— Санкт-Петербург вырастет через много лет в огромный город, Григорий Петрович. Пустыри застроят и если сейчас не запланировать хорошие правила строительства — потом будет трудно всё исправить.
— Какие же правила, Ваше императорское величество, необходимо изменить?
— Первое — ширина першпектив. То, что нам сейчас они кажутся широкими, через много лет будет мало.
— И какая ширина будет достаточной?
— Например, как у Большой Першпективы Васильевского острова.
— Но она такая широкая для того, чтобы прорыть посередине судоходный канал. Неужели такой же канал придётся прорыть и на першпективе к Невскому монастырю?
— Канал вряд ли. Но можно сделать широкий бульвар.
Чернышев озадаченно задумался. Я пока не вмешивался в формирование нового генерального плана города. Будет ещё время проработать детали. Пока же пусть хотя бы расширят улицы. Может быть, тогда через триста лет не будет этих бесконечных автомобильных пробок.
— А вот ещё один! — Натали, стоявшая рядом со мной, дернула меня за руку и показала в сторону мужчины в сером камзоле, стоявшего у статуи и внимательно поглядывавшего вокруг. Я улыбнулся и переглянулся с Матюшкиным. Генерал поклонился.
— Вы замечательно наблюдательны, Ваше императорское величество!
Дело в том, что у меня появилась тайная стража в обычной одежде горожан. Когда я рассказал Натали, что пока мы бродим по Летнему саду, нас охраняют несколько таких незаметных воинов она тут же принялась отгадывать, кто из встречных в эту стражу входит. И уже вычислила четверых. А тем, кого она не приметит, я обещал награду.
Обрадованная похвалой генерала сестра даже подпрыгнула от удовольствия и засмеялась.
— Натали, веди себя прилично — ты теперь наследница престола, — улыбаясь, сказал я.
Девочка на секунду скорчила рожицу.
— И что же я должна теперь делать, Ваше императорское величество?
— Ничего особого. Отдыхай, развлекайся, а дела доверь мне.
Княжна посерьезнела:
— Нет, так не пойдет! Чтобы мой братик уморил себя в юном возрасте работой? Я хочу тебе помочь, только скажи, чем я должна заниматься?
Я задумчиво посмотрел на сестру. За её спиной стояли фрейлины и придворные её штата. Если их всех не занять чем-то полезным они со скуки могут начать плести заговоры. Видя мои сомнения, Натали требовательно топнула ножкой. Под длинным платьем я конечно не вижу, но звук характерный услышал.
— Ну же, Петя! Дай мне какое-нибудь серьезное поручение!
Я пожал плечами.
— Ты итак уже делаешь серьезные вещи. Театр, литература…
— Ах, это всё чепуха! Только бы не скучать. Ты вот всё меняешь как-то интересно. Наверное, потому что будущее знаешь. Я тоже хочу что-то менять как ты.
Я удивлённо посмотрел на девушку. Потом на её и свою свиту. Похоже, то, что у меня бывают видения будущего, из разряда удивительных сплетен стало для них общеизвестным фактом. Народ посудачил в салонах об этом и принял как должное, что царь-провидец конечно необычно, но так как это наш правитель — то пусть другие завидуют! Может быть, с этим и связано нездоровое какое-то оживление вокруг меня по поводу стремления получить какое-нибудь поручение? И сестра в этом желании не одинока. Я покачал головой.
— И всё же, чем бы ты хотела заняться?
Наташа улыбнулась, потом на секунду задумалась, поглядела на верхушки деревьев и хитро стрельнула глазами в меня.
— Ну не знаю. Хочется приносить какую-то пользу.
— Может быть театром, музыкой, литературой всё же будешь продолжать заниматься?
— Какой в этом толк?
— Огромный. Я тебе подскажу, что можно будет сделать.
— Обещаешь?
— Конечно. Скучать будет некогда!
Целый день провел в коллегиях, общаясь с чиновниками и разбирая бумаги. Даже в мастерской не удалось повозиться. В юстиц-коллегии мне показали первый выпуск издания законов Российской империи. Ударный темп по его подготовке объясняется моим нетерпением, а также снижением требований к структуре документа. Первоначально я хотел отредактировать проект нового Уложения, но быстро понял, что проще публиковать все законы и указы в тематическом порядке. Однако сортировка тысяч документов грозила затянуться, и я потребовал печатать указы в хронологическом порядке. Причем начинать не с самых древних документов середины прошлого века, о которых мало кто помнит и которые требуют непростого перевода на новый гражданский шрифт. Гораздо проще начинать с указов и законов последних лет, а параллельно готовить следующие выпуски. Поэтому уже через месяц с начала работы я держал в руках первый выпуск «Законов и указов Российской империи» относящихся к периоду 1725–1727 г. Может быть, для юриста хронологический порядок не слишком удобен, но зато уже готовились ещё десяток подобных выпусков по эпохе царствования Петра I. Архивариусы и канцеляристы юстиц-коллегии распределили задачи, сортируют документы, консультируются с юристами и редактируют тексты для типографских наборщиков.
— Отлично, Петр Матвеевич! — похвалил я Апраксина, среднего брата моего отставного флотоводца и президента Юстиц-коллегии. — Хвалю за расторопность. Рассчитываю, что остальные выпуски тоже не задержатся. Конечно, спешка в этом деле чревата большими ошибками и Гинтер с Бекенштейном уже составляют комментарии к этому изданию. Души юристов, любящие точность формулировок, наверное, переворачиваются от боли при таком отношении к юридическим документам. Но зато у них появилось поле для совершенствования законодательства вместо бессмысленного копания в хаотическом архиве противоречивых указов. Я уже намекнул им, что как только будет закончено издание «Законов и указов» в хронологическом порядке им всем придётся заняться новым изданием, но уже в тематическом порядке со всеми правками и дополнениями. И тираж этого нового издания будет уже не жалкие сто экземпляров, а в несколько раз больше.
Пообщался с первым российским журналистом Яковом Синявичем. Поставил ему задачу возобновления печати газеты «Ведомости» на еженедельной основе.
— Регулярный выход газеты очень важен, Яков. В идеале будет в начале каждой недели получать выпуск с описанием событий за прошедшие дни.
Пока что решил вернуться к формату хроники. Обязал всё же перед публикацией приносить текст газеты мне на утверждение. Я пока ещё смутно представляю, когда наступит время свободы слова в России. Но информировать общество о том, чем занимается власть необходимо хотя бы просто перечислением фактов. Новшеством стало требование размещать в газете больше платной рекламы. Посоветовал найти людей, которые будут искать рекламодателей. Даже дал наводку на производство самоваров Исаева. Шрифт посоветовал уменьшить, а также добавить колонку объявлений, в том числе бесплатных (но тут уже как получится по возможностям, при достижении самоокупаемости). Насчёт дешёвой бумаги — договориться с Батищевым. Себестоимость продукции его бумажной мануфактуры снижается, качество улучшается. Еще надо бы мне посетить типографию, посмотреть, что можно сделать для удешевления печати.
Вечер я провёл в Преображенском полку. Солдаты и офицеры только вернулись из очередного утомительного похода в Петергоф. Командовал ими в этот раз майор Салтыков. Он и доложил, что марш прошёл успешно, манёвры отработаны, солдаты бодры и рады служить дальше «Вашему императорскому величеству». Я кивнул и предложил солдатам отдыхать. Сам устроился в столовой офицерского клуба. Офицеры вместе со мной отдали должное сытному ужину и немного расслабились. Делились шутками, сплетнями между собой, всё как обычно. Я помалкивал, расслабленно откинувшись на спинку стула, но пытался уловить настроение после похода. Вроде бы недовольства бесконечными маршами никто не высказывает. Скорее наоборот — приятное разнообразие после бесконечной караульной и хозяйственной рутины. Ну что ж, значит, мне нет оснований опасаться удара в спину в своём полку.
Я постучал ложкой по своей кружке. Не хрусталь конечно, звук получился глухой, но офицеры дружно замолкли и уставились на меня.
— Господа офицеры, предлагаю хорошенько подумать и обсудить, что нужно сделать, чтобы марши проходили легче, быстрее и организованнее.
Не первый раз я устраивал мозговой штурм в офицерском собрании. Начали обсуждение, а полковой писарь тут же достал бумагу и стал вести протокол совещания. Когда идеи у присутствующих заканчивались, я подкидывал свои: «Сделать шире лямки вещмешков», «Правильно распределять груз по спине», «Разрешить в жару снимать камзолы», «Проверять на привалах ноги у солдат», «Заранее планировать места привалов», «Иметь хорошую карту маршрута», «В авангарде держать инженерную роту для быстрого наведения гатей и мостов следующему в основном отряде обозу», «Разведчикам и охранению облегчить носимый груз, так как им приходится передвигаться по пересечённой местности» и так далее.
— Отлично! Завтра остаетесь в городе, а послезавтра маршрут меняется. Полк пойдет на Сестрорецк. Разумеется, дойти до лагеря нужно снова за один день. Я встал, офицеры вскочили тоже. Салтыков пошёл меня проводить. Уже за воротами я обернулся к нему.
— Семён Андреевич, проследи, чтобы солдаты и офицеры завтра не бездельничали, а занимались физической подготовкой. Гоняйте их так, чтобы поход в Сестрорецк им отдыхом показался! Майор поклонился и даже чуть улыбнулся, предвкушая завтрашнее садистское развлечение.
Глава 21
Вторник начался рано утром с череды аудиенций. Чтобы успеть сделать больше я начал приём с утра, но еще за полчаса до этого Левенвольде и Кириллов принесли мне стопку корреспонденции. Читать все эти челобитные и проекты утомительно, выслушивать пространные советы и рекомендации отнимало тоже много времени. Наконец, я не выдержал:
— Вот что, Рейнгольд Густавович, прошу вас подумать, как облегчить для меня принятие решений. К каждой бумаге, которые вы приносите мне, прилагайте заключение моей канцелярии с аргументами и пояснениями, написанными понятным почерком. Мне легче проглядеть бегло текст и только потом с вами обсуждать вопрос.
После этого ЦУ я быстро пролистал стопку документов. Какие-то утвердил сразу. Какие-то отложил с требованием канцелярии дать своё заключение. В восемь в кабинет вошёл Остерман. Принёс несколько указов о консульской службе, поощрении внешней торговли, создании при коллегии Дипломатической Академии для подготовки послов, консулов и прочих дипломатических работников. Отчитался об отправке писем послам и резидентам по поиску ценных специалистов, согласно переданному мной списку. Подсунул для ознакомления пару бумаг по почтовому ведомству. Из нового обсудили с ним два вопроса.
— Андрей Иванович, кое-какие дела за границей требуется решать тайно, с минимальным участием дипломатов. Например, узнать секреты, провести интриги и диверсии.
Остерман согласно кивнул.
— Я бы хотел, чтобы под твоим началом, именно под твоим, а не канцлера, была создана такая секретная служба. Основной её задачей будет сбор информации, но возможно придётся организовывать и тайные действия. Подумай над этим и представь мне проект. Подчиняться эта канцелярия, назовём её Службой Внешней Разведки, будет только тебе и мне.
Барон обещал устроить всё в ближайшие дни. Иметь у себя в подчинении секретную службу — большой плюс для него. Посмотрим, насколько она будет эффективна. Если всё сложится, появится также дополнительный контроль за Матюшкиным, Ушаковым, Чернышевым, прокуратурой и военными. Усмехнулся про себя — похоже, в ближайшее время Петербург будет переполнен тайными агентами всех видов.