Внизу тек неторопливый, приглушенный, разговор, брякала утварь, и одуряюще пахло стряпней. Надежда давно выработала способ будить меня бесконтактно, один раз даже застал ее размахивающей большим рушником, загоняющей запахи на чердак — она, конечно, от всего открестилась. Но хитринка в женских глазах заставляет подумать, о гигантской палитре способов управлять мужчиной, доставшейся им от предков. Жаль только, что к моему времени из этой палитры они сохранили только слезы и ссоры.
Спустился в гостиную, прямо к накрытому столу, который лишний раз намекал, что Надежда не только знала действенность способов выманить меня вниз, но и прогнозировала время их срабатывания. Сплошные аналитики выросли, может в штаб ее определить?
Какие только мысли не лезут в голову до моциона. Но холодная вода ставит их на место.
Стол встречал не только поздним завтраком, но и большой компанией, из управляющего и, как предположил, двух его подмастерьев. Судя по сухому и довольному виду гостей — сидят тут они уже давно, аккурат с заутрени.
За едой, по традиции, говорили о погоде и бабах. Поинтересовался у Надежды, отчего они с Кузьмой не обеспечивают поморье кадрами. Надежда отшутилась, но как-то грустно — эта грусть царапнула сердце. Мысленно огляделся вокруг и задумался. Уже почти пять лет тут. Оброс людьми, и, смею надеяться, друзьями. Да только общение выходит несколько однобоким. Вот, к примеру, управляющий напротив. Могу расписать его сильные и слабые стороны — а как он живет, женат ли, не говоря про детей — сказать не могу. Даже имя его приходиться вспоминать, перерывая беспорядочные кладовки памяти. Плохо.
Подхватил пустую миску, отошел к шурующей в печи Надежде, начал тихонько выспрашивать.
— Отчего, свет наш Надежда, не оглашает сии своды детский смех? И не сметь мне, вновь отшучиваться — все как на духу говори!
Мдя, пошутить решил. Высоким слогом. Ну, она мне и выдала в лоб, что мол, она с Кузьмой на службе у меня, как и многие другие бабы — а таковым детей не положено моими же распоряжениями. Только вот бабы на заводе поработали контракт, и ушли — а Надежде это не дано.
Высказав пулей, что наболело, моя хозяйка начала скороговоркой сдавать назад, рассказывая, как они все понимают, и не в обиде и так далее. Думал, под это, о своих косяках. Похоже, пора проводить инвентаризацию — накопились проблемы недопонимания. И, по-видимому, не только дома.
— Надежда, что ты говоришь такое? Мы с тобой контракт не заключали, ты вольна жить — как сердце велит. И не помешают мне дети, меня дома то годами не бывает!
Прервал разгорающийся пожар благодарности
— И знаешь, просьба у меня к тебе важная. — сделал паузу — Поговори с бабами, они все про всех знают, может, еще кто меня не так понял, и теперь мучается. Может, еще обида какая, а мне о том неведомо. Не хочу за спиной сор оставлять. Считай, назначил тебя хранительницей бодрого духа завода и городка!
Надеялся пошутить, но Надежда восприняла все очень уж серьезно. Завздыхала, с обычными отговорками о недостойности и поиске лучших кандидатур. Ау! Кандидатуры достойные! Где вы? Тишина.
Это в мое время на должность чиновника кандидатуры валом валят, распихивая локтями и крича о своей достойности. Тут ситуация иная, пока сам не назначишь — никто не рвется. Зато назначенный — трудиться на совесть, доказывая не столько мне, сколько себе, и всем окружающим — что он Достойный. Правда, гнильца «достойных» уже поползла. Как обычно у рыбы — с головы.
Вернулся к столу, сел напротив управляющего, продолжающего прихлебывать чай с печивом и лукаво меня рассматривающего. Усмехнулся ему в ответ
— Да, и у меня проруха бывает. А вы все молчите, и мне о том не намекаете. Вот теперь и расхлебываете. И начнем расхлебывать с тебя.
Управляющий уже откровенно улыбнулся, и хотел, было, начинать доклад.
— Э, нет. Похорошевший завод видел еще с воды, и что сказать можешь много — ничуть не сомневаюсь. Только хороший мастер ценен своими учениками.
Сказал это, и задумался — по этой схеме себя могу оценить на твердую единицу. Ну, с поправкой на себялюбие — на двойку. Но никому об этом не скажу. Продолжил.
— Вот ученикам твоим и доклад держать. Да подробный, что да как сделали, а главное, зачем и почему именно так.
Полюбовался на пропавшую улыбку, откинулся на стену, с удовольствием почесав об нее спину, и помахал рукой, прихлебывая чай, мол, начинайте.
Подмастерья сбивались. Пожалуй, надо по всем цехам такую экзекуцию провести. Тем не менее, рассказ ковылял по очень интересной дорожке. Пару раз управляющий вмешивался и поправлял подмастерьев, за что не забывал его попенять — где он раньше был, и почему ученики не прониклись глубиной его замыслов.
Повествование выходило долгим, а с учетом его некоторой хромоногости обещало занять еще много времени. Но дуэт подмастерьев героически вел рассказ через буераки прошедших лет, шатаясь под встречным ветром внимания, однако, не сбиваясь с курса. Это радовало.
Еще больше радовало положение дел. Завод уверенно встал на ноги. Недостатка в рабочих больше не было, со всех концов приезжали наниматься. Управляющий поступил мудро, не давая перспективным работникам от ворот поворот, а селя их в постоянно расширяющейся рабочей слободе, и нанимая на вспомогательные работы, если вакансии на заводе отсутствовали.
Таким образом, завод обзавелся, с согласия Бажениных, подсобным хозяйством. Своими бригадами лесоповала и углежогами. Даже костяной клей мы теперь варим сами, и из своих скелетов. В смысле, из отходов наших рыбных и мясных артелей. Но и это еще не все. Добытчики теперь на наших окладах — сами попросились. А караваны снабжения Урала вообще чуть не забастовку устроили, желая числиться при заводе.
То, что все это стоит нам несколько дороже, чем прежняя система расчетов — окупалось возросшим качеством поставок, да и бодрый настрой дорогого стоит. Достаточно сказать, что на заводе прошло поветрие — все обзаводились бляхой с орлом, которую штамповал еще для своей кокарды. На личные деньги обзаводились, между прочим. Зато теперь, гордо щеголяют этими бляхами по всему поморью, задирая нос. Ей богу, дети.
Много было и технологических усовершенствований. От одного только поточного литья стекла — впал в ступор. Такого им не рассказывал, сами догадались, что поддоны с оловом не обязательно заливать циклически, можно и потоком лить, только снимать стекло успевай, да резать его. Ну, орлы! Похвалил. Становилось понятно поголовное остекление завода и поселка.
Кроме новых домов рабочей слободы, построили еще один эллинг. Заказов от ганзейцев пришло много, да и остальные иностранные купцы оббивают пороги с заказами на птиц и апостолов. Однако, следуя моим указаниям, купцов пока кормят обещаньями, ссылаясь на загруженность. Сумма потенциальных заказов на корабли выходила очень значительной, и, как и следовало ожидать, росла как на дрожжах. При этом рост обуславливался не столько количеством заказов, сколько возрастающими суммами, которые купцы готовы были платить за корабль. Надо промариновать их, еще чуток, и начинать коммерческую постройку судов. А для этого еще больше расширить завод, у меня самого планов — громадье.
Железа запасли много, в основном шведского. Оставшаяся часть — карельские крицы и совсем тонкий ручеек с Урала, доставляемый обозами снабжения. С Уралом надо срочно решать — шведы на нас могут скоро обидеться.
Прервал подмастерьев, попросил управляющего собрать ко мне завтра вечером пару мастеров землекопов, что заведуют строительством завода. И задуматься о большом количестве людей в земельные бригады — будем много копать, а главное, учиться, как это правильно и быстро делать. Для отличившихся, у меня есть высокооплачиваемая, руководящая работа в теплых странах. Точнее — будет работа, никуда она не денется. Но копать мотыгами, как это видел на Дону — не наш метод. Вот вечером и обсудим методы и способы. А потом будем их осваивать до тех пор, пока железо с Урала не потечет полноводной рекой к нам в Вавчуг, не взирая на свой удельный вес.
Подмастерья продолжили рассказ, заметно приободрившись после выпитой, пока мы с управляющим отвлеклись, кружки чая. Одной на двоих, кстати. Стеснительные они какие-то. Ну и что, что одну из их кружек выпил, как добавку к своей? Надо же мне было как-то заливать свою оторопь, от их рассказов. Могли бы и еще налить. И мне, кстати, не помешает. Налил сам. За одно налил и поперхнувшимся подмастерьям.
Потом со двора вернулась Надежда и засуетилась по хозяйству. Так как пришла не одна, а с Ермолаем и парой мастеров кораблестроителей, видимо, не дождавшихся меня на верфи. Если так пойдет и дальше, то тут скоро соберется большая толпа. А с другой стороны, интересные новости становятся еще интереснее в теплом доме с радушной хозяйкой, чем под мерным дождем, отсчитывающем краткость отпущенного мне времени.
Велел всем рассаживаться, но подмастерьев не прерывать. На чем мы остановились? На большой домне? Вот с нее и продолжаем…
Обедали все еще дома, и уже большой толпой. Как и следовало ожидать, постепенно ко мне подтянулись все мастера, присутствовавшие на вчерашнем собрании. Сделал вывод, что мой дом для этих сборищ стал откровенно маловат. Надежда еще пару подруг привела, отягощенных корзинами с готовой снедью.
За обедом мастера чинно и тесно ели, но глаза выдавали лихорадочное желание поделиться идеями и достижениями. Причем, достижения были на втором месте, знаю точно, сам такой. Так что, отпустил выдохнувшихся подмастерьев, мысленно сверил список присутствующих, со списком, одобренным вчера святыми отцами, и пригласил всех на чердак — там места больше. По крайней мере, мне так казалось. Но скрипучая лестница так долго вливала под крышу моих гостей, что задумался о большом зале совещаний в заводоуправлении. Обрастаю бюрократией, однако.
О чем пойдет речь, под шелест дождя — очевидно было всем. Вопрос только, кто первый вывалит на меня плоды своей бессонной ночи. Судя по глазам, ночью удалось поспать только мне. Начал сам.
— Мастера. Вижу, что задумки из вас выпирают, аки ежик из сумы, и удерживать их вам неприятно. Но давайте начнем с корабелов, а вы их дополните.
Под одобрительный гул, на столе разложили бумаги мастера верфи. Хорошо, что на стуле сидел, и сердце крепкое. А то парусно-весельный вариант плавучего набора десятка наших башен, прикрытых железными листами — мог довести до инфаркта. Однако, ключевое слово — железный корабль — прозвучало. И затихло, испугавшись своей смелости. Как и мастера, поедающие меня глазами и не ведающие, как реагировать на мои скептически поднятые брови и общее ехидное выражение лица.
Разулыбался откровенно, тут же похвалив насупившихся мастеров — а то опять меня не так поняли.
— Мне нравиться. Спасибо вам за смелость. Есть несколько мелких замечаний, которые надо учесть…
После чего расстрелял мастеров зачатками физики, которые они уже успели освоить.
А какой толщины железо ставить будем? … Даааа??? И сколько оно, по-вашему, весить будет? … Хорошо! Даже если мы найдем столько, переплавив в вашу корабельную кирасу все, в том числе стволы пушек и вилки с ложками — то, как мы с этой тяжестью маневрировать будем на этих парусах? Веслами?… Нет мастера, слишком тяжелый корабль получается. На него столько парусов не навесить, сколько ему потребно, никакими силами.