Дима взял руку Олеси и рассмотрел ее поближе. Действительно родинка (одна из его любимых) стала какой-то ненормально бардовой.
— Моя дорогая шефиня в салоне посмотрела и сказала, что ничего страшного. Но все-таки отправила меня к врачу. — Продолжила Олеся. — Заедем завтра после работы?
— Конечно. Там тебе пропишут кучу горьких таблеток. И я буду внимательно следить, чтобы ты выпивала их все! Посмотрим, будешь ли ты меня потом уговаривать ходить по всяким модным, но вредным ресторанам! — Говоря это, Дима просто расцвел в улыбке.
— Ой-ой-ой, вот кто бы говорил. Я-то хоть раз в месяц себя балую, а ты постоянно… ой, Димка смотри! Да не туда — на вход. Это же САМ Вертушинский! Ой, мамочка, точно он. Да еще и с Разумовской.
Повернувшись, Дима действительно увидел самого премьер-министра Либеральной Евразийской Республики. Он, держа под руку звезду ТВ Елену Разумовскую, не спеша проходил между столиков. Все посетители ресторана повскакивали со своих мест, уже начали раздавать восторженные крики и овации. Премьер улыбаясь, показывал жестами, что люди могут сесть. Но куда там — народ было не удержать. Самые смелые подбегали к премьеру, окружали его со всех сторон, жали руки. Если бы не умелые действия официантов, то Вертушинский никогда не попал на балкон за свой столик. Балкон был отлично виден с того места, где сидели Дима с Олесей.
— Все-таки в замечательной стране мы живем. — Сказал Дима. — Где еще так бывает, чтобы глава государства ужинал там же где и остальные граждане.
— Дим, а ты посмотри какая они с Разумовской красивая пара. Я как-то про них в Сети большую статью читала. У них такая красивая история любви. Они познакомились на одном ТВ шоу. И все, с этого момента премьер ни на шаг не отходил от Разумовской. Ты представляешь, он ее год добивался. У Елены такой принцип, ни с кем не завязывать отношения, пока на 100 % не будешь уверен в мужчине. И еще она считает, что мужчина в жизни должен быть только один. То есть не должно быть никаких "пробных" попыток. Только один и только наверняка. Вот какая у нее мораль! И Николай Арсеньевич был вынужден целый год ей доказывать, что она одна единственная.
— Да я тоже читал. А еще необычно, что они договорились, чтобы не унижать чувства гомосексуальных пар не регистрировать официально свои отношения. Елена очень хотела выйти замуж, но ради других она от этого отказалась. Глава страны не должен явно показывать свои гетеросексуальные наклонности. И все равно, вот смотришь на них и видишь, какие они безмерно счастливые!
— Любуетесь, молодежь? — услышав голос за спиной, Олеся обернулась и увидела, что их почтил вниманием сам владелец ресторана "Звезда Бориса" Самуил Яковлевич Кац.
— Да, у вас тут такая красотища. Глаз не оторвать. А еще люди какие, сплошь все знаменитости. Да еще тут у вас и премьер ужинает. Самуил Яковлевич, у вас не ресторан, а просто дворец какой-то! — Выпалила практически все одним разом Олеся.
— Ой, да я вас умоляю, где вы тут можете видеть роскошь? У меня тут все очень скромно. Я сам не понимаю, почему в мой дешевый кабак так любят забредать знаменитости.
— Отказ от похвалы означает желание быть похваленным дважды! — Со смехом вставил Дима.
— Олесенька, а кто это милый юноша? — Спросил Кац, вопросительно поглядев на Диму.
— Ой, извините, я тут на ваш "дешевый кабак" окончательно засмотрелась и забыла вас представить. Это, Дима — мой жених. А это Самуил Яковлевич… он… эммм…мой… эммм… наш…
— Друг! — Закончил мучения Олеси с определением кем он ей приходиться, Кац. — Рад Олесенька, что ваш молодой человек не только мил, но и обнадеживающе умен. Не каждый в наше время знает слова Ларошфуко. Однако, молодые люди, я вас вынужден покинуть. Пойду, узнаю, понравился ли мой новый суп главе правительства. Надеюсь увидеть вас здесь еще раз.
Когда Кац подходил к столику премьера, "безмерно счастливая" Разумовская отчитывала официанта:
— Ты что принес?! Я просила карпаччо. А у меня на блюде лежат просто куски сырой рыбы. Ты знаешь, что такое карпаччо? А ваш шеф-повар точно знает? Сомневаюсь! Быстро отнеси назад и попроси, чтобы блюдо делал нормальный европейский повар, а не из Рязани. А эту строганину жрите сами. И позови сюда…
— Мадам, никого звать не надо, все кто вам может понадобиться уже тут. — Возник за спиной у Разумовской Кац. И уже обращаясь к официанту, он продолжил. — Карпаччо пусть готовит Франческо. И скажи ему, что я сам проверю, как оно будет приготовлено.
— Вот так лучше, — надула губки Разумовская, — что у вас за ресторан такой. Без вмешательства владельца не могут приготовить простейшего блюда.
— Елена Константиновна, сейчас очень сложно найти хорошего повара…
— А почему это должно волновать ваших посетителей — открылись, будьте любезны кормить нас. И не перевешивать своих проблем по поиску работников!
— Хорошо, Елена Константиновна, мы исправимся. И как только исправимся, я вас тут же попрошу заехать и отведать наше карпаччо. Оно будет лучшим в Москве! — Извиняющимся тоном сказал Кац. И наклонившись к уху Вертушинского, тихо прошептал уже совсем другим тоном. — Коленька, ну-ка быстро усмирил свою истеричку. А то столоваться будете в кремлевском буфете. Вокруг толпы народа сидят и наблюдают ее истерики, тебе оно для имиджа надо?
Вертушинский, изменился в лице, странно посмотрел на Каца и кинулся приводить в чувство и успокаивать свою подругу.
Горе от труда
— Да успокойтесь вы оба! — Кричал врач. — Рак кожи уже давно является излечимым заболеванием! Да очень тяжело лечится, но лечится! Выживаемость пациентов на уровне 98 процентов!
Олеся сидела вся заплаканная, Дима, не прекращая, взъерошивал рукой волосы. Вот же блин съездили проверить "родинку". Ни о чем не подозревая, они просто по пути с работы заехали в районную поликлинику. Диме сразу не понравился взгляд, который тамошняя врач бросила на "родинку". Но она ничего не сказала, а просто выдала направление на обследование в ЦАМ — Центре Американской Медицины. Районные поликлиники назначали лечение только в очень простых случаях. Если болезнь была сложнее простуды, местные врачи, имевшие всего 3-летнее образование, были не в силах с ними справиться. Как хорошо, что американские друзья обеспечивали здравоохранением граждан ЛЕР совсем на другом уровне. В каждом городе было несколько многоэтажных белых кубов с зелеными крестами на каждой стороне здания. Вот в один из таких "кубов" Дима и привез Олесю. Анализы заняли совсем немного времени. Их обоих врач пригласил в кабинет, где и вынес приговор — рак кожи. У Олеси случилась истерика, которая только-только начала сходить на нет.
— А когда надо к лечению приступать? Ну чтоб не поздно было? И сколько лечение будет стоить? — Попытался задать практические вопросы без эмоций Дима.
— Болезнь находится уже на той стадии, что чем быстрее мы начнем лечение, тем лучше. В запасе у вас есть максимум месяц. Стоимость безоперационного курса лечения довольно высока, она составляет около полутора миллионов долларов…
— Сколько!? У нас нет таких денег! Да и собрать столько мы не сможем. — Взволнованно сказал Дима.
— Одну секунду. Я знаю, что стоимость очень высокая. Но это новейшая технология. Лечение рака без проведения операции. И есть вариант, что для вас эта терапия будет проведена совершенно бесплатно.
— И что это за вариант? — Очнулась от своего "зависшего" состояния Олеся.
— Программа "Чистый генофонд". Смотрите, причины рака кроются в основном в генетической предрасположенности к нему. То есть у вас Олеся, в геноме имеется какой-то сбой, который и привел к заболеванию. Цель программы "Чистый генофонд" в том, чтобы не позволить рождаться детям, с "ошибками" в генах. Если вы согласитесь на стерилизацию, лечение рака будет оплачено из фондов этой программы. По сути своей всем будет только хорошо, вы забудете про рак, как про страшный сон. И человеческий генофонд станет чище.
— Как чище, как стерилизацию!? Олеся не сможет иметь детей? Нет, это невозможно. Да и нет у нее никакого "плохого" гена. Она просто бодиарт-дизайнером работает. А там же вы сами знаете, краски радиоактивные. Вот из-за них и рак. А так все у нее нормально с генами и…
— Вы ей кто? — Перебил Диму врач. — Ах, жених! Вот тогда послушайте, раз жених. У вас, у русских, не бывает с генами все нормально. Вы вспомните, сначала русские веками травили себя алкоголем. Потом из-за своей безалаберности и наплевательскому отношению к природе, своей промышленностью ваши предки угробили экологию. А что они ели? Сплошные канцерогены. Причем тут какие-то краски? У вас на все население 6 % людей с нормальными генами. Предкам своим скажите спасибо, а не краскам.
— Нет, все это правда, конечно. — Согласился Дима. — Но может не надо стерилизацию. Мы детей хотели…
— Да мало что вы хотели! Детей рожать, чтобы они этот ущербный генетический код дальше несли? У вас ответственность перед обществом есть вообще!? Перед потомками, перед детьми вашими будущими! Детки, мы хотели сделать вас генетическими уродами, так что ли?
— Ну а может не в гене дело. Олеся любит ВПП есть. Я слышал, от них тоже рак бывает…
— Да вы что? Вы в своем уме!? Кто вам подобный бред сказал!? — врач перешел на крик. — Дааа, бесполезно из вас пытаться людей делать!
Вопль врача заставил, сидевшую молча, и глядевшую на улицу Олесю вздрогнуть и вернуться в свое тело. Она произнесла:
— Доктор извините его, пожалуйста. Это он от моего диагноза так. — И уже обращаясь к Диме. — Все, перестань. Нам помочь хотят, а ты!
У Димы схлынула от лица краска, он попытался что-то сказать, но связанных слов у него так и не вышло. Он только смог сдавлено пробормотать: "Извините".
— Да ладно уж. Спишем это на шок, молодой человек. Так вы запомнили, что у вас максимум месяц? Потом даже американская всесильная медицина вряд ли сможет вам помочь. Вы готовы дать ответ сейчас?
Олеся кивнула, но лицо у Димы опять покраснело и он, глядя в пол, выдавил из себя:
— Доктор. Мы еще подумаем. Немного. Можно?
— Думайте-думайте. Хотя думать нечего. Не простуда у вашей невесты все-таки. Жду вас на следующей неделе. Записаться на прием можете по телефону или зарезервировать время по Сети.
В машине Дима и Олеся ехали молча. "Какая она у меня молодец", — думал Дима, — "Узнала, что смертельно больная, а как держится. Ни слез, ни истерик. Сидит и просто молчит. Хотя нет, вон губы как дрожат и глаза на мокром месте. Маленькая моя, как же тебя поддержать?"
Они уже подъехали к дому Олеси и Дима потянулся, чтобы ее обнять. Олеся со странным выражением лица отстранилась и сказала:
— Дим, ты не обижайся ладно? Я одна хочу побыть. Совсем. Ты лучше езжай сегодня к себе. Завтра созвонимся. Не обижайся. Мне надо.
— Да конечно малыш…
Олеся, не глядя на него, вышла из машины и торопливым и сосредоточенным шагом вошла в подъезд. "Что же делать, где выход искать" — металось в голове у Димы. А нет выхода, все их жизнь с Олесей изменилась раз и навсегда, она больше никогда не будет радостно-беспечной. И чтобы он сейчас не придумал, он ничего не сможет изменить. Рак, это как приговор суда, обжалованию не подлежит. Хотя… постой… а ведь ему говорил про рак кое-что Глыба. Может постараться для этого суда найти новых свидетелей? Несмотря на поздний вечер, Дима с визгом развернул машину и погнал ее по направлению к своей работе.