— Потопи его сначала, потом поздравлять будешь, — пробормотал себе под нос Корделл.
— Убрать перископ! Некоторое время субмарина шла прямо на восток, затем Макензи приказал:
— Курс 110. Скорость 15 узлов. Выходим на позицию атаки.
Затопить первый и второй торпедные аппараты. «Кавэлла» подошла к противнику слишком близко и теперь должна была увеличить дистанцию, чтобы взрыватели торпед успели взвестись в боевое положение. Для этого торпеды должны были пройти не менее полмили. Торпеда — не пистолетная пуля, ими в упор не стреляют.
— Джефф, будь готов выдать огневое решение. Он взял микрофон внутренней связи: — Приготовиться к повороту!
Снизить скорость до пяти узлов, лево руля, курс 50, открыть торпедные аппараты.
— Есть огневое решение! — объявил Вильямс. — Дистанция до «Сьерры-1» полторы мили, угол возвышения ноль. Курсовой пять градусов левого борта. Вильямс вводил данные в компьютер управления огнем. Его пальцы летали над клавишами, проделывая привычную работу.
— Огневое решение подтверждено.
— Первый и второй аппараты — огонь! Корпус субмарины содрогнулся. Вильямс отсчитал восемь секунд задержки, чтобы шумы двух торпед не сливались в один сигнал, затем выпустил вторую торпеду. Вновь содрогание корпуса.
— Слышу шумы торпед! — доложил Корделл. — Торпеды идут! Две торпеды Мк.48 шли на цели со скоростью более пятидесяти узлов.
— Торпеды активизировались, — доложил Корделл. — Первая торпеда нуждается в коррекции. Вторая взяла след! Шумы высокоскоростных винтов торпед высвечивались на водопадном дисплее характерным красным цветом, образуя высокочастотный звуковой спектр. Красные засветки на круглом экране шли точно по зеленому сектору шума корабля. Вильямс быстро корректировал траекторию первой торпеды, пока она ещё была соединена с субмариной длинным тонким проводом. Дистанция стрельбы была невелика. Торпеды не успели отойти так далеко чтобы оборвать провод.
— Обе торпеды догоняют «Сьерру-1». Шумы сближаются, — акустик артистически вел репортаж. Макензи всегда считал, что Корделл похоронил под толщей океанской воды талант футбольного комментатора.
— Есть! Попадание!! — завопил Корделл, срывая наушники. Грохот взрыва торпед был слышен без всяких приборов.
— Корабль заполняется водой, — Корделл снова одел наушники и продолжал свой репортаж. — Слышу шумы разрушения.
— Приближаемся на дистанцию полмили, — приказал Макензи. — Курс 15. Приготовить команду ликвидации. Корабль было недостаточно только потопить. Его команда состояла из членов секты «Дети Ямато». Судно тонуло неподалеку от японского побережья, где постоянно ходят туда-сюда рыболовные траулеры. Если хоть один из членов секты будет спасен, находясь в прошлом и имея современные знания истории, он может создать очень серьезное искажение континуума. Полученный Макензи приказ был жестоким, но необходимым и абсолютно точным: «убедиться, что ни один член команды корабля не остался в живых.» Для этого на борту «Кавэллы» в герметичных, постоянно вентилируемых контейнерах, находились четыре биоробота. Их создали несколько лет назад для ликвидации невероятно опасного искажения истории на линии 052, где группа студентов из университета Сорбонна проникла в 15 век на острова Общества и передала аборигенам современные знания, создав при этом угрозу уничтожения всей европейской цивилизации. Эти роботы представляли собой специализированную модификацию тигровой акулы. Мозг рыбы-убийцы был заменен искусственно выращенным мозгом, подобным человеческому, но запрограммированным на подчинение хозяину. Плавники складывались. Имелось искусственное легкое и герметичные жаберные крышки для обеспечения жизнедеятельности при коротких перемещёния по суше. Акулоробота можно было перевозить без упаковки на грузовике. Тигровая акула была выбрана, в основном, потому, что ее тело имело большое удлинение при малом диаметре, что позволяло выпускать акулоробота через торпедные аппараты подводных лодок. Связь между акулороботом и субмариной осуществлялась на ультразвуковых волнах. По приказу Макензи техники слили воду из контейнеров, затем активизировали спящих акулороботов и поставили им боевую задачу.
— Двигатели стоп! — приказал Макензи. — Поднять перископ!
Погрузить акулороботов в торпедные аппараты. Пока роботов готовили к выброске, Макензи наблюдал в перископ за местом гибели парохода «Ниппон-мару». Головы японцев мелькали среди волн и обломков.
— Акулороботы готовы к выброске!
— Затопить торпедные аппараты. В носу субмарины послышался шум воды.
— Открыть крышки аппаратов. — приказал Макензи. — Выпустить акулороботов. Тяжелые крышки медленно распахнулись, выпуская рыб-убийц на свободу. Акулороботы приступили к своей ужасной работе. Корделл следил за ними по водопадному дисплею. Каждый барахтающийся в воде японец высвечивался на круглом черном экране темно-синей точкой.
Жуткие звуки, доносившиеся из наушников, нервировали акустика.
Корделл снял их, бросив на пульт.
— Не могу это слышать! Что за проклятая работа! Приходится убивать совершенно посторонних людей за то, что они верят в своего бога и хотят видеть свою страну великой и сильной.
— Люди убивают друг друга за куда более мелкие желания вот уже шесть тысяч лет, — ответил Макензи. — Никто не заставлял этих чертовых синтоистов лезть в прошлое. Сидели бы себе на карачках в своем храме, молились бы своему узкоглазому микадо и мечтали о возрождении империи — никто бы их не тронул. А вмешиваться в прошлое и менять историю не позволено никому. Ещё двое слева, за перевернутой шлюпкой, Гордон! Скажи рыбкам.
— По дисплею там нет никого.
— Они сидят тихо, как мыши. Тебе не слышно. Корделл передал акулороботам команду Макензи. Командир субмарины подошел к его дисплею, надел наушники.
— Брр! Действительно, жуткие звуки. Все, больше японцев не осталось. Надо будет передать этим чертовым генетикам, чтобы научили свои создания жевать с закрытым ртом.
Перехватчики
Мария Пирелли получила сигнал от Бартона сразу же, как только стало ясно, что первая попытка остановить фанатиков провалилась. Ее группа была готова к действиям. Постоянные тренировки сделали свое дело. Пилоты-любители уже приближались по меткости и тактике воздушного боя если не к истребителям-профессионалам Диллингу и Маковецки, то хотя бы к парням из Сил Специального Назначения. Сразу после получения сигнала Мария подняла эскадрилью по тревоге. Все десять антикварных машин взлетели без происшествий.
Через пространственно-временное окно их перебросили на острова Мидуэй на той же 258-й линии времени. Атолл Мидуэй представлял собой очаровательную голубую лагуну, окруженную кольцом коралловых рифов. Посреди лагуны располагались два крошечных островка — Сэнд-Айленд и Истерн-Айленд. На Истерне был аэродром и полуразрушенное здание электростанции. Пока шла подготовка, строители Вечности восстановили давно заброшенную взлетно-посадочную полосу, поставили шесть сборных домиков для экипажей, завезли на остров аэродромное оборудование и команду обслуживания, смонтировали новую электростанцию и башню управления полетами. Наёмники приземлились на Мидуэе так же удачно, как и взлетели, несмотря на ночное время и плохо освещённую полосу. Изрядно ободранный «Киттихаук» Марии сел последним. У нее ещё не было времени его перекрасить. Доложив Бартону и Бейли о прибытии на место базирования, Мария отправила своих людей спать. Утром Тихий океан подарил им великолепной красоты восход, но у наёмников не было времени любоваться природой. Мария устроила им облет островов, а затем, поручив капитану Маковецки провести тренировочный воздушный бой, занялась завершением ремонта своего самолета. Пока техники красили его, Мария вырезала трафареты, поглядывая на небо, где Диллинг и Маковецки драли три шкуры с остальных, гоняя их на виражах и вертикалях. Она отметила, что Фридман и Ву Линг владеют своими машинами лучше других любителей, а вот Билли Дин явно нуждается в дополнительной тренировке. Наёмники приземлились, один за другим зарулили на стоянку. Мария устроила им жесткий разбор, указывая на все недостатки. Под конец, отметив успехи Ву Линга и Фридмана, она приказала всем пообедать и продолжить тренировку.
— Джон, задержитесь на минуту, — сказала она. Гонконгский торговец взглянул на нее вопросительно.
— Да, мэм?
— Вы не могли бы немного мне помочь?
— Если только смогу, — улыбнулся Ву Линг.
— Я обратила внимание на ваш самолет, Джон. Он очень красиво разрисован. Ву Линг бросил гордый взгляд на свой «Вохаук». Самолет действительно выглядел великолепно. Бело-синие солнца гоминьдановских ВВС, изображение прыгающего через горящее кольцо тигра под кабиной, и огромная оскаленная пасть на воздухозаборнике.
— Это точная копия самолета моего деда, мэм, — с гордостью ответил Ву Линг.
— Вашего деда?
— Да. Он был американцем. «Летающие тигры», мэм, Американский Добровольческий Отряд, или, сокращенно, АДО. Он дрался с японцами в небе Китая, затем остался там жить, женился. Мать назвала меня в его честь. Я американец на три четверти, мэм. И я немного рисую маслом.
— Это хорошо, что вы знаете историю своей семьи, Джон. Вы не поможете мне раскрасить мой самолет? А потом мы с вами вместе потренируемся. Ву Линг посмотрел на нее, но не заметил ни тени женского интереса. Спокойное холодное внимание, и ничего более.
— Я приглядывалась к вам, Джон, — сказала Мария. — У вас хорошо получается. Я хочу сделать вас своим ведомым.
— Благодарю вас, мэм. А как вы хотели бы раскрасить вашу машину? — спросил Ву Линг.
— Я не художник, Джон. Мне нужно нечто устрашающее, — Мария подняла глаза на Ву Линга. — Сможете что-нибудь придумать?
— Да, мэм. Попробую. Вечером сделаю несколько эскизов.
— Очень хорошо, Джон. Теперь пообедайте, и в воздух. Время не ждет. После обеда наёмники снова поднялись в воздух. Мария тоже взлетела на своем «Киттихауке», выделявшемся свежей окраской. Она беспощадно гоняла всех по очереди, а затем они дозаправились, разделились на две команды по пять самолетов и провели групповой учебный бой. Последовавший затем разбор полетов сопровождался внимательным просмотром видеозаписей с каждого самолета и с земли, а также со специального самолета наблюдения. Этот самолет был затребован Марией в самом начале тренировок. Пока истребители вертелись в схватке, профессиональные кинооператоры фиксировали каждую подробность с борта барражировавшей вокруг «Дакоты». Мария корректно, но прямо и без намеков указывала каждому на недостатки пилотирования или неудачные решения.
— Харрис, вы потеряли скорость на подъеме, вероятно, из-за слишком большого угла атаки. Посмотрите, ваш самолет был близок к сваливанию. Этот маневр допустим только в том случае, если у вас на хвосте противник, и вы хотите пропустить его под собой вперед. Пилоты «Томкэтов» называют его «ножницы». Я не рекомендую вам его, для этого необходим несколько больший опыт. В данной ситуации вы не были условно сбиты только потому, что майор Сидоров замешкался, — она указала на соседний экран, где синхронно прокручивалась видеозапись с самолета Сидорова. — Рекомендую всем, если вы потеряли скорость, сделать энергичную «размазанную бочку» с небольшим снижением на максимальных оборотах, затем установить нужный вам газ и выйти на противника виражом или иммельманом. Это помогает даже в тех случаях, если у вас на хвосте противник. Удержать в прицеле вращающийся самолет очень трудно, попасть — ещё труднее. Из «бочки» легче перейти в вираж, но иммельман упрощает выход на противника в лоб или с превышением. Теперь вы, майор. Вы находились в очень выгодном положении для атаки. Самолет Харриса был виден вам в профиль, его скорость минимальна. Единственная трудность — очень малое время, отпущенное на прицеливание. В этом случае следовало энергичнее дать педаль, вынести точку прицеливания чуть вперед, и дать длинную очередь.