Как только дверь за ним закрылась, на его место тут же присела Майя, стремительно и почти бесшумно преодолев расстояние от барной стойки до стола, за которым сидели пилоты. В ее руках откуда-то взялась объемная коричневая кожаная папка, которую она положила перед собой и немедленно раскрыла.
– Операция начинается послезавтра силами пяти боевых единиц… – начала она рапортовать, как по писаному, но ее тут же прервал командор Вайгач:
– Четырех. Нас здесь четверо.
– Пяти боевых единиц, – как ни в чем не бывало продолжила Майя. – Вы меня позабыли сосчитать, мой командор.
– Вы же советник, а не пилот…
– А что – советник не может быть пилотом?! – ехидно поинтересовалась Майя. – Буфетчицей, значит, может, а пилотом – нет?
– Я должен точно знать, насколько вы подготовлены…
– Школа Звездного флота на Тигре, курсы в Академии, шесть тысяч часов пилотирования, участие в тридцати двух боестолкновениях! – отрапортовала она. – Если бы не протез вместо левой ноги, хрен бы я пошла в советники.
Мичман Дуло тут же заглянул под стол, чтобы внимательнее рассмотреть ноги Майи.
– Не старайтесь, мичман, на глаз разницы не заметно – разве что одна правая, а другая – левая…
Все почтительно приумолкли, даже мичман Дуло решил пока не давать ходу сотне вопросов, которые вертелись у него на языке.
– Итак, – продолжила Майя, – противник: транспортное судно класса «Циклоп», вооружен пятью лучевыми пушками «Слепень» и ракетным комплексом «Трезубец». На момент начала операции данное оружие будет находиться в третьей степени готовности. Так что у нас будет полторы минуты, чтобы вывести из строя боевую часть и силовую установку противника. Корпус корабля ни в коем случае не должен быть разрушен…
– Неувязочка, – вмешался мичман Кныш. – Если мы их не разнесем в прах, они наверняка зафиксируют, что напали на них никакие не пираты…
– Я бы попросила меня не перебивать. Все вопросы потом… – Она обвела всех суровым взглядом. – Но чтобы их не возникло, отвечу сразу: сейчас наши штурмовики оснащаются фантомными установками нового поколения – они введут в заблуждение любые сенсоры.
– Значит, не успели мы договориться, а в наших истребителях уже копаются… – проворчал мичман Лотарь.
– А куда, спрашивается, вам было деться, если Родина в опасности, – несколько раздраженно ответила Майя. – Скажите спасибо, что с вами вообще договаривались! Могли просто приказать.
– Если бы могли, то приказали бы, – со знанием дела выступил мичман Дуло, но Майя так на него посмотрела, что тот чуть не прикусил язык.
– Итак, вот полетные задания и схемы атак. – Она высыпала на стол горсть микрочипов и один из них протянула командору. – Разбирайте остальные. Надеюсь, всё время до вылета вы посвятите их внимательному изучению.
Майя зажала в кулачке последний оставшийся на столе чип и поднялась, чтобы последовать за своим начальником.
– Нет, госпожа советник, – остановил ее командор, – так не пойдет. Моя операция – мой план. Без вариантов.
– Да, мой командор, – с готовностью согласилась Майя. – Если до утра придумаете что-то лучшее.
Она сняла с себя фартук в горошек, швырнула его за стойку и вышла вон.
Для человеческой психики нет ничего более опасного, чем подпространственные скачки. Там, где стираются грани пространства и времени, любое мыслящее существо обретает такую свободу, такое могущество, такую близость к тайнам мироздания, что совладать с собой может лишь один на миллион .
Из записок Павла Стерха, бортового врача линейного крейсера «Александр Македонский»
– Ваше высочество! Признаться, меня кое-что беспокоит в вашем поведении… – Фрейлина Амалия сделала глубокий реверанс, но ее лицо оставалось непроницаемо суровым. – На вас, в силу вашего происхождения, лежит величайшая ответственность, а значит, вы ни в чем не должны проявлять легкомысленности. И как понимать то, что вчера вместо занятий по риторике, изящной словесности и гимнастике вы изволили провести в кустах в самой дикой, неухоженной и, я не побоюсь этого слова, опасной части дворцового парка. И с кем?! С дочерью кухарки, которой по рангу вообще не положено к вам приближаться! – Фрейлина говорила, не повышая голоса – ровно и холодно, и, похоже, внушение обещало быть затяжным. Оставалось только молчать, ожидая, когда она наконец утомится. – Вы пока не представляете, с какими трудностями вам предстоит столкнуться в будущем, какие проблемы вам предстоит решать. И каждая крупица знания, упущенная вами сейчас, может привести к роковым ошибкам. Власть – нелегкое бремя, которое может вынести лишь тот, кто обогатит свой разум всеми знаниями, которые накопило человечество за тысячелетия своего существования.
Анне вдруг представилось, что вместо слов из уст фрейлины доносится змеиное шипение, которое вдруг превратилось в душераздирающий вой аварийной сигнализации. Она вспомнила, как трудно ей было уснуть, но еще сильнее не хотелось просыпаться – лучше бы продолжался этот сон, а все события минувшего дня оказались ночным кошмаром, не имеющим ничего общего с реальностью.
Вой сирены стих, но красная лампа продолжала мигать над дверью, а через пару секунд из динамика донесся бодрый голос Тейла:
– Завтрак готов, принцесса! У вас пять минут, чтобы умыться, одеться…
Этот наглец дошел до того, чтобы пытаться установить ей режим дня! Не дождется… Она перевернулась на левый бок и закрыла глаза, надеясь, что всего лишь видит продолжение сна. Но злобная фрейлина почему-то не желала возвращаться, а мигание красной лампы пробивалось сквозь закрытые веки. В одном Амалия оказалась права: принцесса действительно не могла представить, с какими трудностями ей придется столкнуться, и то, что произошло, даже нельзя было назвать проблемой – это была катастрофа, не оставляющая никаких надежд на благополучный исход… После того, что произошло, лучше всего было бы умереть, не вставая с постели, утонуть в этом ворохе шелкового белья под роскошным балдахином. И вообще – надо было вырваться из цепких лап Тейла еще там, на Дарии, и погибнуть вместе с последними верными слугами короны.
– Пять минут прошло, – вновь донесся будничный голос бывшего сановника. – Так что сегодня, моя принцесса, вам придется обойтись без завтрака, обеда и ужина.
Красная лампа погасла, лязгнул механизм, блокирующий дверной замок, пришли желанные темнота и тишина. Теперь, казалось, ничто не мешает досмотреть сон, но тот упорно не желал возвращаться ни через минуту, ни через час. Она пыталась заставить себя не думать ни о чем, но ее разум упорно продолжал болтать, предлагая разные варианты спасения – то отравить своего мучителя, то угнать спасательную капсулу… В итоге из любого варианта следовало, что и спасаться-то нет смысла. Управиться с яхтой в одиночку всё равно не удастся, а капсула может просто не долететь до ближайшей планеты с пригодным для дыхания воздухом. Но даже если очень повезет, во всей вселенной нет места, где ее примут, где отнесутся к ней хотя бы сочувственно… У Ламарка II не было союзников, и даже о Земной Федерации, хотя формально Дария в ней состояла, официальная пресса отзывалась в последние годы как о потенциальном агрессоре… Зато кредиторов у покойного императора, если верить Тейлу, было предостаточно, и попадаться к ним в лапы хотелось ничуть не больше, чем оставаться во власти проклятого предателя и авантюриста. Нет, сейчас не время для капризов или каких-либо поспешных действий. Надо затаиться, делать вид, что всё в порядке, и ждать случая, когда судьба подскажет выход…
Она поднялась, приняла ионный душ и оделась в летный комбинезон. Дверь оказалась не заперта, и Анна вспомнила, что вход в ее собственные апартаменты снаружи вообще не запирается. Когда она прошла в овальный банкетный зал, Тейл уже уплетал вторую порцию омлета.
– Извини, принцесса, кто успел, тот и съел… – заявил он, протирая сковородку хлебным мякишем, наколотым на вилку. – Хочешь кушать – готовь сама, лакеев здесь нет.
– Ты и в лакеи негоден…
– В лакеи! Конечно. А как ты думаешь, каким образом мне удалось при дворе сделать такую стремительную карьеру?
– Лизал задницу всем, кто выше чином – вот и выбился, – ответила Анна, направляясь к холодильнику с полуфабрикатами.
– Подобная грубость не украшает августейшую особу…
– Я уже не августейшая. И не особа…
– Не ожидал, что ты так быстро это осознаешь. Однако вернемся к теме нашего разговора. – Он налил себе кофе со сливками и развалился в мягком кресле из натуральной кожи. – Исключительно одним только придворным угодничеством я, несомненно, прошел бы по той же карьерной лестнице, но заняло бы это лет двадцать, не меньше. Знаешь, сколько я платил нашему уважаемому гофмаршалу за каждое повышение в должности?
– Представления не имею. – Анна выбрала кусок рыбного пирога и сунула его в микроволновую печь.
– От двухсот переводных талеров за первое назначение до двух миллионов за последнее.
– Откуда у тебя такие деньги?
– Вот! Ключевой вопрос. Почему-то у гофмаршала он не возник. Он просто сунул в карман чек на предъявителя, даже не удосужившись посмотреть, кто отправитель денег.
– Значит, деньги были не твои…
– Почему же… Мои. Полученные на текущие расходы. Согласно контракту…
– Значит, ты намеренно подбирался ко мне весь этот год… Значит, и мятеж ты устроил?
– О, нет! Бунт случился исключительно стараниями нашего славного императора, поскольку никакой народ не может долго терпеть подобных притеснений, что испытывали дарийцы последние лет семь или даже восемь.
– Мой отец не был тираном!
– Конечно, не был. Но он сам поставил себя в такое положение, что другого выхода, кроме как выжимать все соки из своей планеты, у него не было. А сроки революции можно было предсказать с точностью до месяца еще года три назад. И ему, кстати, докладывали об этом преданные советники, видные эксперты, наконец, просто патриоты своей Родины. Но для тех, кто упорствовал, это в лучшем случае заканчивалось ссылкой. Да он и сам всё знал, но уже не мог ничего изменить, поскольку азарт, эта низменная страсть, для него был превыше всего…
– Неправда! – Анна готова была запустить в Тейла недоеденным куском пирога, но вовремя сдержалась. – Он наверняка погиб в бою, и у него даже мысли не возникло сбежать, как некоторые…
– Ну, какие у него были мысли, а каких не было, мы, скорее всего, не узнаем никогда. А мне это и вообще не интересно. – Тейл позволил себе хихикнуть. – И погиб ли он, мы тоже точно знать не можем… Возможно, нашего доброго монарха сейчас пытают два дюжих революционера, выбивая из него номера банковских счетов. Зря, кстати, – скорее всего, нет у него никаких счетов. Всё, что имело на этой планете хоть какую-то ценность, находится здесь, на этой яхте…
– И что же здесь ценного?
– Об этом ты непременно узнаешь, но не сейчас. Чуть позже…
Он не успел закончить фразы, как внезапно погас свет, замигали тусклые лампы аварийного освещения, и оглушительно взвыла сирена. Анна от неожиданности расплескала свой кофе на комбинезон, но жидкость, которая в мелькании алых огней показалась ей похожей на кровь, стекла на пол, не впитавшись в плотную ткань. Тейла уже не было на месте, зато из коридора раздавался гулкий топот его шагов. Он явно спешил, он явно был обеспокоен. Принцесса последовала за ним. Стараясь не выдать своего страха, она шла неторопливо, с трудом сдерживая желание перейти на бег. Когда она дошла до входа в пилотскую кабину, сирена смолкла, и одна за другой начали зажигаться лампы обычного освещения. Тейл бегал пальцами по кнопкам пульта управления, и вид у него был озадаченный.