудно — после кучи трупов, которую навалил здесь их предводитель, ожидать милости от неизвестного победителя не приходилось. Поэтому я начал нестандартно.
— Симонетта и Луи Муалье! Вы здесь? — громко выкрикнул я, сверяясь с записной книжкой. — Даниэль и Тина Сперри, Франциска Берсе, Ален Яниак…
— Ален убит! — прокричал из здания тонкий женский голос. — Его Поль застрелил.
— Рамбахадур Раи из Рима, Жан Ренгли из Феррана, Сабрина Терье, Неаполь!
Из дома стали осторожно выходить люди. Трое женщин, молодой парнишка, девушка, воинственного вида старик с топором в руках, дети… Вскоре все семь человек встали перед нами, с напряжениям глядя на меня.
И тогда вперёд вышла Ленни, без опаски направившаяся к ним.
— Мадам, месье, сейчас я вам всё объясню. Первое: все из вас здоровы? Требуется кому-либо медицинская помощь? У нас отличная аптечка…
Я посмотрел по сторонам. Вроде, всё спокойно, собак не видно. Потом глянул на небо.
Теплый душистый ветерок, летящий из глубины долины, всё сильней и сильней скользил между акаций, заставляя дрожать маленькие листья. Заволновались мелкие птицы в дальней роще, к горам полетела пара орлов, спеша найти укрытие. Небо обретало неприятный свинцовый цвет, покрываясь тёмными тяжелыми тучами. Ещё немного, и обычная тропическая гроза очищающим водопадом начнёт рваться над Мёртвым Городом с продолжительностью в пятнадцать и с перерывом в пять минут.
— Спешиваемся, час у нас, как минимум, есть. Укрыть машины…
Как по заказу, ровно через час ярость южной природы стихла, долина стала покрываться причудливыми золотистыми пятнами просветов в кучевых облаках. Стихли и разговоры. Представляю, как устала Ленни отвечать на вопросы. Пора грузиться, время ещё вроде бы и есть, но ночью с детьми мотаться по Хребтовой, как и по любым другим местным дорогам не стоит. У поселенцев нашлась лёгкая телега, которую мы прицепили к джипу. Люди начали собирать вещи, проходя строгий контроль — грузовика у нас пока нет.
Ещё через полчаса сводная колонна наконец-то тронулась в обратный путь.
Ехали, как цыгане на перемене мест, скарба много, многое пришлось оставить в заколоченной наглухо локалке. Я уже решил, что оставлю их в Лалово, под опеку Чеботарей, всё равно в Форт Росс столько жилья не найдётся…
У вышки остановились. Мы втроём полезли наверх смотреть и фотографировать, а Гоблин, который никогда не любил высоту, остался внизу.
По улицам Мёртвого Города караван шёл шумно, особо не торопясь и не скрываясь, гордо стреляя на каждое движение. Впрочем, псы предусмотрительно попрятались.
У въездных каменных ворот Сомов повозился с фломастером и воткнул табличку, на которой было написано… впрочем, мы же знаете, что может написать Гоблин.
За спиной как будто захлопнулись двери тесного лифта.
Бывай пока, Новоамазонск! Или Южносибирск, кто знает… Мы ещё не раз вернёмся сюда расчищать это отличное место от всякой нечисти.
Метров через шестьсот после начала движения Ленни закричала:
— Впереди велосипедист!
— Чёрт возьми, да это же Пещерный Джо, — изумился я.
Колонна остановилась.
И действительно, наш знакомый-отшельник отважно ехал в сторону комплекса. Тоже спасатель. Молодец, американец.
— Джо, брателло! Я всегда говорил, что в мире полно нормальных пацанов! — важно бросил довольный Гоблин. — Хорошо-то как, парни! Дерьма всегда меньше, вот что я скажу. Всегда. Пусть так и будет.
А Кастет вдруг встал и, повернувшись к нам, продекламировал что-то смутно знакомое:
Пусть твое седло будет жестким, а постель мягкой…
Пусть женская ласка будет теплой, а рука товарища крепкой.
Пусть клинок твой спит крепко, а просыпается быстро, как самум!
Пусть над дорогой светят звезды, а впереди — огни чужих костров.
Можно ли сказать точнее и лучше. Не знаю.
Так пусть у нас всё так и будет. Вот именно так.