— Будет исполнено, сэр.
— Гитлер жаждет мести своим генералам-предателям? — вслух рассуждал Черчилль, вновь вальяжно откинувшись на спинку кресла и попыхивая сигарой. — Так подставляйте под его меч все новые и новые головы! Гитлер жаждет крови? Сделайте так, чтобы потоки ее в подземельях гестапо еще долго и долго не иссякали. Причем это должна быть воистину арийская, нацистская кровь древних прусских, саксонских, швабских, померанских и прочих родов!
— Мои люди проникнутся ответственностью, — растерянно и неудачно вклинился в его монолог О’Коннел.
— Гитлер откровенно заявляет о том, что жалеет, что не почистил свой офицерский корпус, как в свое время это сделал Сталин? Так помогите же ему исправить эту оплошность! Вы слышите меня, генерал, помогите. Пусть он насладится горой трупов своих офицеров и таким образом, наживет себе еще миллионы новых врагов.
— В этом мы ему поможем, сэр, — генерал постепенно поддавался его настроениям.
— Пусть он насыплет курган над массовым захоронением своих фельдмаршалов, генералов и бригаденфюреров!
— «Массовым захоронением фельдмаршалов»! — с восторгом повторил генерал. Именно в этом контексте мы и станем наращивать наши усилия, сэр.
— Так что вас сдерживает?!
— До сих пор сдерживало, — деликатно уточнил генерал.
— Хотите сказать, что в вашей стратегии и тактике что-то изменилось, — кивал Черчилль, наперед зная, что у генерала нет и не может быть аргументов, которые бы способны были развеять его скепсис.
— Как я уже объяснял, мы опасались, что неминуемо отправим на виселицу тех людей, которые действительно хотели бы наладить с нами отношения.
— А что, в Германии существуют и такие, которые этого действительно хотят? — артистично откинул руку с сигарой Черчилль.
— Есть. Они стремятся избавить Германию от Гитлера и ждут от нас помощи в борьбе с гитлеризмом.
— Понимаю, что германский генералитет хотел бы избавиться от зарвавшегося и недалекого Гитлера, но только для того, чтобы привести к власти более дальновидного, а значит, еще более коварного фюрера.
— Возможно, возможно, — стушевался О’Коннел. Его удивляло невосприятие премьером какого бы то ни было внутреннего противостояния Гитлеру. — И все же осмелюсь напомнить, что еще до начала «русской кампании» советник германского МИДа барон фон Зольц и евангелический проповедник Дитрих Бонхеффер пытались наладить с нами отношения, чтобы создать мощную оппозицию фюреру.
— Вы еще напомните мне о наскоке Карла Герделера! — взорвался благородным гневом Черчилль.
— Герделера? — поморщил лоб генерал.
— Это я при упоминании имени Герделера должен напрягать память, а не вы, генерал от разведки. Речь идет о том самом Герделере, которого заговорщики прочили в теневые канцлеры и который еще в мае сорок первого пытался связываться со мной с помощью шведских политиков. Однако моя реакция вам известна.
— Известна, — подтвердил О’Коннел.
Генерал прекрасно помнил, что она была предельно лаконичной: «Я абсолютно против даже самых незначительных контактов с этими разочаровавшимися в фюрере нацистами!»
— Так вот, моя позиция остается неизменной. Как и моя поддержка ваших усилий, генерал.
— Весьма признателен, сэр.
— Нечего передо мной расшаркиваться, — недовольно проворчал премьер-министр. — И вообще, не теряйте времени, сдавайте членам следственной комиссии гестаповского Мюллера всех германских дипломатов и конструкторов, отправляйте на виселицу эсэсовцев и сотрудников гестапо, а главное, впутывайте в этот путч как можно больше вермахтовских офицеров и генералов, не говоря уже о тайных и явных сотрудниках абвера.
16
Небо над полигоном казалось сумеречно низким, и молнии прорезали его от горизонта до горизонта, словно трещины в кратере ожившего вулкана.
Окопы, в которых притаился взвод специально натренированных зомби-воинов, отделяла от окопа русских пленных и власовцев лишь небольшая каменистая равнина, над которой рокочущие раскаты грома звучали, как неслаженные удары сотен батальонных барабанов.
— Так сколько же было отобрано русских пленных и солдат РОА? — поинтересовался Скорцени, как только «барабаны» на какое-то время затихли и над будущим полем боя воцарилась тягостная тишина предпогибельного ожидания.
— Пятьдесят два бывших красноармейца, — ответил командир зомби-воинов, известный всем под кличкой «Центурион», мраморным изваянием застывший рядом с обер-диверсантом рейха на небольшой возвышенности, между дотом и мощным многовековым дубом. — Отбирали жестко, отдавая предпочтение самым крепким, выносливым и относительно тренированным.
— «Относительно»?
— Увы, в лагере не оказалось ни бывших парашютистов-десантников, ни морских пехотинцев, которые у русских славятся умением драться врукопашную. Отбор производился из того материала, который был предоставлен.
— Итого пятьдесят два русских против двадцати пяти зомби-воинов?
— Неплохое соотношение, если учесть, что пленным придется сражаться с недочеловеками, лишенными чувства страха и инстинкта самосохранения и в то же время прошедшими подготовку по ускоренной программе рукопашного боя.
— Вам когда-нибудь приходилось видеть настоящую рукопашную?
Штандартенфюрер недовольно покряхтел. Он уже смирился с тем, что Скорцени давно игнорирует его чин полковника войск СС и предпочитает называть только по кличке. Но обер-диверсант все же мог бы поинтересоваться его послужным списком.
— Вынужден напомнить, что я начинал службу в парашютных войсках, под командованием известного вам генерала Штудента, вместе с которым вы занимались освобождением Муссолини.
— Кто бы мог подумать? — холодно удивился Скорцени. — Оказывается, вы начинали в парашютных войсках.
— И прошел достаточно хорошую выучку.
— Значит, мы не ошиблись, когда выбор падал именно на вас.
— Вскоре вы в этом убедитесь. Можно начинать бой?
— Для начала, пригласите командиров обоих отрядов.
Центурион прошел между стволами двух пулеметов, выставленных для усиления огневой мощи штабного дота на тот случай, если бы какой-то из отрядов ринулся в атаку на командный пункт, и уже из дота вызвал по полевому телефону командира зомби-воинов серба Ведовича, а также командира роты пленных и власовцев старшего лейтенанта Кротова.
— Ваша задача, лейтенант Ведович, контратаковать противника, в рукопашном бою прорваться сквозь его порядки и взять штурмом вон ту каменистую гряду. Вам понятно задание?
— Прорваться сквозь порядки противника и взять штурмом вон ту каменистую гряду, — угрюмо повторил Ведович, указывая рукой в ту сторону, куда только что указывал Скорцени.
В свое время Ведович, он же — Свирепый Серб, служил взводным в армии Тито, но за грабежи был приговорен к расстрелу, во время которого ему удалось бежать. Это был свирепый на вид славянин лет тридцати пяти, с задатками громилы и садиста, именно это и уловил один из офицеров СД, к которому Ведович попал на допрос после сдачи германцам.
— Твои зомби-воины должны разметать солдат противника и прорваться до этой гряды! — Еще более грозно произнес Скорцени, умышленно не называя противников зомби «русскими», дабы не вызывать у Ведовича воспоминания о славянском братстве.
— Они пройдут и разметают! — преисполнилось ненавистью лицо серба — Барра!
— Они должны пройти по телам врагов и взять штурмом вон ту высоту! После этого каждый из зомби получит много еды и женщину. Все вы получите много еды и много женщин!
— Много еды и много женщин! — почти прорычал Ведович и вновь разразился боевым кличем римских легионеров, с которым зомби-воинов приучали ходить в атаку: — Барра!!
— Ты понял меня, лейтенант?!
— Лейтенант все понял. Мы пойдем в контратаку! Барра!
— А теперь построй своих зомби-воинов и прикажи им идти в контратаку, как только из своих окопов поднимутся солдаты противостоящих вам варваров.
— Я прикажу им идти в контратаку! — пообещал этот верзила в форме СС с такой лютой злобой, что было ясно: каждого зомби-воина, который вовремя не выйдет из окопа, он разорвет своими собственными руками.
Лишь проводя взглядом удаляющегося командира зомби-воинов, Скорцени перевел его на стоявшего чуть в сторонке старшего лейтенанта Кротова, тоже рослого, но слишком уж исхудавшего, чтобы выглядеть таким же грозным, как командир зомби-воинов. Кротов успел два месяца прослужить в армии генерала Власова и немного владел германским, поэтому Скорцени решил общаться с ним без переводчика. Штурмбанфюрер специально ввел в отряд пленных полтора десятка власовцев, дабы не допустить бунта лагерников, а заодно и позволить солдатам РОА провести среди своих неожиданных «однополчан» агитационную работу.
— Вашим опытным воинам будут противостоять новобранцы, — штурмбанфюрер умышленно не посвящал ротного в тайну происхождения воинов Ведовича. — У вас, как и у них, в руках деревянные винтовки. Прикажи своим солдатам помнить, что рукопашная будет учебной, поэтому не зверствовать, солдат, оказавшихся на земле, прикладами не добивать, и вообще, старайтесь больше действовать без оружия. В ходе этой схватки новобранцы СС должны прорваться вон к той гряде. Вы же добираетесь до их окопов, перевязываете раненых и отдыхаете. Ни один ваш солдат преследовать их не должен. Это вам понятно?
— Так точно.
— Каждого, кто нарушит мой приказ, после боя расстреляете лично. Или же расстреляют вас. Вопросы есть?
— Нет, — угрюмо проворчал Кротов.
— Не чувствую азарта, старший лейтенант Кротов, не чувствую азарта! Постройте своих солдат, соответственно настройте их, затем верните в окоп и поднимайте в атаку.
— Есть, поднимать в атаку! — немного оживился власовец.
— Кинооператоры, — вызвал штурмбанфюрер из дота двух специально прикомандированных из штаба Гиммлера военных кинохроникеров, — занять свои места. Снимать все! Самым подробнейшим образом. И не вздумайте запороть пленку.
— Вы видели, как мы снимали ваших зомби во время тренировок и учебной рукопашной с манекенами, — ответил один из них, успевший в качестве кинооператора трижды побывать на Восточном фронте.
— Вы мое предупреждение слышали, Шигнер. И молите Бога, чтобы во время следующей атаки вы не оказались в строю зомби, под командованием нашего Свирепого Серба.
Когда «враждующие» отряды сходились, некоторые пленные и власовцы сбивались в кучки и приближались к зомби-воинам с опаской. Те же, с криками «Барра!», отчаянно врывались в их гущу, скрещивали с ними свои «потешные» винтовки, врубались легкими прикладами в их каски и, применяя приемы восточных боевых искусств, расшвыривали атакующих, неспешно прокладывая себе путь к скалистой возвышенности.
— А ведь мои зомби неплохо сражаются! — восхищенно воскликнул Центурион. — Никакого страха, преисполнены ярости, приемы проводят так, словно находятся на показательных тренировках. Чего не скажешь о пленных и власовцах.
— И все же советую внимательно присматриваться к ним.