— Но как его получить? У крестьян просто-напросто нет никаких возможностей для покупки многих промышленных товаров. Даже если они им и нужны.
— Совершенно верно. Для любого товарооборота нужен рынок сбыта. Его основу составляют покупатели, не только желающие приобрести предложенный товар, но и способные это сделать. То есть у них есть деньги в нужном объеме, они в курсе существования товара и он находится в их досягаемости. Ведь никто не поедет за новым молотком в Новую Зеландию. Это глупо. Значит, магазин, который продает этот самый промышленный товар, должен быть расположен так, чтобы покупатели могли до него добраться, не прикладывая для этого каких-то запредельных усилий. Пока ясно, что я говорю?
— Да! — Дукмасов решительно кивнул.
— Но тут есть интересный нюанс. Чем выше оборот промышленных товаров, тем ниже стоимость и выше скорость производства. При изготовлении партии в десять тысяч керосиновых ламп мы получим издержки меньше, чем при производстве ста штук. Из расчета на одну лампу, разумеется. Это не считая того, что технологическая цепочка в первом случае будет отлажена значительно лучше. Но тут есть очень опасный подводный камень, ведущий к созданию мыльного пузыря.
— Чего? — удивился Павел.
— Мыльного пузыря. То есть фальшивого эффекта в экономических процессах. Смысл вот в чем. Как я уже говорил, любому производству нужен оборот. Но желание его увеличить любой ценой может привести к тому, что производители будут искусственно снижать качество продукции. Это позволяет очень серьезно увеличить объемы оборота.
— Почему?
— Так все просто. Вот построили мы железную дорогу из каких-нибудь отвратительных материалов, да еще и тяп-ляп. Сколько она простоит, не разваливаясь? Допустим, год. Поэтому на следующий год можно будет строить новую дорогу. То есть бюджет уже вырос вдвое, как и объем произведенной продукции. Хотя если бы ее сразу построили так, как следует, то она отлично послужила десять-пятнадцать лет. Но тогда не нажились бы ни вороватые чиновники, ни производители брака. — Александр улыбнулся. — Итог таких поступков очевиден. Из широких масс населения выкачиваются сбережения. А качество производства падает в конечном счете до такого уровня, что никакие серьезные проекты общество, пораженное подобным заболеванием, осуществить уже не может. Исчезает культура производства. То есть новые, требующие более высокого уровня технологической обработки товары изготовить не получится. Или количество брака будет очень высоко. Вспомните, чем я занимаюсь на своих заводах? Правильно. Я не жалею денег и сил на то, чтобы повысить уровень квалификации своих рабочих. Мне важно то, чтобы они могли изготавливать быстрее более сложную продукцию. Ведь итоговая стоимость технически сложного товара упирается в том числе и в количество человеко-часов, затраченных на его производство. Человеко-часы это не только время, оплачиваемое рабочим. Это много чего интересного, например, упущенная выгода, вызванная простоем оборудования.
Дукмасов вопросительно посмотрел на цесаревича. Тот улыбнулся и продолжил:
— Пресс может в час сделать шестьдесят штамповок. Он рассчитан на такую нагрузку. Однако по каким-то причинам на него поступают всего десять-пятнадцать заготовок. Вот недовыработка и есть упущенная выгода от простоя. Мог сделать, но не сделал.
— Любопытно получается. Ведь так можно рассматривать не только станок, но и человека, который бездельничает?
— Именно так. Вот посмотри тут, — Александр указал ему на один из листов папки. — У любого государства можно посчитать максимальное значение производительной силы, на которое способны его жители. Впрочем, не будем влезать в совершенно ненужные дебри. Как ты понимаешь, чтобы увеличить оборот, нужно производить больше товаров. Для этого необходимо привлекать свободные капиталы на модернизацию производства. Например, для установки новых станков и обучение персонала. Возросшее количество произведенного товара нужно кому-то продавать, чтобы покрыть увеличившиеся расходы и вернуть вложенные капиталы… И вот мы подходим к пониманию рынка сбыта. Промышленность России не развивается потому, что ей некому продавать многие товары. Население-то жутко бедное. А при имеющихся объемах производства не получается поддерживать технологии на мировом уровне. Мы не в состоянии успешно конкурировать, все больше и больше отставая. То есть наши заводы еле концы с концами сводят и средств на модернизацию им взять неоткуда.
— Получается какой-то замкнутый круг.
— Он самый. А учитывая, что реально конкурентоспособен только достаточно крупный бизнес, то вообще беда.
— Почему? А как же быть с мелким, частным делом? Ведь это голубая мечта широких слоев разночинцев.
— Малый бизнес может что-то конкурентоспособное предложить только в сфере услуг или штучного производства каких-нибудь уникальных вещей. Решить вопросы массового товарного производства он не в состоянии в принципе по причине недостатка капитала. Попытка переложить на его хрупкие плечи непосильные задачи обернется катастрофой для государства и гибелью для него. То есть эти мысли — очередная иллюзия или утопия, если хотите.
— И как нам им донести это понимание?
— Никак. Зачем лишать людей мечты? Просто делать свое дело, оставляя крупные зазоры для мелких частников. Нужно же кому-то постоянно открываться и разоряться? — Цесаревич улыбнулся, а Дукмасов невольно выдержал паузу, обдумывая услышанные слова.
— А почему именно промышленность так важна для здоровой экономики?
— Хм. — Цесаревич задумался. — Уже сейчас нам выгоднее заказывать промышленные товары в иных государствах, а не производить их у себя. Даже с учетом транспорта и пограничных пошлин. Тем более что пошлины мой отец, под нажимом европейских государств, сильно снизил. Но это выгодно только в сиюминутном ракурсе. То есть экономия будет только здесь и сейчас. Однако если посмотреть на проблему в перспективе, то становится ясно, что это приведет к постановке подобного государства в зависимость от более развитых соседей. И в итоге без войны Россия превращается в самую обычную колонию, от которой потребно только сырье и куда сбывают промышленную продукцию от «благодетелей». А в случае какого-либо обострения отношений всегда можно перекрыть поставки жизненно важных товаров. Ведь они у нас не производятся. Так и получается, что независимость опирается не столько на «штыки», сколько на заводы и фабрики.
— Никогда не слышал ничего подобного. Я думал, независимость опирается на армию, а не на экономику и промышленное производство, — Дукмасов сосредоточенно потер лоб.
— Армия важна, но она вторична. В нынешних условиях без толковой промышленности нельзя создать по-настоящему боеспособную армию. Обмундирование, снаряжение, вооружение, боеприпасы и прочее — все это из воздуха не рождается.
— А как же быть с высказываниями о том, что в армии главное — это прежде всего боевой дух, дисциплина и традиции?
— Даже не знаю, что вам ответить. В голове крутятся одни нецензурные слова. — Александр улыбнулся. — Армия — это вооружение, обучение и администрирование. Причем взаимосвязанно. Вы никогда не задумывались, сколько стоит обучить хорошего солдата? Не украшение для плаца, а солдата.
— Мне говорили, что это долгое, но недорогое занятие.
— Вас обманывали. Нагло. Это не только долгое занятие, но и невероятно дорогое. Хороший солдат — это не болванчик, бездумно выполняющий приказы, а отлично подготовленный боец с головой на плечах. Тут и прекрасное питание, и хорошее обмундирование, и физическая подготовка, и стрельба, и рукопашный бой, и многое другое. Стоимость подготовки полноценного солдата превышает аналогичную у практически любого ремесленника средней руки. Сколько их в полку? Для хорошего унтер-офицера еще больше цена времени, сил и средств установлена. А для офицера — и подавно.
— Так ведь при таком подходе никаких денег не напасешься!
— Правильно. Но если не так подходить к делу, то мы будем получать вместо армии вооруженный сброд. В лучшем случае. Мы можем, например, совершенно спокойно перейти к новомодной призывной системе. Но как нам учить солдат той же стрельбе? Где напастись боеприпасов и оружия? Ведь наша промышленность неспособна их произвести даже для полноценной учебы. И так обстоят дела не только в армии. Одни популистские лозунги, воровство и профанация. Вот вы думаете почему я не стремлюсь отменить крепостное право? Не задавались вопросом?
— Задавался, но ответа так и не находил. Ведь крепостное право — это клеймо.
— Глупости это, а не клеймо. Эта риторика просто попытка других государств повлиять на нашу внутреннюю политику. Вы думаете, отмена крепостного права положительно подействует на Россию? — Саша налил себе еще чаю, отхлебнул и вопросительно посмотрел на Павла.
— Думаю, что да. Это освободит рабочие руки и ускорит развитие нашей промышленности.
— Теоретически вы правы. Но особенно подчеркну — теоретически. Что нам предлагал с ними сделать Милютин?
— Дать крестьянам свою землю, чтобы они смогли на ней жить своим умом.
— Эта формулировка для газет. Что он предлагает на практике?
— Ваше Императорское Высочество, я вас не очень понимаю!
Александр улыбнулся:
— На практике Милютин хочет, чтобы в деревне начался жуткий голод.
— Я с ним лично знаком! Уверяю вас, он патриот Отечества и никогда даже мыслей таких в голове не держал!
— Не горячитесь. Все достаточно просто. Ни вы, ни большинство дворян не имеете никакого представления о сельском хозяйстве, включая Милютина. Да и с пониманием процессов, протекающих в экономической жизни, у дворян сущая беда. Предложение отменить крепостное право в той форме, что звучало со стороны действующей комиссии, есть либо полное непонимание, либо открытое вредительство.
— Ваше Императорское Высочество, ну почему же вам везде враги и злые умыслы видятся?
— Потому как не без этого. Смотрите сами. Вот, — Александр достал из ящика стола еще одну папку, — здесь я попробовал обобщить все материалы по подготовке земельной реформы. Вы, наверное, в курсе, что собирается замечательный сборник «Статистический временник» . Его подготовка несколько затянулась, однако уже сейчас, опираясь на черновые цифры, можно сделать очень интересные выводы. На данный момент в европейской России наличествует около шестидесяти миллионов человек населения. Из них примерно сорок три миллиона — разного рода крестьяне, половина которых — крепостные. То есть мы имеем по факту двадцать три миллиона крепостных крестьян.
— Огромное количество!
— Безусловно. Итак, что предлагает Николай Алексеевич? Он рекомендует им всем выкупать землю у помещиков, заявляя, что так будет справедливо и правильно. Но ведь это чушь! — Александр привстал. — С какой стати?
— Я вас не понимаю.
— Хорошо, давайте пойдем по порядку. Итак, смотрим на сам факт выкупного платежа. Что это такое? Если отбросить всякую шелуху, то мы увидим совершенно обыденную попытку провести массовую сделку по купле-продаже земельных участков. То есть это не выкуп, а приобретение в собственность. В принципе резонное предложение, но, опять же, в теории. На практике мы видим ситуацию, когда крестьяне из-за низкой эффективности их труда живут впроголодь. Практически все товарное зерно идет не с их наделов, а с помещичьих земель и реинкарнации латифундий. Да и там смех один, а не урожай. В абсолютных числах получается неплохо, однако если посмотреть на то, насколько эффективно используется земля, то просто слезы наворачиваются. У нас отвратительные урожаи! У нас проблемы не только с промышленностью, но и с сельским хозяйством, которое теснейшим образом завязано на промышленное производство. Сеялки, веялки, локомобили, минеральные удобрения и прочее. Для эффективного сельского хозяйства нам нужна могучая механическая и химическая промышленность. Это не считая огромного числа средних и высших агротехнических учебных заведений. Всего этого нет. Тьма покрывает нас своим пушистым одеялом. Народное образование практически на нуле. А то, что есть, носит преимущественно классический характер. То есть не имеет никакого прикладного значения. Вспомни, что изучал Петр Великий? Юриспруденцию, философию и древние языки? В том-то и дело, что нет. Это все глупости! Нам нужны инженеры, слесаря, агрономы, врачи, учителя, ветеринары и прочее. А не болтуны всех мастей. От них и так уже не продохнуть. Да и той «воды» нет. Так, крошечная струя в сплошном непроглядном море тех, кто букв и цифр не разумеет. Неудивительно, что такие люди боятся чего-то нового! У них элементарно не хватает знаний, чтобы все осмыслить!