Тут в замке входной двери повернулся ключ. Ага, Ленка вернулась! Я кино не останавливаю, смотреть продолжаю. А Ленка закрыла за собой дверь и заглянула ко мне в комнату.
— Ой!! — сказала Ленка голосом своей мамы. Я чуть чаем не подавился.
— А? — мудро сказал я, как кролик на удава посмотрел на Галину Степановну, и поставил чашку с чаем мимо журнального столика. Потом мы с ней вместе посмотрели на мокрое сладкое пятно, расползавшееся по ковру, а затем снова друг на друга.
— Мальчик, ты кто? — удивлённо спросила меня Ленкина мама. — И где Лена?
— Лена в магазин пошла. Здравствуйте.
— Здравствуй. В какой магазин? Давно пошла?
— Час назад, наверное. Она за одеждой пошла.
— За одеждой? За какой одеждой?
— Для меня. Видите ли, мне одеть нечего.
— Ничего не понимаю. А ты кто?
— Меня зовут Саша.
— Очень приятно. А я — Галина Степановна.
— Я знаю. Спасибо.
— Откуда знаешь?
— Мне Лена сказала.
— Понятно. А кто ты?
— Саша.
— Это я уже слышала. Ты кто, Саша? Где ты живёшь, и почему у тебя нет одежды? Как же ты сюда-то дошёл?
Ну, и чего мне ей наврать? Я решил пойти по проторенному Ленкой пути. В конце концов, у неё получилось, получится и у меня. Скромно потупив глазки (так Ленка делала) жалобным голосом сказал:
— А я забыл…
Глава 12
БУУЭЭЭЭ!..
Ох, как же мне нехорошо, блин.
Уже ночь, кажется, третий час. Чёрт, когда же они приедут-то? Помираю, блин.
БУУЭЭЭЭ!!
Ну, нет ведь там ничего уже внутри, нету. Одна только пена идёт. И всё равно тошнит со страшной силой. Хорошо хоть, понос прекратился, зато тошнить стало, кажется, только сильнее.
Я в зелёной Ленкиной пижаме валяюсь в большой комнате на диване и блюю в тазик. Тазик мне Галина Степановна держит, добрая женщина. Мы с ней подружились ещё до того, как Ленка вернулась домой с покупками, пока я помогал ей убирать с пола чайную лужу, которую сам же там и сделал.
Вроде, слегка полегче стало. Я откинулся на подушку и прикрыл глаза. Да, если просто лежать с закрытыми глазами и не пытаться шевелиться, то так я себя чувствую чуть менее погано. В комнате темно, только торшер в углу горит нарочно ослабленным светом. Рядом с моим диваном уже часа два, с тех пор, как мне стало плохо, сидит Ленкина мама, Галина Степановна. Сама Ленка тоже периодически появляется в дверях, узнать, как я там, но её мама постоянно прогоняет ту спать. Ещё где-то в квартире есть Ленкин папа, но он, кажется, уже спит. Во всяком случае, ко мне он не заходит.
А ведь поначалу всё было так здорово. Минут через пятнадцать после прихода своей мамы вернулась и Ленка. Мы с ней разыграли уже знакомый нам спектакль "встреча в подвале таинственного незнакомца". Я говорил, что не помню, как в подвале оказался и кто я вообще такой, а Ленке меня стало жалко, и она привела незнакомого мальчишку к себе домой. А то у меня даже зимней одежды не было. Тогда Ленка посадила меня смотреть кино, а сама потащилась покупать мне одежду.
Ни секунды не сомневаюсь, что этот бред Ленкину маму не обманул. Собственно, версия никакой критики не выдерживает. Даже если я действительно потерял память (А вы часто находите в подвале своего дома потерявших память мальчишек? А часто вы вообще в подвал спускаетесь?), даже если так, то всё равно бред получается. С какого это ей вести меня к себе домой, оставлять там одного (слабоумного!), и тащиться покупать мне одежду за собственные деньги?
Но Ленкина мама только вздохнула, сказала, что даже и не заметила, как её дочь выросла и заявила, что спать в одной комнате нам всё равно не разрешает, мне постелют в гостиной. А ещё она сказала, что хоть свой мобильник (чего это такое?) я наверняка и потерял, а все номера забыл, но всё равно она настоятельно предлагает мне связаться с кем-нибудь как-нибудь (хоть голубиной почтой) и сообщить, что я, по крайней мере, жив и на свободе. Чтобы меня не искали всю ночь по чердакам и колодцам. Утром же Галина Степановна сама обещала пойти со мной туда, куда я скажу ("ведь к утру память к тебе вернётся, верно, Сашенька?") и помочь с моими проблемами. Она уверена, что всё не настолько страшно, чтобы в тринадцать лет бежать из дома, каким бы этот дом ни был. Если же я прав и то место, где я обитал, действительно для жизни непригодно… что ж, тогда и будем думать. Только сначала она сама хочет убедиться в том, что у меня не было иного выхода. Всё же дом — есть дом, каким бы он ни был.
Я хотел пойти с Ленкой на улицу, но Галина Степановна не пустила нас. Говорит, не может допустить, чтобы её дочка таскалась по темноте в компании странного типа, потерявшего память. Или память уже вернулась, Саша? Так как память ко мне возвращаться и не думала (как она вернётся-то?), то пришлось мне отложить знакомство с 2013 годом на будущее.
Мы все пообедали картонными сосисками с консервированным горохом (какая странная горчица), после чего я стал думать, чем бы заняться. Можно было продолжить смотреть "Звёздные войны" или какое-нибудь другое кино (у Ленки дисков с фильмами целый ворох был, год смотреть можно непрерывно), но просто так уходить с кухни, где мы обедали, показалось невежливым. Всё-таки, меня накормили тут, а Ленка ещё и одежды принесла полную сумку. Поэтому я сначала спросил Галину Степановну, не нужно ли ей чем помочь. А она говорит, что нужно, а то на этого увальня (я так понял, имеется в виду Ленки папа) где сядешь — там и слезешь.
Ну, раз надо помочь, то я готов.
Для начала я поменял три перегоревшие электрические лампочки по всему дому. Но это так, для разгона. Потом наладил слегка подтекавший бачок в туалете. (Чёрт, ну кто так делает, всё на соплях же!) Затем разобрал капающий кран в ванной и стал его изучать. Очень простая и интересная конструкция. Пакля вообще не используется, то есть совсем! Всё на кольцах резиновых. Просто, красиво, эффективно, легко и быстро чинится и собирается обратно. А ещё непрочно. Я же говорил, всё на соплях, ну кто так делает?!
Вентили в туалете мы перекрыли быстро, так что на пол успело натечь совсем немного, даже меньше, чем полведра. Я остался помогать Галине Степановне убирать лужу с пола, а Ленка, буркнув "питекантроп разбушевался", побежала в хозяйственный магазин за новым краном. Заодно и ключ гаечный новый купит, я ей обломки старого отдал, чтобы не перепутала ничего. Ключ тоже оказался очень непрочным. Либо по нему просто не нужно было стучать молотком.
Пока Ленки не было, я спросил, что ещё надо починить. Галина Степановна немного помялась, но всё же дала мне шанс исправиться (добрая женщина, а то я себя неловко чувствовал после конфуза с краном). У них новогодняя ёлка ещё разряжена не была, а на ёлке гирлянда электрическая. Так та гирлянда гореть перестала, что-то сломалось в ней.
С электрическими приборами я не очень, радиоприёмник чинить не взялся бы, так что я несколько неуверенно помогать согласился. К счастью, там всё просто оказалось. Я снял крышку с крохотного, размером со спичечный коробок, трансформатора гирлянды и сразу неисправность увидел. Там один из двух проводков отпаялся и болтался в воздухе. Тот, кто гирлянду собирал, очень сильно пожадничал и олова для припаивания отвёл крохотную капельку. Неудивительно, что проводок отпаялся.
А как же удобно паять электрическим паяльником! Это что-то. Не нужно постоянно на примусе греть его, паяльник и так всегда горячий. Поскольку я не такой жмот как тот, кто изначально гирлянду собирал, то я олова не пожалел, хорошо так навалил, очень прочно припаял, теперь не оторвётся. Заодно я и второй проводок перепаял, а то он тоже на соплях держался. После моего ремонта оба проводка стало возможно выдрать только с мясом, сами не оторвутся ни за что. Правда, из-за слишком больших блямб олова, перестала закрываться крышка трансформатора. Но разве это так важно? Зато гирлянда заработала!
Тут как раз и Ленка вернулась с новым водопроводным краном и новым гаечным ключом. Ну, второй раз я умнее был, понял уже, что всё у них тут очень нежное и хлипкое. Новый кран я привернул на место без проблем, всё заработало. Галина Степановна была довольна и даже в шутку (в шутку?) сказала, что лет через пять не возражала бы против такого зятя.
На ужин у нас был гороховый суп из концентрата. Там не горох даже, а прямо суп готовый в пакетиках небольших. Галина Степановна сразу из пяти пакетиков суп варила, так как и Ленкин папа должен был скоро подойти.
И действительно, Ленка ещё даже и плиту до конца оттереть не успела (суп убежал), как раздался звонок в дверь.
Михаил Потапович (как в сказке, ага!) оказался под стать своему имени — крупный, широкий (но не толстый), с густыми волосами, бровями и даже с бородой. То, что он крупный, я уже давно знал (мне Ленка трусы его пыталась дать поносить), и голос я его слышал раньше, но вот вживую увидел впервые. Кем её папа работает, Ленка объяснить мне не смогла. По-моему, она и сама не слишком понимала это. Единственное, что я уяснил для себя, так это то, что он "руководитель проекта" и принадлежит к племени "офисного планктона", правда, к самой крупной его разновидности — начальники среднего звена.
Мной Михаил Потапович не слишком заинтересовался. Ленкин гость? Ну и хорошо. Правда, потом он дождался момента, когда тётя Галя и Ленка из кухни вышли и попросил меня не делать глупостей и не доводить до крайностей. Кстати, Ленка с мамой тоже, кажется, не просто так вышли, с Ленкой её мама говорила о чём-то важном. Ленка вернулась в кухню раскрасневшаяся и немного раздражённая.
После горохового супа из пакетиков мы стали чай пить с конфетами. Ленка притащила мне толстую, с хорошую морковь, конфету, которую обозвала "сникерс", помогла снять с неё упаковку, и… Хорошо, что мама меня так воспитала, а то оконфузился бы. Отродясь такого дерьма не пробовал. Приторно-сладкое, липкое, тягучее, с чем-то вроде орехов (только это явно не орехи, орехи не бывают такого гадкого вкуса) внутри.
Но я в гостях, нельзя. Поэтому я улыбался и жевал. Жевал и улыбался. Какая гадость!
Попили чай, Ленка утащила меня смотреть мультфильмы "Маша и медведь", а её родители остались на кухне.
Хорошие мультфильмы, красивые и очень смешные, я много смеялся поначалу. Но постепенно смеяться перестал. Нет, мультфильмы хуже не стали, это мне с каждой минутой становилось всё хуже и хуже.
Конфете со странным названием "сникерс" решительно не понравилось то место, куда она попала, и эта конфета требовала немедленно освободить её. Причём выйти на волю конфета желала обязательно тем же самым путём, каким и вошла внутрь, и это несмотря на мои робкие попытки объяснить ей, что то, что она считает выходом, на самом деле — вход.
Потом к конфете присоединился гороховый суп из пакетиков, которым, судя по моим ощущениям, я питался все последние десять лет. И совсем плохо стало мне, когда о себе напомнили картонные сосиски с обеда. Они, оказывается, тоже всё ещё были внутри и им тоже там не нравилось. Я с трудом удерживал контроль над всеми ними.
Последним пёрышком, сломавшим спину верблюда, стала девочка Маша с экрана телевизора. Она поймала в лесу ёжика и стала кормить его кашей собственного приготовления. Я видел, как она эту кашу готовила, и подумал, что каша, наверное, имеет вкус сникерсов, горохового супа и картонных сосисок одновременно.
В общем, до туалета я добежать не успел. Ну, не успел, я не настолько быстро бегаю. Хорошо ещё, одежда почти не пострадала, я вовремя нагнулся. Но во что я превратил коридор! Ой, мама!!
Но мне стало так плохо, что даже уже и стыдно не было. Тётя Галя отвела меня обратно в гостиную, выключила телевизор и уложила на диван. Михаил Потапович принёс пару чёрных таблеток, тётя Галя сидела рядом со мной, гладила меня по голове и держала мне тазик, а Ленка ползала по коридору с тряпкой, убирая мои художества. Ей всё самое интересное досталось. Обязательно извинюсь перед ней, если выживу.