Сестра улыбнулась и погладила меня по голове. Мне было хорошо с сестрой и вечер мы провели в приятной болтовне. Потом к нам присоединились Елизавета и Анна со своими придворными. Похвалили Наташу за стойкий характер. Они уже были в курсе размолвки её с Меншиковым. Посочувствовали мне в связи с предстоящей помолвкой. Елизавета похвалилась, что корабль бискупа уже в порту Кронштадта. Потом сели играть в карты. Играли в квинтич (похожую на ту, что в 21 веке называли очко или блэкджек), фараон, баккара. Я отказался — не хватало императору нарушать законы самому (на азартные игры действовал запрет со времен моего деда). Сел за шахматы и соперником моим оказался Степан Апраксин. Пока играли — попросил его рассказать что-нибудь по военной истории. Стали вспоминать битвы Северной войны. На листе бумаги Апраксин нарисовал расположение полков во время Полтавской битвы, как кто двигался показал стрелками. Бутурлин, присоединившийся к нашей компании, добавлял свои комментарии. Оба они застали только конец войны. Степан в основном занимался дипломатическими поручениями, а Александр Бутурлин успел повоевать в должности одного из денщиков моего деда. Оба они застали конец Северной войны. Апраксин занимался больше дипломатическими поручениями, а Александр служил одним из денщиков моего деда.
Впоследствии я взял на вооружение беседы о военной истории во время шахматных партий. Иногда это происходило во дворце, иногда в трактире «Астория» у Ивановского моста в старом городском центре. Здесь любил играть в шахматы Петр I. Военные его боготворили и я старался создать впечатление, что иду по стопам деда. Трактир был популярным местом для гарнизонных и гвардейских полков, а я старался приглашать за шахматную доску всех офицеров, мало-мальски умеющих играть. Ну и заодно предлагал обсудить что-нибудь из военной истории. Большинству было трудно что-то рассказать из прочитанного, но многие вспоминали истории многочисленных войн Петра Великого, с персами, турками, шведами, башкирами. Старался записывать такие воспоминания, но главным образом стремился разговорить людей. К человеку, который тебя внимательно слушает, начинаешь относиться лучше. Еще часто стал появляться в домах штаб-офицеров Преображенского и Семеновского полков. Потом попросил командиров организовать одно из зданий под офицерское собрание, первое в России. Принесли книги по военной тематике для библиотеки, организовали буфет с питанием по сниженным ценам, бильярд, шахматы, большой зал, в который можно пригласить артистов.
Заведение имело успех и уже скоро такое же организовали семеновцы и лейб-регимент. Остальные полки, расквартированные в Петербурге, организовали свои офицерские собрания значительно позже.
Пока же, наиболее тесная связь у меня образовалась с преображенцами. Командир полка генерал-аншеф Иван Бутурлин попал под арест совсем недавно за интриги против Меншикова. В его отсутствие полком командовали три подполковника — Семен Салтыков, Григорий Юсупов и Михаил Матюшкин. Салтыков в молодости обучался в Англии и Голландии, но потом перешел в сухопутные войска. Юсупов участвовал в почти всех сражениях времен Петра Великого, начиная с Азовских походов. Матюшкин как и Салтыков начал с изучения морского дела за границей (в Италии), а потом воевал в сухопутных сражениях Северной войны и командовал персидским корпусом пока по здоровью не был заменен Василием Владимировичем Долгоруким. Подполковником он стал только-только, в награду за то, что первым привел гвардейцев ко мне на присягу. В восемнадцати ротах полка числилась почти сотня обер-офицеров от прапорщика до капитана и в два раза больше унтер-офицеров (на три тысячи солдат в четырех батальонах). Стать своим для такой прорвы народа быстро не получится, но я старался присутствовать на основных торжествах: чествование новых офицеров, крестины (с помощью своих гвардейцев-кумовьев Елизавета Петровна захватила власть в свое время), свадьбы. Отнимало это немало времени но я не жалел усилий.
Попытался также повторить опыт потешных баталий своего деда. Происходило это примерно следующим образом…
Май. Лето вступает в свои права и солнечное тепло радует землю, лес, поле, греет небольшое стадо коров и мальчика-пастушка. Внезапно на грунтовой дороге выходящей из леса показывается колонна солдат в темнозеленых мундирах с красными обшлагами и воротниками. Больше сотни человек выходит из леса. Офицер, опоясанный трехцветным кушаком с белыми кистями машет протазаном и солдаты растягиваются в три шеренги. Слева и справа тоже офицеры и парочка сзади. Рядом с командиром мальчик в таком же мундире кричит, указывая в сторону деревни.
— Солдаты! Перед вами русское село, занятое врагом. Ваша задача деревню отбить! Отличившимся награда после баталии — ее везут в обозе!
Кивнув капитану роты, мальчик уходит на фланг. Под рокот барабана и дудение флейты солдаты медленно и равномерно начинают идти вперед. В деревне начинается метание жителей и паника. В сотне шагов от ближайшего дома солдаты останавливаются, быстро заряжают фузеи. Залп! — все заволокло дымом, но солдаты прочищают стволы, надкусывают патроны, заряжают. Залп! Заряжают. Залп! Залп!
Новая команда и солдаты бросаются вперед со штыками наперевес и криками «Виват!» Через несколько минут деревня захвачена. Жители попрятались по домам и дворам, пугливо поглядывая в оконца и щели в заборах. Солдаты выстроились снова у церкви. Самым быстрым вручаю наградной алтын и чарку с вином. Передохнув, отправляемся обратно в Петербург. По дороге музыканты играют полковой марш, под который я подсказал слова, автор которых в истории Игоря Семенова остался неизвестным.
Солдаты маршируют и поют:
Знают турки нас и шведы
И про нас известен свет
На сраженья, на победы
Нас всегда сам Царь ведет
C нами труд Он разделяет
Перед нами Он в боях
Счастьем всяк из нас считает
Умереть в Его глазах
Славны были наши деды
Помнит их и швед, и лях
И парил орел победы
На Полтавских на полях
Знамя он полка пленяет
Русский штык наш боевой
Он и нам напоминает,
Как ходили деды в бой.
Гордо штык четырехгранный
Голос чести не замолк
Так пойдем вперед мы славно
Грудью первый русский полк
Государям по присяге
Верным полк наш был всегда
В поле брани не робея
Грудью служит он всегда
Преображенцы удалые
Рады тешить мы царя
И потешные былые
Славны будут век. Ура!
Такие маневры я устраивал не только с ротой своего камер-юнкера, но и в других гвардейских ротах. Иногда это марш за пределы города с пальбой на скорость. Иногда это имитация штурма крепости с рытьем окопов и сооружением редутов. Проверяю скорость заряжания и слаженность перестроений. Тренирую гренадеров на метание гранат, а бомбардиров на стрельбу из пушек. Кавалеристов лейб-регимента проверяю на владение верховой ездой и фехтованием саблей на полном скаку. Когда еще немного потеплело, старался на обратной дороге в город завернуть к попутному озеру или речке — устроить заплыв. Стараюсь не напрягать гвардейцев. Это игра, развлечение, а не обременительная дополнительная нагрузка со стороны малолетнего императора. Щедро раздаю в награду пятаки, алтыны, иногда рубли. Ну и чарку вина — куда ж без нее!
Еще при Петре I гвардейцам вменялось в обязанность играть в лапту и я не упускал случая поучаствовать в игре или хотя бы судить. Старался сталкивать команды из разных рот. Думаю, к концу лета можно устроить соревнование между полками.
До появления Игоря Семенова Петр II был большим любителем конной езды и одним из первых деяний после воцарения на престол — стала организация открытого манежа на Царицыном лугу. В реальной истории это произошло на пять лет позже, но мне это показалось хорошим способом себя показать и народ развлечь. Договорился со знакомыми учителями верховой езды, выделили место на лугу, и скоро уже не было отбоя от желающих обучиться верховой езде и от зевак, которые наблюдали за этим.
Дальше — больше, как-то, понаблюдав за тренировками лейб-регимента пообещал приз тому, кто быстрее всех объедет три раза Царицын луг. Участвовать могли все желающие, но большую часть отсеяли в ходе предварительных заездов на один круг. В итоге победил один из жокеев Меншикова на его жеребце арабской породы. Светлейший был доволен, и теперь я понимаю, почему он так легко согласился на трату из казны призовых денег! Зато хмурились фельдмаршал Сапега и князь Черкасский, чьи кони немного не дотянули до победы.
Планы сближения с солдатами других полков, расквартированных в Петербурге пришлось отложить. Помимо почти семи тысяч представителей двух гвардейских полков и Лейб-Регимента, в столице квартировали два полевых полка и четыре гарнизонных. Это еще восемь тысяч солдат. Для сорокатысячного населения города очень много. Похожая ситуация была в соседнем Кронштадте, где квартировали больше двадцати тысяч моряков.
Большая часть негвардейских полков была занята на строительстве обходного канала вокруг Ладожского озера, что меня вполне устраивало. Дело в том, что один из двух полевых полков (бывший Ингерманландский а ныне Первый Петербургский) создавался Меншиковым и за его лояльность императору в случае усиления конфликта с временщиком я не мог ручаться. Нужно было только чтобы генерал-аншеф Миних, командующий строительством каналов, не выпускал ингерманландцев в город.
В среду и пятницу в моем расписании значилось присутствие на заседаниях Верховного Тайного Совета. На первом заседании присутствовали все, даже цесаревны. Посвящено оно было «раздаче пряников». Меншикову — звание генералиссимуса, Остерману — чин обер-гофмейстера (управляющего моими делами) вместо уходящего обер-гофмейстера Екатерины Матвея Олсуфьева. Алексею Долгорукому — чин обер-гофмейстера сестры Натальи, которой создавался наконец свой собственный двор. Дочерям и сестре Меншикова — Ордена Святой Екатерины. Сашке Меншикову младшему — чин обер-камергера сестры и Орден Андрея Первозванного.
На сегодняшний день кавалерами ордена Андрея Первозванного являлись человек тридцать (из тех, что еще не умерли). Половина — иностранные монархи и их министры и военачальники. Статут ордена пока утвержден не был, но на практике вручался только мужчинам (исключение — Екатерина I). Кроме шестерых мужчин, входивших в Верховный Тайный Совет, орденом были награждены московский генерал-губернатор Ромодановский (сын знаменитого Князь-кесаря), генерал-фельдмаршал Михаил Голицын (командующий украинским корпусом), генерал-аншеф Василий Долгоруков (командующий персидским корпусом), Борис Куракин (посол в Париже), Петр Шафиров (президент коммерц-коллегии), Павел Ягужинский (бывший обер-прокурор Сената, ныне отосланный в Польшу послом), генерал-фельдмаршал Сапега (отец фаворита императрицы), «пенсионеры» генерал-фельдмаршал Брюс и генерал-аншеф Алларт. Еще конечно я сам. Да, забыл еще скучающего на корабле в Кронштадте Карл-Августа бискупа Любекского и присутствующего на заседании голштинского министра Бассевича. Ну еще в Петербурге этим орденом были награждены посол Австрии Рабутин и посол Пруссии Мардефельд. Петр Толстой уже ордена лишился, а Иван Бутурлин сидит под арестом и дожидается той же участи.